Автор: RikaSA
Бета: Varesso, Enji, helen267
Фандом: аниме Weiss kreuz/сериалы "Buffy the vampire slayer" и "Angel"
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, angst, romance, slash
Пайринг: Ангел/Фарфи, Ангел/Спайк
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателем. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах – с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.
От автора: Я постаралась, чтобы фик в любом случае читался, как ориджинал для тех, кто не знает один из фандомов. Для фандома Weiss Kreuz - это моя версия юности Фарфарелло и причин выбора объекта для навязчивой идеи. Для фандома Ангел/Баффи – то, что было после окончания 5-го сезона Ангела.
P.S. Я знаю, что «Bloody hell» и «Holly shit» не переводятся дословно, но в Баффиверсе «Кровавый ад» и «Святое дерьмо» стал некоей визитной карточкой обожаемых вампиров, поэтому так тому и быть. Лексика Спайка тоже вписывается в образ персонажа.
От автора: Helen и HildaA за то, что захотели видеть это на бумаге и сподвигли меня на сей подвиг; бетам – за кропотливый и очень нужный труд; The Hanged Man – за помощь в постановке диагноза Фарфи (по симптомам паранойяльно-эпилептоидной психопатии и построено поведение персонажа); Stephania – за мырство и вдохновительность.
Отзывы: сюда
***
Доктор Андерсон стоял посреди гостиной и смотрел на звонящий телефон. Кажется, он замер так много минут назад, но аппарат продолжал настойчиво трезвонить. И доктор был уверен, что знает, кто так настырно пытается поговорить с ним. Он, выжидая, прикусил губу от напряжения, но телефон не умолкал. Тогда блондин вздохнул и все-таки поднял трубку.
-Да…
-Ты прячешься от меня! - без предисловий выпалил Ангел.
-Вот еще, - как можно пренебрежительнее фыркнул Спайк, - просто я не обязан тебе отчитываться, где нахожусь, так что…
-Малыш, прости меня…, - мгновенно остыл брюнет.
-Вот как? Мне есть за что тебя прощать? - еще более холодно осведомился блондин.
-Ты же знаешь, что я люблю тебя…
Спайк прикрыл глаза и горько рассмеялся.
-Нет, приятель, все не так просто. Мне угадать, или ты сам признаешься в причине своего звонка?
-Это - самая главная причина, - возразил Ангел.
-Возможно, Персик, но, как всегда, есть еще и другая. Излагай, или я повешу трубку.
Брюнет вздохнул.
-Мне нужна твоя помощь…
-О, конечно. Именно так я и думал, - снова фыркнул Спайк, с трудом удержавшись, чтобы не запустить телефоном в стену. - Ну, что еще натворил твой любовник?
На этот раз Ангел воздержался от очередного удивления догадливостью своего собеседника и просто ответил на вопрос.
-Устроил жертвоприношение у меня на постели. Изрезал себе руки. Он истекал кровью, когда я вернулся.
-Отлично! Ты вызвал доктора?
-Нет, я…
-О чем ты думаешь, черт тебя побери!?! Неужели ты сам не видишь, что все наши усилия ведут только к ухудшению? - взорвался Спайк.
-Вижу! Я как раз думаю о Джейсоне! - возмущенно откликнулся Ангел, - если доктор Кейтон увидит его в таком состоянии второй раз за месяц, то…
-Упечет его в психушку, - закончил блондин. - И, скорее всего, будет прав.
-Именно этого я бы и хотел избежать.
-Послушай меня. Я все больше склоняюсь к мысли, что ни ты, ни я ничем не сможем ему помочь. Чувство вины перед ним мешает тебе реально оценить опасность его состояния. А давить на тебя бесполезно. Упрямству я учился у тебя, приятель. В общем, я считаю, что мой диагноз надо подтвердить у парочки специалистов, а потом приготовить апартаменты с мягкими стенами! Будет лучше, если…
-Доктор Кейтон тоже не ас в психиатрии. Он - домашний врач, терапевт.
-Ничего, он вполне может посодействовать нашему начинанию.
Ангел вздохнул.
-Мы опять пришли к тому, с чего начали. Я не могу позволить упечь его в лечебницу.
Спайк хмыкнул.
-Интересно почему? Потому что ты так беспокоишься за него или потому что не можешь допустить тех слухов, которые поднимутся вокруг твоего имени?
Молчание Ангела было для Спайка красноречивее любого ответа. Он снова хмыкнул.
-Что ты с ним сделал?
-Перевязал и перенес в его комнату. Но он потерял достаточно крови, чтобы…
-Хорошо, - перебил блондин. - Я сейчас приеду. Кто бы мог подумать, что ты один не разберешься с кровью?
-С кровью-то я как раз разобрался, - мрачно откликнулся брюнет.
-Только не говори мне, что ты иссушил его, избавив от дальнейших страданий, - язвительно рассмеялся Спайк.
-Не говори глупостей! - вспылил Ангел. - Я промыл и перевязал его раны.
-Значит, страдания продолжаются, - философски подытожил блондин. - И для него и для нас…
В трубке воцарилось молчание. Спайк немного подождал и сам продолжил разговор:
-И что теперь?
-Я не знаю, что дальше делать с Джейсоном… - признался собеседник. - Черт, кажется, я по-настоящему растерян. У него было такое лицо… И он прошептал о «Шато Петрюс», попробовав свою кровь…
-Да, это уже действительно серьезно, - то ли язвительно, то ли просто резко откликнулся блондин. - Уговорил, я скоро буду, - и отключился.
Брюнет положил трубку, вышел в коридор и повернул в сторону спальни Джейсона, но остановился на пороге, так и не открыв дверь. Постояв всего несколько секунд, он развернулся и отправился на террасу, заняв то же самое место, где всего несколько часов назад его самого ждал надоевший мальчишка-любовник.
В давно опустившейся темноте трудно было хоть что-то разглядеть, но, похоже, это совсем не волновало замершего у каменного парапета мужчину. Меньше чем через полчаса во двор, визжа тормозами, стремительно внеслась черная спортивная машина и, издав еще более истошный звук, резко замерла в кругу света у крыльца.
Ангел чуть подался вперед, стараясь не упустить из виду лихого водителя. Спайк ловко выскользнул из машины и быстро направился к ступеням, но вдруг замер, словно почувствовав, что на него смотрят, что его ждут, и запрокинул голову.
Их взгляды на мгновение встретились - вынужденно спокойные, притворно равнодушные, кажущиеся безразличными. Вряд ли обоим мужчинам удалось разглядеть все нюансы в темноте и уловить перемены, но один вдруг резко бросился на крыльцо, а другой также быстро поспешил с веранды в дом, чтобы как можно скорее встретиться с тем, кто поднимался снизу…
***
Не было ни пугающей темноты, ни яркого белого света. Вокруг не было ничего. Или он просто сразу же обо всем позабыл, как только открыл глаза, и окружающая действительность вернулась едким запахом лекарств, болью в стянутых бинтами руках и не слишком четким лицом доктора Андерсона.
