ИЛЛЮЗИЯ СВОБОДЫ
 

Автор: Eishi
Фандом: Weiss Kreuz
Рейтинг: PG-13
Жанр: slash, drama, mystery
Пайринг: Шульдих/Брэд, Айя/Йоджи, Наги/Оми
Примечания автора: В начале немного спойлеров из последних двух серий Капители (мне всегда было интересно узнать, что могли чувствовать Шварц, отчитываясь перед Старейшинами). И еще спасибо Кай за сабы к первому сезону, потому что цитаты я брала оттуда. СТАТУС: в процессе
Содержание: 1) События охватывают временной промежуток с конца Капители и до конца Глюэна и рассказывают о том, почему Шварц во втором сезоне выступили почти что на стороне Вайсс. Ну, по крайней мере, открыто им не противостояли. 2) посвящается hamzee. Спасибо за поддержку!
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателем. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах - с согласия автора. Ссылки на фик - приветствуются.
Отзывы: сюда

 

 

IV. По ту сторону тени

О да, стоило согласиться с тем, что для Фудзимии я был неизбежным злом, от которого ему так и не удалось избавиться, как бы он того ни желал. Вообще-то когда я сказал ему, что от него требуется только отвести меня к Персии, я не лгал и уж точно не предполагал, что все повернется именно так, как повернулось. Но жизнь полна сюрпризов, и сейчас Айя был вынужден согласиться со мной в том, что подавляющая часть этих сюрпризов не вызывает у нас бурной радости.

Его, равно как и Йоджи, приставили ко мне в качестве неусыпной стражи и невольных помощников (по совместительству), и если Йоджи отнесся к этому философски, то Айя был просто в бешенстве. И я мог его понять.

За круглым иллюминатором колыхались потревоженные облака, то расступаясь и позволяя видеть далекие, усыпанные огнями земли, то вновь превращаясь в плотную серо-белесую завесу. Частный самолет подобрал нас в аэропорту, куда мы отправились сразу же после встречи с Персией, не теряя ни минуты. Однако мне все же удалось заскочить в магазин, чтобы, наконец, купить себе нормальную одежду, а то в йоджином плаще я постоянно путался в собственных ногах, словно никогда их раньше не видел. Все-таки длинный плащ - вещь непрактичная, и как Кудо удается двигаться в нем так, словно его и нет вовсе, навсегда останется для меня загадкой.

Критикер следила за каждым шагом Гончих, пока они были в Японии и из-за туманности своих намерений представляли для нее потенциальную угрозу, но ни во что не вмешивалась. Пока незваные гости не интересовались ее деятельностью, ей не было до них дела. Это было похоже на то, как трусливый пес из своей конуры наблюдает за пробирающимся в дом вором, но не поднимает тревогу, пока его кость в целости и сохранности. Мелочно, но практично. Разумеется, внутренние разборки Эсцет Критикер не волновали, так что на пути Гончих не было помех. Они, не таясь и не маскируясь, сделали свое дело и благополучно покинули страну, а весь штат Персии смог вздохнуть с облегчением.

По счастью, Гончие никогда не заметали следы, прекрасно зная, что сунуться к ним решится только безумец, поэтому узнать обо всех их передвижениях оказалось не так уж и трудно. Ну… Разумеется, только потому что я получил ограниченный доступ к банку информации Критикер.

Следующим пунктом в их маршруте была Германия, и мы летели туда вслед за ними, памятуя о том, что за пределами Японии влияние Персии было нулевым, и нам самим придется вариться в этом кипящем масле. Я родился в Германии, но она никогда не была для меня родиной ни в одном из смыслов этого слова. У меня вообще не было родины, истории или предков, потому что я родился в вакууме, где не было ничего из того, что, вспоминая, называют детством. А все потому, что я слышал голоса. В конце концов, они заменили мне всех: родителей, друзей, судий, палачей, и в итоге в мире остались только я и мои голоса, а остальные стали просто ходячими тенями. А потом пришел Брэд, и голосам волей-неволей пришлось потесниться, освобождая для него место в моем мире. Сейчас оно пустовало, и я чувствовал себя так, словно меня разобрали на части, а собрали только половину.

К тому же мне не давали покоя последние слова Хитоши о том, что у меня тоже есть своя тьма, только я не умею ей управлять. Что он хотел этим сказать? Может, он называл “тьмой” мой дар, но в таком случае у него она тоже была… Определенно, эта “тьма” ему не нравилась, она пугала его почти так же, как сами Гончие.

На этом мои идеи кончились, поэтому я потянулся, разминая затекшую от долгого сидения спину и бросил быстрый взгляд на сидевших напротив Кудо и Фудзимию. Первый тихо подремывал, являя собой воплощение полной расслабленности, зато ко второму это понятие было неприменимо ни в коей мере.

Айя бесился. То есть внешне все было безупречно: спокойное лицо, холодный надменный взгляд, прямая спина и полное безразличие к окружающему, но внутри - и я это прекрасно видел - он кипел, как разъяренный вулкан, который не желал затухать.

- Черт возьми, Айя, - не выдержал я, - да угомонись ты уже! Сколько можно?

- Сколько нужно, - свирепо рыкнул он и уставился в иллюминатор, мысленно смакуя подробности моего жесточайшего расчленения.

- Знаешь, с такой фантазией тебе надо писать руководства по изживанию смертных врагов. Ты бы такие деньги зашибал, закачаешься. Чем не альтернатива?

- Пошел вон из моей головы, - процедил он, не отрывая пустого взгляда от разбавляемой облаками тьмы.

- Да пожалуйста, - хмыкнул я, - Было бы на что смотреть. Сплошной туман и сырость, как в подвале. Твои мозги, Абиссинец, - не самое интересное место из тех, где мне довелось побывать.

- Вот и не лезь.

- Привычка, - зевнул я, - Раньше по долгу службы мне частенько приходилось к тебе в голову наведываться, так что делаю это уже на автомате. Ой, не сверкай вот только глазами, ладно? Это меня давно не впечатляет. К тому же я уже ушел. Теперь успокоился?

Айя потратил пару секунд на анализ своих ощущений, после чего пришел к выводу, что я действительно убрался из его головы, и немного - совсем чуть-чуть - расслабился. Как будто если мне нужно, я не смогу проникнуть в его разум, не привлекая к себе внимания. Но лишать его этого заблуждения я не стал. Мне и так пришлось открыть больше карт, чем я планировал, так что лишний джокер в рукаве мне никогда не помешает.

- И как Кудо с тобой уживается? - вопросил я у потолка, но ответ пришел совсем не оттуда.

- Не твое дело, - яростно прошипел Айя.

Словно почувствовав, что разговор зашел о нем, Йоджи приоткрыл один глаз и обвел нас ленивым взглядом, потом зевнул и завозился в кресле, устраиваясь поудобнее.

- Йоджи, - возмущенно толкнул его Айя.

- А? - раздалось невнятное бормотание, - Все же нормально, разве нет?

- Нормально? - фыркнул Айя, не в силах поверить в то, что Йоджи снова покидает нас, проваливаясь в очередной сон, - Нормально?!!! Мы летим в одном самолете с этим извергом, а ты говоришь, что все нормально?!

- Кто тут изверг, еще посмотреть надо, - вклинился я, тут же получив пылающий взгляд фиолетовых глаз.

- Ну вы же еще не поубивали друг друга, - неохотно пояснил Йоджи сонным голосом, - значит все в порядке, и могу спать дальше. Разбудите меня, когда принесут ужин.

Айя вцепился в него хваткой краба-убийцы.

- Ужин ты уже продрых, а если хочешь есть, встань и приготовь, потому что кроме нас и пилота на борту никого нет, понял?

Йоджи разочарованно зевнул. Я знаю, что такое трудно представить, но, клянусь, ему это удалось.

- Точно, а я и забыл совсем… Жаль… Тогда разбудите меня, когда приземлимся, - внес он коррективы и снова попытался отключиться, но Айя был начеку.

- Йоджи, - с обманчивым спокойствием произнес он, - Ты помнишь, что сказал Персия?

- Чтобы мы приглядывали за Шульдихом, потому что он - наш счастливый билет.

- Правда что ли? - я подался вперед, - Я - и вдруг счастливый билет?

Но никто на меня внимания не обратил. Йоджи пытался зарыться в подушку, а Айя имел твердое намерение этого ему не позволить, и надо отметить, пока что это ему неплохо удавалось.