Мужчина явно заметил, что юноша очнулся, но начинать разговор не спешил. Джейсон же не мог молчать. То, что он всплыл из небытия, далеко не окончательно придя в себя, не было слишком большим препятствием. Некоторые вопросы так и вертелись на языке, а проснувшийся кусочек разума так отчаянно хотел знать на них ответы, что юноша выпалил:
-Вы были любовниками?
И тогда он испугался, что доктор не разберет его свистящего шепота, а если и разберет, то он, Джейсон, может не понять ответа. Он ведь даже не слышал своих собственных слов, просто знал, что хотел спросить.
-Почему ты так решил? - спокойно поинтересовался блондин, развеяв страхи, но подтвердив подозрения.
То, что доктор не возмутился, уже было самым ярким доказательством правильности предположения.
-Ваши кольца…
До сего момента Джейсон и не думал, что выдвинет этот факт, как самый решающий аргумент. Слишком шаткие доводы, требующие длительного объяснения, на которое он сейчас был не способен. Но доктор принял и это.
-Это прошлое, Джейсон, - очень мягко и убедительно произнес мужчина. - То прошлое, которое, к сожалению, нельзя вычеркнуть. Не беспокойся об этом. Отдыхай.
В тех местах, где его плеч коснулись холодные пальцы доктора, поправившего одеяло, еще долго кололо ледяными укусами, но тем не менее стало спокойнее. Джейсон послушно закрыл глаза. На одну догадку стало меньше, лучше знать наверняка. Даже боль не спешила возвращаться, утонув в общей слабости. Даже мысль об О’Коннеле не будоражила кровь, не будила ревность, а присутствие доктора Андерсона не провоцировало гнев. Джейсон понимал, что слишком слаб для нового раунда. Что ж, первый он проиграл, но ко второму подготовится более основательно. Когда наберется сил. И тогда уж доктор точно не отделается так легко…
***
Через несколько дней Джейсон более-менее пришел в себя. Но на место болезненной слабости пришла вялость. Юноша лежал на спине в постели, вытянув забинтованные руки поверх одеяла, и тупо смотрел в окно. Каждое действие, мыслительное или физическое, давалось ему с огромным трудом. Джейсон как будто наблюдал за собой со стороны. Все происходило где-то рядом, не затрагивая его и не задерживаясь в ясном сознании. Джейсон помнил, что несколько раз разговаривал с О’Коннелом, но в голове не всплывало о чем. Помнил, что безропотно позволял доктору Андерсону перебинтовывать свои руки, и так же покорно съедал приносимую Уильямсом еду.
Все проплывало мимо, как в тумане.
Не хотелось двигаться, думать, чувствовать. Не хотелось ровным счетом ничего. До тех пор, пока оцепенение не прошло так же внезапно, как и началось.
***
Джейсон проснулся далеко после полудня, открыл глаза и сладко потянулся. Того, что еще утром казалось неподъемной, туманной завесой, сейчас вообще не существовало.
Юноша легко соскочил с постели, принял душ, оделся и, высунувшись в окно, с удовольствием вдохнул свежий вечерний воздух. Каждый раз подобное «пробуждение» было подобно рождению заново. И больше всего Джейсону нравилось то ощущение душевного подъема, жажды деятельности, которое охватывало все его существо. В такие моменты, как никогда, хотелось рисовать, творить. Он почти бегом отправился в кабинет О’Коннела, твердо зная, что именно там его ждет папка с незаконченными набросками. Рисовал он в разных комнатах, под настроение, но всегда потом относил папку в кабинет. Ему нравилось, когда каждая вещь имела свое место.
Джейсон сел прямо на мягкий ковер между окном и письменным столом, устроив твердую поверхность папки, как столик, у себя на коленях, и достал несколько набросков. Как раз перед болезнью он закончил макет кабинета доктора Андерсона и начал новый заказ. Потом Джейсон даже не вспоминал о работе, зато теперь в кончиках пальцев покалывало от нетерпения. Он вытащил из пенала остро заточенный карандаш и начал рисовать. Штрихи уверенно ложились на бумагу, дополняя, придавая объемность изображению. Сначала стали трехмерными очертания будущего зала, потом полутонами легли на оконные ниши тяжелые гардины, четкими силуэтами вырисовались пара стульев и пузатый, чуть тяжеловесный стол. Джейсон нахмурился. Определенно чего-то не хватало. Какой-то мелкой детали, которая придаст всему макету законченность и шарм.
Джейсон потер щеку, не замечая, как остаются на коже темные следы от испачканной мягким грифелем ладони. Конечно, можно было уловить идею, полистав каталоги, но его возлюбленный тоже недурно рисовал и иногда переносил на бумагу особо приглянувшиеся ему экземпляры. Вкус у антиквара был отменный, а коллекция таких вот набросков, репродукций, журналов - просто огромной. Джейсон решил начать с просмотра альбомов. Ему всегда больше нравились «живые» рисунки, он считал, что тогда макет получается намного интереснее. Юноша отложил свою папку и, перевернувшись, выдвинул один из ящиков стола. Не то. Это альбом итальянских образцов. А это - более поздняя эпоха. Дальше - что-то совсем восточное. Руки нетерпеливо перекладывали толстые альбомы из ящика прямо на пол. Нужный оказался самым последним. Джейсон радостно вздохнул.
Нет, не последним…
На самом дне ящика покоился тонкий альбом в чуть потрескавшемся от времени черном кожаном переплете. Юноша нахмурился и, вытащив его, положил себе на колени. Уже по первому рисунку он определил авторство О’Коннела и удивился: он видел множество работ своего любимого - от незаконченных эскизов до вполне готовых рисунков. И до сего момента считал, что О’Коннел ничего от него не скрывает, но этот альбом был реальным доказательством того, что он ошибался. Джейсон никогда раньше его не видел.
На первой странице была нарисована молодая, белокурая женщина в старинном платье.
Ее лицо было очень красиво, но вот глаза… Это были глаза хищницы, а не обыкновенной женщины. Еще пара рисунков той же блондинки. Дальше оказалась бледная, экзотической красоты девушка, чье завораживающее лицо обрамлялось черными, как вороново крыло, длинными прямыми волосами. Ее глаза были скорее сумасшедшими, но тоже не совсем человеческими.
А потом несколько страниц были изрисованы вообще какими-то монстрами, весьма отдаленно напоминающими людей. Выпуклые надбровные дуги, желтые горящие глаза и ощеренные клыками рты. И все это несуразие почему-то обрамлялось вполне человеческими, то темными, то светлыми пышными локонами.