- А если с ним что-нибудь случится?

- Нельзя, - буркнул Кудо, - Тогда нам голову открутят, а потом еще и не туда приставят.

- Тогда в твоих же интересах не спать, - как бы между делом заметил Айя, ненавязчиво так придвигая к себе прислоненную к креслу катану, - А то мало ли чего может случиться, пока ты дрыхнешь. Ну там… случайное падение из иллюминатора или еще чего…

- Да понял я, понял, - простонал Йоджи, закинув подушку на кресло в паре рядов позади себя. Глаза у него были сонные, но в кресле он держался прямо. По крайней мере, до тех пор, пока с чудовищным зевком не съехал по плечу Айи, уронив голову ему на колени. Тому не осталось ничего другого, кроме как обреченно прикрыть глаза рукой.

Я осторожно потянулся к его мыслям и с изрядной долей удивления обнаружил, что они больше не ярились, как штормовое море. Стоило признать, что Кудо обладал уникальной способностью успокаивать Айю, сам того не ведая, так что хорошо, что их отправили со мной вдвоем, а не одного Фудзимию. С ним мы бы даже до Германии не долетели.

Повезло же мне с напарничками, а. Конечно, Персия защищал свои интересы, но такого сюрприза я от него не ждал, хотя, возможно, весь смысл был как раз в том, что с этими двумя я встречался раньше. Мы знали другу друга, как облупленных, так что они подсознательно были готовы к любой дурости, которую я мог бы выкинуть. Идеальная компания подобралась.

Но как бы я не фыркал и не ёрничал, работать мне с ними все равно придется, а потому я счел за лучшее как следует к этому подготовиться.

- Айя.

Ответом мне послужило гробовое молчание.

- Я сейчас к тебе в мозги полезу, - честно предупредил я. Мог бы, конечно, и промолчать, но для установления прочной связи необходимо, чтобы человек не сопротивлялся, а в случае с Фудзимией это представлялось довольно затруднительным.

- Только попробуй, - с явной угрозой в голосе произнес Айя, недобро сощурив глаза.

- Не только попробую, но и залезу, - нахально продолжил я, игнорируя его красноречивый взгляд, - Мне нужно протянуть “нить”, чтобы в случае чего я смог быстро связаться с тобой или Кудо. Между прочим, стараюсь для удобства и безопасности. Вашей в том числе.

Выражение лица Айи не изменилось, так что мне пришлось устроить ему маленькую лекцию о моих паранормальных способностях и их применении в жизни. Оказалось, он до сих пор думал, что я могу только читать мысли и заморочить кому-нибудь голову, но не больше. Признаюсь честно, для моего самомнения это был тяжелый удар.

- … как канал беспроводной связи. В любое время и в любом месте.

- Тогда почему бы не найти Кроуфорда, используя такой способ? - задал Айя закономерный вопрос. Так и знал, что он спросит, но жути хотелось верить, что пронесет. Не пронесло. - Наверняка, с ним у тебя тоже “нить”.

Никто не любит признавать свои ошибки, а, однажды признав, вспоминать о них вновь и вновь, но мне пришлось сделать и то, и другое.

- Меня хорошенько тряхнуло при взрыве, поэтому “нити” оборвались. И… с ним у меня даже больше, чем простая “нить”.

Я не знаю, зачем вообще сказал последнюю фразу, но никак не ожидал, что Айя едва заметно вздрогнет и быстро отведет взгляд. Ассоциации? Воспоминания? Что в моих словах могло вызвать у него такую реакцию?

- В чем дело? Ты же не дернулся, когда Йоджи поцеловал тебя при мне, так неужели известие о неуставных отношениях в Шварц повергло тебя в такой шок?

- Заткнись, - огрызнулся он, - Тебя это не касается.

Ну да, как всегда. Ну и к черту. Я не собирался разбираться в его заморочках, когда у самого проблем было по горло. Только хмыкнул и принялся тянуть “нить” к снова задремавшему на коленях у Айи Кудо, однако едва я задел его поверхностные мысли, как он сразу нахмурился.

- Уйди, а… - пробормотал Йоджи сквозь сон, - Без тебя тошно. Будь человеком, отвали…

Айя тут же впился в меня цепким взглядом, отчего я невольно почувствовал себя завернутым в кокон из колючей проволоки.

- Что ты делаешь?

- Да ничего! Только начал протягивать “нить” и все.

Нет, ну Кудо - это феномен. У всех людей во сне отключаются большинство защитных механизмов, превращая их в практически беспомощных марионеток в руках такого ментального кукловода, как я, но Йоджи даже тут умудрился выпендриться. Пусть неосознанно, но выпендриться. Для меня проще было проникнуть к нему в голову, когда он бодрствовал, а не наоборот, так что пришлось его будить.

- Ну что опять-то? Мы уже прилетели? - сонно вопросил он, когда я толкнул носком ноги его руку. После взгляда на меня, он выдал очередной шедевр: - А-а-а, теперь ясно, почему мне снился болтавший без умолку рыжий попугай.

Чем больше я с ним общался, тем больше склонялся к мысли, что Гончие - это еще не самое худшее, что случалось со мной за всю мою жизнь.

- Кудо, не наглей. Лучше посиди смирно, пока я работаю.



Я помнил берлинский аэропорт даже слишком хорошо. Хотя прошло уже много лет с тех пор, как от его входа к самолету шли двое мужчин в штатском и маленький рыжий мальчик с потерянными глазами, и многое изменилось, я все еще помнил. Поэтому я никогда не хотел возвращаться сюда, но жизнь снова сыграла со мной злую шутку.

- Ну и сырость, - брезгливо поморщился Кудо, когда мы спустились по трапу и ступили на мокрую, блестящую от воды посадочную полосу, усеянную лужами разных размеров. - И ты здесь жил?

- Нет, я только формально значусь немцем, - мрачно буркнул я, не удостоив его даже взгляда, - Идиот, конечно, я здесь жил.

- Тогда я понимаю, почему у тебя такой скверный характер, - Йоджи не удалось удержаться, и он чихнул.

- Ты, знаешь ли, тоже не леденец в обертке, - не остался я в долгу.

Айя, не сказав ни слова, молча направился к зданию аэропорта, где нас ждал новый кусок головоломки о том, куда могли направиться Гончие, а значит и подсказка, где искать Кроуфорда. Каким предлогом они воспользовались здесь? “Человеку плохо, мы везем его в больницу” или, может, “он уснул, и мы не стали его будить”? Хотя к особой изобретательности им можно было и не прибегать - в команде наверняка есть сильный телепат, который за щелчок пальцев состряпает такую сказку, что их еще и с почетным караулом проводят. Ну, почетный караул - это, конечно, крайность, но я имел в виду, что остаться незамеченными для них не проблема.

- Как будем искать? - в сторону, как будто не ко мне обращаясь, спросил Айя.

Я хмыкнул.

- По Кроуфорду. Их лиц я не знаю, так что остается только он.

Один из охранников, которого я приметил, искренне полагал, что, несмотря на дождь, этот едва начавшийся день сложится для него удачно, и потому посмотрел на нас, как на заурядных туристов. Пока я избавлял его от этого пагубного заблуждения, аккуратно препарируя ему мозги в поисках нужной мне информации, Айя быстро просматривал записи камер слежения в ускоренном режиме. На мой взгляд, мелькающие на экране картинки были во сто крат хуже, чем мысленные образы, которые я пропускал через себя, хотя они и двигались медленнее. Кудо застыл у дверей маленькой комнатки службы безопасности, куда мы зашли вслед за охранником, как сеттер у кроличьей норы, карауля неожиданных визитеров и нервно крутя в руках помятую сигарету.

- Обрыв записи, - угрюмо констатировал Айя, еще раз прокручивая пленку назад, чтобы убедиться, что не ошибся.

- Это они.

- Уверен? - с сомнением в голосе спросил от двери Йоджи.

- На все сто. Наги тоже умеет так делать. Когда нужно, он просто вырубает всю ближайшую электронику, чтобы камера не смогла нас засечь.

- Удобно, - с легкой завистью хмыкнул Кудо, - Айя, когда отключилась камера?

- Четыре часа назад, но это только доказывает, что они были здесь, а не говорит, куда они направились дальше.

- А вот для этого у нас есть наш невольный свидетель со слишком наивными для его возраста мыслями.