Джейсон хмыкнул и перевернул страницу. Странно, он никогда не замечал за О’Коннелом тяги к фэнтези, но, признаться, и эти монстры получились очень неплохо и так достоверно, как будто их писали с натуры…
На следующей странице снова была нарисована уже знакомая блондинка. В платье более поздней эпохи. Потом еще один незаконченный набросок брюнетки и… доктор Андерсон. В этом не было никакого сомнения. Джейсон замер над рисунком: несмотря на нелепый кружевной воротничок рубашки и более темные волосы, теплыми, влюбленными глазами с листа на него смотрел доктор Андерсон. Джейсон достаточно разбирался в графике, чтобы видеть, что все рисунки были выполнены одним художником, О’Коннелом. Юноша медленно перевернул страницу. На него снова смотрел доктор Андерсон. Чуть нахмуривший брови и насупившийся, но тем не менее не потерявший теплоты своих глаз. На следующем рисунке белокурый мужчина, раскинувшись, лежал на постели. Джейсон ощутил болезненный укол ревности, но тут же напомнил себе их недавний разговор: это было давно. То прошлое, которое и доктор, и О’Коннел просто не могли вычеркнуть из своей жизни. Но все равно это было больно…
Джейсон листал страницы, не замечая, что на них падают тяжелые соленые капли. Он не понимал, почему все перед глазами утратило свою четкость. Но даже через эту пелену, как хороший художник, он видел, сколько чувства было вложено в каждый штрих на каждом рисунке, и какой любовью отвечала рисующему его модель… Джейсону отчаянно захотелось захлопнуть альбом, но он с каким-то маниакальным мазохизмом внимательно рассматривал каждый набросок. Доктор Андерсон, в профиль и в фас, одетый и обнаженный, серьезный и игривый. Снова на постели в чудесно переданном мягком свете свечей. Свернувшийся клубком прямо на ковре у камина. И снова его совершенное, залитое теперь лунным светом тело.
Джейсон вздрогнул: изображенная на рисунке лежащая фигура в точности повторяла маленькую мраморную скульптурку на рабочем столе О’Коннела. Он столько раз видел, как длинные аристократические пальцы неосознанно поглаживают приподнятое бедро спящего на боку юноши, спрятавшего лицо в сгибе локтя, разметавшего длинные волосы по каменному пьедесталу. «Он совершенен», - сказал в ответ на его вопрос О’Коннел. - «Ты на него похож». Джейсон тогда зарделся от счастья, а теперь…
Совершенен… Доктор Андерсон совершенен. А он, Джейсон, всего лишь копия.
Юноша дернулся, как от удара, и из альбома выглянул уголок незакрепленного листа. Негнущимися пальцами Джейсон вытянул его. Это лицо нарисовала явно другая рука … Лицо О’Коннела. Этот художник был не так хорош в портретной технике, но не менее влюблен. Темноволосый мужчина на портрете смотрел как-то очень уж жестко и властно - Джейсон никогда не видел у него такого лица наяву - но художнику удалось передать любовь и в этом взгляде … Джейсон чувствовал ее так же отчетливо, как и понимал, что держит сейчас в руках ответное «любовное послание» доктора Андерсона.
Его руки дрожали так сильно, что в альбоме перевернулось сразу несколько страниц. Джейсон опустил глаза вниз и замер.
Слезы побежали еще быстрее, но Джейсон не замечал их. Он счастливо улыбался, потому что на открывшемся рисунке был он сам. Чуть угловатый, смущенный парнишка с огромными светлыми глазами. Внизу аккуратно-педантичным почерком О’Коннела была проставлена дата: 12 сентября 19** года. Где-то через месяц после их знакомства.
«Я такой дурачок», - подумал Джейсон, переворачивая страницу, и…
Мир перевернулся, потому что на него снова смотрело лицо доктора Андерсона.
И эти рисунки уже нельзя было списать на то далекое прошлое, в котором у мужчины были растрепанные волосы и дурацкая несовременная одежда. Конечно, это был не тот доктор Андерсон, которого Джейсон видел каждый день. Сейчас у него не было панковской выбеленной шевелюры и длинного кожаного плаща. Но юноша хорошо помнил тонкую ниточку шрама на правой брови, и О’Коннел явно нарисовал этот рисунок уже после того, как изобразил его, Джейсона.
Теперь юноша листал альбом, внимательно вглядываясь в даты. Все время, проведенное с ним, О’Коннел рисовал доктора Андерсона. Почти каждый месяц с конца прошлого года до… вчерашнего дня. На последнем рисунке у мужчины уже были очки с дымчатыми стеклами в легкой оправе, модный пиджак и аккуратно собранные в хвост русые волосы.
И теперь прошлое сияло мягким светом из глаз доктора Андерсона. Или, может быть, это была мечта художника, чтобы эти глаза по-прежнему смотрели на него с любовью?
Перевернутый мир вновь подернулся пеленой, хотя слезы больше не текли из глаз Джейсона. Он медленно закрыл альбом, мягко пройдясь пальцами по шероховатой коже обложки. Потом аккуратно, в том же порядке, сложил все альбомы в ящик. Его равнодушный взгляд скользнул по незаконченному наброску, но доделывать его больше не хотелось.
«Вы сами сказали, что это только прошлое, доктор Андерсон. Я понимаю, что ему трудно забыть то, что было между вами. Тем более, когда Вы снова маячите у него перед глазами. Но теперь рядом с ним я…».
-Вам звонит мистер Мелон, сэр.
Джейсон поднял голову на стоящего в дверях пожилого дворецкого. В другое время юноша, конечно, по-другому бы отреагировал на резонанс между почтительностью, с которой Уильямс произносил имя его сокурсника, и пренебрежением, если не сказать неприязнью, которая сквозила в обращении к нему, но сейчас на это было абсолютно наплевать: в голове прокручивался план, как отвадить доктора от дома.
Юноша скользнул равнодушным взглядом по лицу дворецкого.
-Я поговорю с ним.
Джейсон легко поднялся на ноги и, не обращая больше внимания на Уильямса, вышел из кабинета. «Он мой, доктор Андерсон, и я не отдам его Вам».
***
-Спокойной ночи, малыш.
-Ты такой…
-…патетичный придурок? Может быть. Но мне приятно это делать.
-Что? Желать мне каждый вечер по телефону спокойной ночи?
-Да.
Спайк мягко улыбнулся, пользуясь тем, что собеседник его не видит.
-Я же говорю: «патетичный придурок», - пробурчал он, но его голос, против воли, звучал мягче, чем ему хотелось.
-Хватит меня обзывать! - ворчливо отозвались в трубке. - Тебе же это нравится!
-Кому? Мне?
-Тебе, тебе, - промурлыкали в ответ.
-Пфф… - фыркнул блондин и тихо засмеялся.
-Я люблю твой смех, - в унисон отозвался глубокий голос. - Как же я люблю твой смех! Я люблю твои глаза, люблю твой голос, твои руки… Я люблю тебя всего, целиком, невозможное ты существо!
-Приезжай! - выдохнул Спайк, но тут же прикусил губу. - Ох, нет, luv… Прости. Ты же не можешь…
-Я могу. Джейсон уехал на вечеринку…
-Ты его отпустил или выпихнул сам? - насмешливо поинтересовался блондин.
-Конечно, не сам, и он даже не спрашивал разрешения. Меня весь день не было дома, а когда я вернулся, Уильямс сказал, что сначала Джейсону позвонил Виктор, а потом за ним заехали друзья, и он отбыл с ними.
-О! Какие самостоятельные пошли дети… - съязвил Спайк, но тут же посерьезнел. - Вчера мне не показалось, что он готов к подобным эскападам.