Он видел их, я знал это так же точно, как и то, что времени у нас было в обрез. С каждой минутой, которую я был вынужден терять здесь, тратя ее на безмозглого охранника, Гончие уходили все дальше, а вместе с разделявшим нас расстоянием таяли шансы добраться до Брэда, пока он еще жив.

Я копнул глубже, расшвыривая в стороны ненужные мысли и мечущиеся образы, сменявшие друг друга, как цветные стеклышки в калейдоскопе, и, наконец, нашел то, что искал. Полустертую картинку группы людей, ведущих вместе с собой Кроуфорда. Его лицо - единственное, что я видел ясно, - заставило меня похолодеть: пустые глаза без малейших признаков воли, как будто ее вырвали с корнем, как колючий сорняк. Не эти глаза я видел день за днем за стеклами его очков все последние годы, и на пару секунд я даже усомнился, что это действительно Брэд. Но это был он, вне всякого сомнения.

Воспоминание напоминало акварельный рисунок, на который случайно пролили баночку с водой: краски и контуры были размыты так, словно смотришь на них сквозь мокрое от дождя окно, и только Кроуфорд выделялся четкими резкими очертаниями, будучи единственным, кого не коснулся процесс стирания. Потому что это воспоминание стирали, причем не впопыхах, а, рассчитывая каждое движение, чтобы на поверхности осталось только то, что мне предназначалось увидеть. То есть Кроуфорд, и то, что они с ним сделали.

Они играли со мной, как кошка с угодившей в ее лапы мышкой перед тем, как перекусить ее пополам. Зная, что я иду по их следу, они не спешили этот след стирать, намеренно позволяя отслеживать их передвижения и терпеливо ожидая, пока я сам их найду. Эти сволочи знали, что мне с ними все равно не справиться так же, как знал это я сам, но… я ведь мог попытаться.

- Что-нибудь есть? - нетерпеливо спросил Кудо, едва я отошел от впавшего в прострацию охранника.

- Полное дерьмо, вот что у нас есть, - я помассировал виски, чтобы немного расслабиться после напряжения. Судя по лицу Йоджи, другого ответа он от меня и не ждал. - Они в курсе, что мы идем следом.

- С чего ты взял? - Айя не отрывал сосредоточенного взгляда от светящегося экрана, все еще надеясь вытянуть из пленки хотя бы минимум информации.

- С того, что якобы плохо стертое воспоминание у охранника - явная подстава.

- А может, и вправду торопились и сплоховали? - с вялой надеждой усмехнулся Йоджи.

Я не удержался от пренебрежительного фырканья.

- Ты сам-то понял, что сказал? “Торопились”, “сплоховали”… Такие, как они никогда не торопятся и в работе следов не оставляют, уж поверь на слово. Фактор неожиданности для нас теперь потерян, так что…

- Полное дерьмо.

- Умница, Кудо, схватываешь на лету, - мрачно поздравил его я.

А ведь я так надеялся, что хотя бы один из моих шагов окажется для них полной неожиданностью и, как следствие, не будет закономерно включен в их план. И единственным, кого следовало в этом винить, был Брэд. Да, да, именно он и никто другой, потому что это он заставил меня вспомнить, что можно на что-то надеяться. До него я не верил ни во что и ни в кого, кроме самого себя, и это приносило чертовски неплохие результаты.

- Стойте, - рука Айи зависла над пультом, словно он превратился в свернутую кольцом кобру, и любое неосторожное движение могло спровоцировать ее на нападение. - Они оставили след, зная, что Шульдих его обязательно увидит, но… След только для него, верно? Вряд ли им известно, что он связался с Критикер, и вместе с ним идем и мы.

- А ведь точно! - Кудо с размаху хлопнул кулаком правой руки по ладони левой.

Я не мог не признать, что определенная доля здравого смысла в этом была, но здесь, как и во всей нашей кампании, в действие вступал фактор везения, контролировать который еще не удавалось никому. Может, да, а может, и нет. Мы болтались в этой неизвестности, как коктейль в шейкере, и это жутко меня раздражало, так что пришлось принять этот факт за константу, и, скрестив пальцы на удачу, двигаться дальше. Я уже собрался было сказать, что больше нам тут делать нечего, как вдруг Айя, не желавший признавать, что записи камер слежения в данном случае абсолютно бесполезны, поманил нас с Кудо пальцем.