-Мне тоже, - согласился Ангел. - Но он работал в кабинете, когда за ним заехали, значит, чувствовал себя не просто хорошо, а очень хорошо.
-Ну, тогда на сегодняшний вечер я за него спокоен: сил ему хватит на что угодно, не только на танцы до упаду. Хотелось бы надеяться, что приступ действительно миновал, и этот всплеск энергии не предвестник новой бури…
Ангел на секунду задумался.
-Знаешь, я много думал и решил, что ты абсолютно прав.
-Вот как?
-Не перебивай. Я действительно гораздо больше думал об общественном мнении, чем собственно о Джейсоне. Конечно, мне бы не хотелось, чтобы его закрыли, как ты выражаешься, в комнате с мягкими стенами, но показать его специалистам я должен. А там будь, что будет.
-Речь не мальчика, но мужа, - с мягкой насмешкой откликнулся Спайк. - Сегодня мы все равно не можем ничего сделать, Персик, надо дождаться его возвращения.
-Да, мы свободны до завтра. А сейчас только девять… О, черт, я действительно сошел с ума, если предлагаю тебе… Но я так давно не мог ни к кому прикоснуться, потому что это был не ты! Я думал, что опять потерял тебя, а он показался мне таким похожим… Я глупец… Прости меня, мне не нужен никто другой.
Блондин задумался только на мгновение.
-Вообще-то, это я предложил… И мое предложение все еще в силе.
-Я выезжаю, - раздалось из трубки.
***
Спайк вел машину на предельной скорости. Мысли по-прежнему путались. Все ли он сделал так, как надо? В его планы до сих пор не входило поспешное бегство. Конечно, этот городишко осточертел уже через пару часов после приезда, но у него здесь было дело. Вернее, мужчина, за которым он сюда приехал. И он никогда не сомневался в том, что в конечном итоге добьется того, чего хочет. И даже то, что Ангел так чертовски осложнил его задачу, не слишком пугало.
Но теперь все запуталось еще больше. Сейчас самое главное все сделать правильно и ничего не упустить…
*****
Первые двадцать минут ожидания Спайк пребывал в полнейшей эйфории. Потом наступило какое-то оцепенение, во время которого он пытался придумать оправдания, почему Ангел задерживается. Сам он чертовски хорошо знал дорогу, поэтому снова и снова представлял себе каждый метр этого пути. Полчаса. Что можно делать полчаса там, где ехать максимум двадцать минут? Особенно, если ты торопишься!!! И тут нахлынула холодная ярость: может быть, он просто передумал?
«Ну уж нет, приятель, я больше не отпущу тебя!!!»
Пока он натягивал свежую футболку, в голову пришла первая здравая мысль: «Может, что-то случилось с Джейсоном, и он вынужден был остаться?» Ладно, но у любой помощи тоже есть свои границы. Пора их четко обозначить!
Блондин уже совсем было направился в гараж, но почему-то решил сначала позвонить. Он вернулся к телефону и набрал номер. Сначала в ответ неслись только длинные гудки, потом трубку все-таки сняли, и совершенно чужой мужской голос произнес:
-Дом О’Коннела. Кто это?
-Доктор Андерсон, - откликнулся Спайк, а под ложечкой засосало от дурного предчувствия. - Мне нужен мистер О’Коннел, - как можно спокойнее сказал он.
-К сожалению, доктор, я не могу позвать его к телефону.
-Кто Вы такой, черт побери? - неожиданно даже для себя рявкнул Спайк, вдруг устав от этой игры в вежливость, когда он так явно чувствовал что что-то случилось!!!
-Детектив Маккой.
-Что случилось? - выдохнул блондин.
-Несчастный случай…
-Он жив?
-Он… мертв. Мне очень жаль, доктор.
Мысли путались в голове, обгоняя друг друга. Надо выяснить, надо узнать, надо решить, что делать дальше… Джейсон! Опять Джейсон! Еще надо подумать и об этом мальчишке…
-Детектив, а Джейсон? Ну, молодой человек, живущий в доме? Для него это будет страшным ударом… Надеюсь, он еще не вернулся с вечеринки… Почему Вы молчите, детектив?
-Мистер Фарел обвиняется в убийстве своего… хм… опекуна, доктор Андерсон, - голос звучал презрительно и даже с каким-то удовлетворением.
И тут нахлынула злоба: чертов гомофоб! Спайк был прекрасно осведомлен о своем взрывном характере, но подобные заявления на него действовали особо нелицеприятно.
-Я выезжаю, - как можно спокойнее сказал он.
-Я не думаю…
-А мне плевать, о чем Вы думаете, детектив, но я увижу Джейсона сегодня! Или сейчас я отправляюсь прямо к мэру. Как по Вашему, десять часов вечера не слишком поздно для срочного делового визита?
*****
За ворота его пропустили беспрепятственно, только спросив фамилию и сверив ее с каким-то списком. На подъездной дорожке красовались несколько полицейских машин, молча и лениво ворочающих мигалками. Везде сновали полицейские и такие же нахмуренные люди в штатском. Доктор увидел, как в одну из машин садится как всегда невозмутимый Уильямс, только его лицо в голубоватом свете мигалок казалось совсем безжизненным.
-Доктор Андерсон?
К дверце склонился крепко сбитый, статный мужчина.
-Детектив Маккой?
Доктор вышел из машины, и полицейский с явной неохотой протянул ему руку. Блондин еле заметно усмехнулся, отвечая на рукопожатие.
-Как это случилось?
-Я не имею права, доктор…
-Да бросьте, детектив. Я просто хочу знать, почему Вы пытаетесь обвинить Джейсона в смерти моего друга.
-Потому что дворецкий застал его над телом Вашего друга! - отозвался детектив. - Вот почему!
-Ну, да. Веское доказательство, - пробормотал доктор и внезапно смягчился. - Вам чем-нибудь поможет, если я скажу, что звонил мистеру О’Коннелу полтора часа назад, а он не взял трубку?
Детектив подозрительно покосился на него.
-Скорее, это поможет мистеру Фарелу. А Вы действительно звонили? Имейте в виду, что звонок легко проверить, доктор…
-Прекрасно об этом осведомлен, детектив, - почти ехидно откликнулся блондин. - О’Коннел руководит… - он чуть запнулся, - руководил оформлением кабинета для приема посетителей в моем доме. Мы договорились о встрече, но он не приехал. Я прождал лишних полчаса, а потом попытался с ним связаться.
-И долго Вы звонили, доктор?
-Наверное, да… Я просто задумался и продолжал держать трубку… Минуты две? Не знаю. Но никто так и не ответил. Я подумал, что он в дороге, но когда прошел еще почти час, я позвонил снова и наткнулся на Вас.
-Вот как… А сразу позвонить на сотовый?
Доктор выглядел сбитым с толку.
-Черт, это как-то не пришло мне в голову…
Детектив какое-то время внимательно смотрел на доктора, но, видимо, не уловив признаков лжи, кивнул и констатировал:
-И завтра Вы, конечно, приедете дать показания.
-Не сомневайтесь в этом, детектив Маккой. Я - послушный гражданин. А теперь мне бы хотелось увидеть Джейсона. Всего на пару минут. Я не собираюсь Вам мешать, детектив, но мальчик только-только оправился от серьезной болезни. Я хочу убедиться, что с ним все более-менее в порядке. Вы выполняете свою работу, а я - свою.
Детектив поморщился, но ответил:
-Ладно, пару минут я Вам дам…
-Доктор Андерсон!!! - надрывный мальчишеский голос заставил его обернуться. - Я не делал этого!!!
Двое здоровенных полицейских вывели Джейсона на крыльцо. На фоне этих громил юноша выглядел еще тоньше и изящнее, чем был на самом деле.
-Скажите им, что я не мог этого сделать!
Белую шелковую рубашку юноши аляповато украшали уже темнеющие кровавые пятна, но длинные рукава надежно скрывали забинтованные руки, и доктор очень сильно надеялся, что никто из полицейских не заметит этого. Лишние вопросы были бы сейчас ни к чему.
-Он был уже мертв, когда я дотронулся до него!
Отчаянный голос юноши звенел в ночном воздухе, перекрывая гомон полицейских. Доктор твердо посмотрел на детектива, и тот нехотя кивнул своим подчиненным. Полицейские ослабили захват, и мальчишка, вырвавшись, метнулся к Андерсону. Он вжался в него всем телом, обвив руками за талию, и спрятал лицо у него на груди. Доктор обнял его за вздрагивающие от рыданий плечи.
-Я сделаю все, что смогу, Джейсон. Обещаю.
Платиновая голова закивала, елозя по его груди.
-Завтра тебя выпустят под залог. Но сейчас, боюсь, тебе придется поехать с ними.
Джейсон еще раз кивнул, по-прежнему прижимаясь к мужчине. Но его дыхание стало глубже, а руки почти перестали дрожать.
-Тебе придется быть сильным, малыш.
Юноша чуть отстранился и поднял на него заплаканное лицо с ярко-золотыми глазами.
-Я выдержу. Он бы не хотел, чтобы я был слабым, правда?
-Да, малыш.
Джейсон глубоко вздохнул.
-Я любил его. Он был моим Богом.
Доктор смотрел, как юноша усаживается в патрульную машину. И она, мигая огнями, срывается с места.
-Если с его головы упадет хоть один волос, детектив, как Вы думаете, сколько минут понадобиться мэру, чтобы Вас уволили без выходного пособия? - спокойно поинтересовался блондин, даже не взглянув на стоящего рядом представителя закона.
Ответом ему был скрип зубов и пиликающие звуки нажимаемых кнопок мобильника.
Доктор усмехнулся, представив себе какую истерику закатит миссис Рэйли своему супругу, если тот не окажет посильную помощь волшебнику-доктору, и быстрым шагом направился к своей машине, на ходу прикуривая сигарету. ***
Два усталых человека в штатском стояли в темной комнате и смотрели через прозрачную только с одной стороны стену на хрупкого съежившегося на стуле мальчика с заплаканным, отрешенным лицом. Один глядел с открытой неприязнью, другой - с еле заметным любопытством.
-Я был на вечеринке у однокурсника, Виктора Мелона, - монотонно рассказывал юноша. - Он вернулся из Европы и пригласил нас в загородный дом своего отца, лорда Гилмора.
-Во сколько Вы пришли на вечеринку? - хмурый полицейский, сидящий напротив него за столом, тоже явно не в первый раз задавал свои вопросы.
-Точно не помню, но около шести за мной заехал Рой со своей подругой, и мы сразу поехали к Вику…
-Скажите точно, кто за Вами заехал.
-Рой О’Нейл, сын владельца адвокатской конторы «О’Нейл и Коллинз», и Маргарет Кейси, племянница мэра, - послушно уточнил юноша.
-Сколько Вы ехали?
-Не знаю точно, минут двадцать… Я не смотрел на часы.
-Черт, неужели, это, правда, не он? - с жалостью пробормотал один из мужчин за стеклянной стеной.
-Похоже, - согласился другой.
-Какие у Вас были отношения с убитым? - продолжался тем временем допрос.
-Хорошие, - без всякой заминки, не меняя выражения лица, отвечал юноша.
-Вы любили его?
-Конечно. Мой опекун всегда был добр ко мне.
-Шеф, он врет! - воскликнул детектив, сверля взглядом белобрысого парнишку. - Нутром чую, он был дружком убитого! Но мальчишка твердит, как заведенный, «опекун» да «опекун».
-Может быть и так, - комиссар полиции был более дипломатичен и осторожен в своих высказываниях.
-Нет, он точно врет! - продолжал кипятиться Маккой. - Раз он так хорошо отрицает это, то может врать и во всем остальном!
-А что говорит дворецкий?
-Не понимаю, почему старик его покрывает! - детектив всплеснул руками от огорчения. - Он ведь даже не скрывает своей неприязни к мальчишке! Признается, что горничные не допускались до уборки спален, он делал это сам, но тоже утверждает, что хозяин был только опекуном этого сосунка!
Комиссар покосился на детектива и недовольно вздохнул.
-Послушай, Мак, ты знаешь, что я тоже не приветствую педиков, но ты переходишь все границы. Нет никаких доказательств, что мальчишка и дворецкий лгут. Кому платить за уборку комнат - дело хозяина, а ты сам видел в доме две обжитые спальни.
Маккой скрипнул зубами, по-прежнему с неприязнью глядя на сидящего в комнате для допроса юношу.
-А что насчет вещей убитого? - спросил комиссар, уводя разговор со скользкой темы.
-Черти что, - огрызнулся детектив, но тут же спохватился: - Простите, шеф. Их еще не доставили из морга. Сначала я звонил им, но там все как вымерли. - Маккой хмыкнул своей же шутке, но комиссар не счел нужным ее поддержать.
-И что дальше?
-Я отправил туда Килпатрика уже полчаса тому назад, но этот бездельник тоже до сих пор не вернулся.
Комиссар досадливо поморщился.
-Ну и бардак вы тут развели, Маккой.
Подобное заявление, конечно, не улучшило и без того не радужного настроения детектива, тем более что за разгильдяйство работников морга он не нес никакой ответственности. Зато сидящий за стеклом столь раздражающий его Джейсон Фарел на какое-то время перестал быть самой важной его проблемой.
-Я разберусь с вещдоками в самое ближайшее время, сэр, - обещал Маккой, переходя на более официальный тон. - Зато я дозвонился до адвоката покойного. Он, конечно, не был в восторге от столь позднего звонка, но, учитывая важность момента, пошел нам навстречу. Он говорит, что нет вообще никакого завещания.
-Вот как? Вообще-то, это странно для человека с таким состоянием, хотя чего только не бывает в нашей жизни…
-Так точно, сэр. И тем не менее, убитый не оставил завещания, только несколько подписанных бумаг, которым еще не дали ход. Перевод на счет Уильямса весьма значительной суммы, переоформление купчей на дом на имя Джейсона Фарела и открытие счета на его имя с совершенно заоблачной суммой, несколько дарственных на картины в пользу местного музея…
-Иными словами, О’Коннел собирался не умереть, а уехать из Дублина, оставив щедрое вознаграждение дворецкому и обеспечив будущее своего воспитанника.
-Воспитанника? - детектив опять сел на любимого конька. - Вот Вам и мотив убийства, сэр: антиквар собирался уехать без него, а мальчишку такой вариант не устраивал.
Комиссар поморщился.
-Притянуто за уши, Маккой. Проще получить свое «пособие» и отправиться вслед за О’Коннелом, чем убивать его. Тем более, не факт, что юноша что-нибудь знает о денежных планах своего опекуна. Ладно, ладно, - Нолан не дал детективу возразить, - может быть, так же, как и во всем остальном, мальчишка умело делает вид, что не в курсе. Но пока против этого парня нет никаких стоящих улик, его показания могут быть правдой.
-Но если на ноже будут его отпечатки пальцев…
-Не зарывайся, Маккой. Это все равно подтверждает его показания, что он, обезумев от увиденного, тормошил убитого и пытался выдернуть из его груди нож. Я бы не стал строить на этом обвинение. И не забывай, что нашему юному мистеру Фарелу по средствам купить самого лучшего адвоката, который за пару минут не оставит от этого обвинения камня на камне… И еще док сказал, что тело остыло уже достаточно давно. Так что если кто-то подтвердит слова Фарела, что его видели на вечеринке хотя бы до полдевятого - придется его отпустить.
-Черт, еще и эта вечеринка, - поморщился Маккой. - Выйдет мне боком эта золотая молодежь, сэр! Одни имена их родителей чего стоят! К тому же, доктор Андерсон с утра обещал приехать и дать показания…
-Что ж, Маккой, сочувствую. Пока это - очередное нераскрытое убийство без подозреваемых.
-Черт, неужели...
-Заканчивай допрос, Маккой, - поднятый с постели среди ночи комиссар не сдержался и зевнул. - Завтра ты его выпустишь. И даже не под залог, а просто под подписку о невыезде.
Детектив хмуро кивнул, бросив еще один взгляд через стекло, и поднял трубку внутреннего телефона, чтобы остановить своего коллегу, ведущего допрос.
-Кстати, Мак, не думаю, что вещи убитого хоть чем-то нам помогут, но поставить на место этих выскочек из морга все-таки следует.
-Конечно, шеф. И с Килпатриком я тоже поговорю.
Раздосадованному детективу явно надо было на ком-то сорваться, и комиссар Нолан не сомневался, что дежурному патологоанатому и сержанту Килпатрику достанется по полной программе. Но его это вполне устраивало, лишь бы твердолобый Маккой не стал копаться дальше в деле Джейсона Фарела.
***
Комиссар Нолан зашел в свой кабинет и тщательно закрыл за собой дверь. Пройдя к столу, он опустился в кресло и, проверив, что звонок нельзя отследить, набрал номер.
-Я сделал все, как вы приказывали, - сказал комиссар, как только на том конце провода подняли трубку, - мальчишку завтра отпустят.
Выслушав короткий ответ, комиссар уточнил:
-У Вашего протеже и без моего участия крепкое алиби и хорошие свидетели. Мне остается только проследить, чтобы один слишком ретивый детектив оставил мальчишку в покое.
Еще одна короткая реплика, которую комиссар выслушал с почтительным вниманием.
-Благодарю Вас, сэр, - четко, почти по-военному откликнулся он и повесил трубку.
Нолан откинулся на спинку кресла, чуть ослабил узел наспех повязанного галстука и облегченно вздохнул. Что ж, и в этот раз все прошло успешно, и он оправдал надежды своих «работодателей».
Комиссар уже давно не мучался угрызениями совести, помогая освобождению зачастую совсем не невинных личностей. Все равно они через какое-то время навсегда исчезали из поля зрения комиссара Нолана. Поэтому, когда раздавался звонок по особому номеру, и бесстрастный мужской голос называл имя того, чье дело не следовало доводить до суда, он использовал все свои возможности для исполнения приказа. Этим людям лучше было не перечить.
Лет десять назад, когда Нолан только-только занял пост комиссара полиции мелкого городка, будущее казалось предопределенным и весьма скучным. При самом удачном раскладе карьера могла закончиться заслуженной мизерной пенсией лет через двадцать где-нибудь в Триме. Дублин, несмотря на свою относительную близость, казался недостижимым, как Олимп для простого смертного. Тут-то и подвернулась возможность подправить свое финансовое положение. Когда была заключена первая сделка с организацией, именующей себя Эстет, Нолан был настолько наивно-самоуверен и ослеплен жаждой денег, что это не показалось ему слишком опасным. А поступившая на оговоренный счет внушительная сумма - определенно стоила того, чтобы какая-то девчушка была признана невиновной в том, что строгая учительница сгорела на ее глазах без всяких видимых на то причин. Наоборот, несчастная малышка больше жертва, чем уставшая от жизни старая дева, решившая покончить жизнь самоубийством на глазах у своей юной ученицы…
Нолан закурил и усмехнулся, вспомнив, как он умудрился чуть не провалить даже это, такое простое дело. Тогда он был настолько глуп, что решил приукрасить выполненную им работу. Он заливался соловьем в телефонную трубку, перемежая реальные факты дела с выдумкой. Собственный рассказ казался ему таким правдивым и логичным. Но невидимый человек, выслушав его речь, четко отделил одно от другого, похвалив за усердие, но посоветовав впредь даже не пытаться их обмануть. Это было сказано таким змеино-мягким голосом, что комиссару Нолану стало жутко. И откуда-то пришла уверенность, что освободиться от этой организации будет не менее трудно, чем обмануть. Проще говоря, невозможно. Но сожалеть о содеянном было уже поздно. Оставалось только последовать совету и постараться не допускать ошибок впредь.
Потом где-то полгода комиссар жил в постоянном ожидании нового задания, но день проходил за днем, а наниматели не подавали признаков жизни. Нолан постепенно успокаивался и уже начал надеяться, что его оставили в покое навсегда. Но вместо радости почему-то все чаще он стал испытывать сожаление об упущенном щедром вознаграждении. Он задыхался в сельской деревушке, но все его попытки продвижения по службе терпели крах: в Ирландии было много молодых, ретивых полицейских со связями, которые всегда обходили его на повороте. А потом в один прекрасный день Нолана неожиданно перевели в Дрохеду. Комиссар свято верил в случайность свалившегося на него счастья до тех пор, пока не раздался звонок, и знакомый баритон не назвал имя находящегося под следствием паренька. Тут-то все встало на свои места. И скоропостижная смерть предыдущего комиссара, и его, Нолана, неожиданное повышение по службе. Он осознал прочность крючка, на который сам себя и посадил, но это больше не пугало. Гораздо более значимым стали открывающиеся перед ним возможности. И пусть он был пешкой, которую передвигали по доске в нужное место, такая постановка вопроса ему не претила.
Иногда Нолан задавался вопросом, а зачем он, собственно говоря, им нужен, если они и так все знают и все контролируют? Может быть, организация, охотящаяся на экстраординарных подростков, не хочет афишировать свои собственные возможности? Но чем дальше, тем меньше он хотел найти подтверждение своим догадкам. Все-таки Нолан был умен, дальновиден и умел учиться на своих ошибках. Таким образом, сотрудничество устраивало обе стороны. Их взаимодействие носило единичный характер, после которого работодатели на несколько месяцев исчезали с горизонта, а секретный счет пополнялся значительными суммами. Когда же в конце концов комиссар оказался в Дублине, то еще раз оценил плюсы когда-то заключенной сделки. Звонки стали чаще, но никто по-прежнему не требовал от него невозможного, за что он делал все, что было в его силах, и честно признавался, каких усилий ему стоило выполнение очередного задания.
Можно сказать, что он достиг совершенства в сокрытии улик и ведении следствия по ложному следу, чтобы нужный подозреваемый оказался на свободе. Что происходило дальше с этими странными юнцами Нолана не интересовало. Через какое-то время они исчезали, не доставляя больше никаких хлопот. Комиссар не сомневался, что юного Джейсона Фарела ждет такая же участь…
-Комиссар!
Нолан даже не успел возмутиться, что Маккой вломился к нему в кабинет без стука, потому что дальнейшая речь детектива сделала нарушение субординации несущественным.
-Только что позвонил Килпатрик: он нашел дока без сознания возле операционного стола. Кто-то оглушил его, когда он проводил вскрытие. Вещдоки исчезли!
Коренастый детектив задохнулся, переводя дыхание.
-Что? - комиссар приподнялся в кресле, с трудом переваривая услышанное.
-Да, сэр, все вещи, которые были на убитом. И орудие убийства тоже, - подтвердил детектив худшие опасения комиссара. - Старинный итальянский стилет из личной коллекции покойного мистера О’Коннела, который по словам дворецкого был приобретен хозяином на каком-то аукционе.
-Вот черт…
-И, сэр…
Глядя на расстроенное лицо Маккоя, комиссар понял, что это еще не самые плохие новости этой ночи.
-Что еще?
Нолан не ошибся.
-Тело, сэр. Труп тоже исчез…
***
Проклиная все на свете, комиссар Нолан ехал в машине рядом с детективом Маккоем, не вслушиваясь в монолог своего подчиненного. Он прикидывал, насколько последние события мешают освобождению Джейсона Фарела. Черт, а ведь он уже отрапортовал, что все сделано. Но чем больше он думал, тем больше приходил к выводу, что происшествие в морге только на руку и ему, и мальчишке. Подозреваемый все время находился под стражей, даже не звонил адвокату, значит, просто не имел возможности ни с кем договориться. Мальчишка никак не может стоять за похищением тела. По крайней мере, на первый взгляд. Значит, завтра его отпустят, а уж до чего потом докопается Маккой в ходе дальнейшего расследования, комиссара не волновало. Он не сомневался, что Эстет закончат свою работу раньше.
Нолан слегка расслабился.
-…Кому могло понадобиться тело? - услышал он вопрос Маккоя. - Наверняка, этот сосунок тут тоже замешан.
Комиссар Нолан еле сдержал страдальческий вздох и включился в разговор.
***
К полудню, когда доктор Андерсон появился в участке, вся полиция города была поднята на ноги. Но, несмотря на то, что работа кипела вовсю, никаких следов похищенного тела или самих похитителей пока не было обнаружено. Так что даже предубежденный против Джейсона Маккой не стал препятствовать его освобождению. Конечно, детектив не отказался от своих подозрений, а просто отложил их на время в сторону, переключившись на розыск виновников ночного происшествия. Это избавляло от излишней бумажной волокиты, которую вполне мог санкционировать разозленный полицейский.
Уладив все формальности, доктор Андерсон забрал из участка бледного и отрешенного Джейсона к себе домой. Юноша шел к машине, не замечая царящую вокруг суету, чему доктор даже порадовался: объяснять, из-за чего поднялся такой сыр-бор, как-то не хотелось. А уж думать о том, какой может быть реакция Джейсона на исчезновение тела, тем более.
Юноша молча уселся на переднее сидение и уставился прямо перед собой.
-С тобой нормально обращались? - тронув машину с места, нарушил молчание доктор.
-Да, спасибо, - тихо откликнулся Джейсон.
-Тебе надо поспать, - мужчина чуть помедлил, но все-таки протянул руку и взъерошил платиновые волосы.
-Я не могу спать, - так же безразлично произнес юноша.
-Горячий душ, еда и сон - все, что тебе сейчас нужно.
-Я не хочу есть.
-Придется, - очень мягко, но твердо сказал доктор. - Ты должен быть сильным, помнишь?
Джейсон вздрогнул и неуверенно кивнул.
-Да, я помню…
И заплакал.
***
-На, выпей.
Золотые глаза, утратив свою отрешенность, жестко и подозрительно уставились на стакан в руке блондина. Лицо юноши, порозовевшее было после горячего душа, снова побледнело.
-Что это?
-Снотворное, - доктор невольно поежился от ярости, сверкнувшей в янтарных глазах. - Тебе надо отдохнуть, Джейсон, - как можно мягче сказал мужчина, протягивая стакан, - ты слишком многое пережил, взвинчен и устал. Поверь мне, ты вряд ли сможешь уснуть в таком состоянии.
Юноша все так же насуплено следил за доктором, который сказал все это, не отводя глаз.
-Джейсон, пожалуйста.
Юноша моргнул, и его взгляд прояснился.
-Конечно, доктор.
Он взял в руки стакан, но не торопился пить, просто уставившись в прозрачную жидкость. Так могло продолжаться вечность. Мужчина вздохнул и опустился на край постели. Подозрительный взгляд тут же метнулся к его лицу.
-Джейсон, это - ребячество. Тебе нужно отдохнуть.
-Ребячество? - юноша нахмурился. - Значит, чтобы вести себя, как взрослый, я должен пить ваши лекарства и жить, как в тумане? Вы считаете, что я не в своем уме?
-Нет, я не считаю тебя сумасшедшим, Джейсон, - ответил доктор, тщательно подбирая слова. - Ты просто… просто слишком эмоционален. А сейчас тебе особенно нелегко.
Сочувствие экс-соперника казалось наигранным и не приносило успокоения. Наоборот, каждое слово только еще больше действовало на нервы. Джейсон стиснул зубы, прикрыл глаза и сжал в руках стакан.
-Я хочу остаться один, - выдавил он.
Доктор только прищурился, но, не сказав больше ни слова, почти бесшумно покинул комнату.
Как же не хотелось признаваться даже самому себе, что в словах блондина была львиная доля истины: он действительно не мог уснуть. Закрытые веки, казалось, царапали роговицу. Он безумно устал, и стакан в руках дрожал все сильнее и сильнее. И тем отчаяннее хотелось забыться, ничего не чувствовать, ни о чем не думать, уснуть. «Черт с Вами, доктор», - подумал Джейсон, поднося стакан ко рту. - «Я выпью Ваше дурацкое снотворное…»
Зубы противно стучали по толстому стеклу, тонкие струйки стекали по подбородку. Джейсона передернуло, и он стал глотать быстрее, еще быстрее, чуть ли не захлебываясь, пока стакан не опустел. Потом он отставил его на тумбочку, чудом не упустив на пол, и растянулся на постели, укрывшись одеялом по самый подбородок. Теперь к неприятным ощущениям добавился еще и озноб.
«Не думать, не чувствовать, спать… Не думать, не чувствовать, спать…» - где-то на этой бесконечной мантре он провалился в желаемое забвение.
***
Темнота нарушалась еле заметным, неведомо откуда струящимся светом, мягко обтекающим два обнаженных тела. Поблескивали напряженные мускулы обнимающих рук, играли рельефные мышцы спины одного мужчины, и острой коленкой торчала вверх согнутая нога его партнера. Головы скрывала тень, но Джейсон знал, что это его руки вцепились сейчас в широкие плечи склонившегося над ним мужчины, несмотря на то, что он видел эту пару как бы со стороны. Джейсон чувствовал, как его щеку щекочут короткие волосы. Он ощущал их запах, знакомый и всегда вызывающий волнение в крови. Он протяжно застонал, подаваясь бедрами навстречу входящей в его тело плоти. Брюнет поднял голову, чтобы посмотреть в лицо своего любовника. Джейсон тоже в полумраке различал свое лицо: аккуратный нос, полуприкрытые глаза, мерцающие медовыми искрами, и приоткрытый, жадно ловящий воздух рот. Светлые волосы метнулись по подушке, когда он, повинуясь какому-то странному зову, запрокинул голову, подставляя незащищенное горло. Темноволосый мужчина не замедлил воспользоваться приглашением, наклоняясь и приникая к выгнутой шее долгим, вызывающим трепет поцелуем. На какое-то время лица двух любовников снова утонули в тени, оставляя жадному взору только бесстыдно обнаженные, двигающиеся в едином ритме слияния тела. А потом темноволосая голова вскинулась вверх, а обладатель светлой шевелюры потянулся следом за ним, сердцем, пересохшими губами, лихорадочно блестящими глазами… Пронзительно-голубыми глазами…
Джейсон больше не ощущал своего единения с происходящим. Теперь он был третьим, наблюдателем, лишним. Он протестующее закричал, но его крик был неслышен для двух увлеченных друг другом мужчин. Они снова слились в поцелуе, а потом темноволосая голова опять уткнулась в шею своего любовника.
Джейсон протянул руку, но, как ни старался, так и не смог дотянуться до них. Он растерялся, не зная, как еще выразить свой протест, а тени двигались все быстрее и быстрее, сопровождаемые жадными стонами и каким-то странным урчанием.
У Джейсона вдруг закружилась голова, а еле уловимый раньше запах Шато Петрюс, казалось, заполнил комнату. Он закрыл глаза, прогоняя тошноту, а когда снова открыл их, то опять все перевернулось вверх тормашками. Теперь он был сверху, глядя в томно прикрытые голубые глаза. По выгнутой шее доктора струилось густое бордовое вино. Джейсон невольно облизнулся, ощущая во рту и на губах терпкий, немного металлический привкус.
-Трудно быть Богом, любимый? - хрипло и прерывисто поинтересовался блондин.
От прозвучавшей в голосе язвительности внутри вспыхнуло раздражение, но одного взгляда на улыбающегося любовника оказалось достаточно, чтобы Джейсона захлестнуло почти болезненное вожделение, нежность и любовь, целая гамма настолько ярких и сильных чувств, что он невольно зажмурился, как будто боясь ослепнуть.
-Для тебя - нет, - прошептал О’Коннел, наклоняясь и впиваясь ртом в изогнутые в усмешке губы.
Джейсон снова смотрел со стороны, отказываясь верить, что те ощущения, которые он только что испытал, принадлежат О’Коннелу. Человеку, которого он любил со всей страстью, на которую только был способен, и который любил столь же сильно… Вот только не его.
-Не обольщайся, Персик, - выдохнул блондин, как только его рот снова оказался свободен, - только не для меня.
-Ты сводишь меня с ума, несносное существо!
Джейсон почувствовал, что тоже сходит с ума. От собственного возбуждения. Рука медленно скользнула к паху, и он застонал, когда коснулся через ткань пижамы напряженной плоти и начал поглаживать, сначала легко, потом все усиливая нажим. Но вскоре и эта тонкая помеха стала раздражать. Рука скользнула за резинку штанов, и ощущение от прикосновения к пылающей коже было настолько интенсивным, что Джейсон проснулся от собственного стона.
***
Два обнаженных тела вздрогнули, на несколько мгновений замерли на пике наслаждения, и расслабились. Скатившись со своего любовника, блондин прислонился к его боку и потерся щекой о плечо, потом, перевернувшись на спину, удовлетворенно вздохнул и потянулся за сигаретами. Брюнет же, напротив, перекатился на бок, и, подперев голову рукой, смотрел, как в темноте вспыхнул огонек неизменной зиппо, а потом осталась только одна маленькая мигающая точка зажженной сигареты.
-Ну и что мне теперь делать с твоим подарочком? - вместе с дымом выдохнул Спайк.
Брюнет чуть не застонал, откидываясь обратно на подушку, но сдержался и только шумно вздохнул.
-Можешь вздыхать, сколько тебе угодно, приятель, - фыркнул блондин. - Проблемы это не снимает.
-Ты все еще можешь помочь ему… - тихо начал Ангел.
-Что? - огонек сигареты описал в темноте широкую дугу и остановился в опасной близости от лица лежащего мужчины. - Поправь меня, если я ошибаюсь: я наврал полиции, забрал улики, вытащил мальчишку из тюрьмы, и я все еще должен ему помогать?
-Не должен, - мягко поправил его брюнет, с облегчением проследив за удаляющимся огоньком, вспыхнувшем от новой затяжки, - а можешь. Ты для него еще живой.
-Тут ключевое слово «еще», - буркнул Спайк. - А ты будешь прятаться в моем недостроенном кабинете, пока я буду наставлять заблудшую овцу на путь истинный?
-Видимо, придется.
-Ну, хорошо хоть не отбываешь в светлые дали, оставив свои проблемы на других… Вообще-то, я уже сомневаюсь, кто из вас более сумасшедший… Хотя нет, не сомневаюсь, что оба!
Блондин размазал сигарету в пепельнице и резко соскочил с кровати.
-Не уходи, - попросил Ангел, но его любовник уже успел подобрать с пола джинсы и начал их одевать.
-Не дождешься, - огрызнулся Спайк, - наш разговор еще не окончен.
-Тогда зачем…
-Я оставил стилет в тумбочке, в незапертой спальне. Да, ты - сумасшедший, а я по-прежнему безответственный, - рявкнул он, хотя брюнет и не собирался ничего говорить. - Лучше я принесу нож тебе. Будете прятаться вместе.
RikaSA
http://www.mr-yaoi.ru