- Мы едва не упустили из виду маленький гостинец, который оставили наши приятели, - он переключился на камеру, наблюдавшую за раздвижными дверьми, соединявшими коридор выхода к самолету с посадочной полосой, и промотал немного назад.

Вот мы входим внутрь. Айя осматривается, а я сразу же направляюсь к тому самому охраннику, который сейчас сидел на стуле, безвольно свесив голову набок, и молча заставляю его следовать за собой. Йоджи и Айя, заметив нас, идут следом, и здесь картинка замирает.

- Стена, - подсказал Айя, - Там, где только что стоял охранник.

Там была надпись. Странные, слитые буквы, плавно перетекающие из одной в другую, образовывали какое-то слово, которое я не мог разобрать, как ни старался. Больше всего это напоминало расплывшуюся бледную кляксу, в которой каждый человек с индивидуальным воображением смог бы увидеть что-то свое. Я прищурился, пытаясь перестроиться с того изображения, что создало мое сознание в первый миг, на альтернативное и, наконец, разобрал слово.

- Ничего не понимаю, - нахмурился Йоджи.

Неудивительно, ведь надпись была на немецком. Причем сделали ее на подобии картины, на которой был изображен Иисус и которую показывали в воскресной школе маленьким детям, говоря, что если они хорошенько постараются, то смогут увидеть Бога. На первый взгляд на полотне были только хаотичные штрихи и только спустя некоторое время пристального созерцания начинали проступать контуры человеческого лица, которое уже никогда не стиралось из памяти. Надпись была такой же.

- Здесь написано “брат”, - севшим голосом выдавил я.

- И что это значит? - не замедлил поинтересоваться Йоджи, переведя хмурый взгляд с экрана на меня. - Вы что, родственники?

- Кудо, ты же вроде дураком не выглядишь, так чего несешь первое, что в голову взбредает? Какие к чертовой матери родственники?! Я тебе не клан Такатори, который плодится во все стороны.

- Тогда при чем здесь “брат”?

- Да не знаю я, отвали! - вспылил я, неосознанно попятившись от экрана. - Хрустального шара в рукаве не держу и толкованием таинственных символов не занимаюсь!

Перед глазами мертвенно-бледным пламенем пылала чертова надпись, словно написанное на спине издевательство, которое ты не можешь стереть. Всего лишь одно слово, такое безобидное с виду, но я-то знал, что они хотели этим сказать: то, что между нами нет особой разницы. Какого дьявола?! Неужели они знали?

Похоже, на этот раз лицо меня выдало: Кудо в мгновение ока оказался рядом, сдавив мне горло сильными пальцами. Приблизив свое лицо к моему на минимальное расстояние, он раздраженно прошипел:

- Слушай, ты, чертов самоуверенный кукловод! - Йоджи толкнул меня к стене, и я даже особо не сопротивлялся, позволив ему довольно болезненно ударить меня спиной о ее гладкую твердую поверхность. Он не орал и не грозил вышибить из меня душу, однако я се-таки видел, как его душила бурлящая, но странно контролируемая ярость, что меня совершенно обескуражило. - Хватит уже этих недомолвок. Достало, понял? Ты обо всей этой чертовщине знаешь гораздо больше нас, а мы тычемся в каждую стену, как слепые, пока ты там обдумываешь, что нам стоит знать, а что нет!

- А разве не твой девиз - “меньше знаешь, дольше проживешь”? - Я уже оправился от легкого первичного шока, так что перепалка пошла на равных, хотя его пальцы на моем горле доставляли мало приятных ощущений.

- Ах, какие мы заботливые стали! Вы только поглядите!

- Кудо, - хрипло выдавил я, - я могу вывернуть твои мозги наизнанку быстрее, чем ты успеешь моргнуть, и тебе решать, стоит мне это делать или нет. - Его глаза сощурились, но твердая решимость получить от меня ответ из них не исчезла. Такому упорству следовало отдать должное, пусть оно и смахивало на обыкновенное упрямство. - Хочешь вышибить из меня дурь? Попробуй. Но кроме потери времени ты ничего не добьешься.

- Ты знаешь, что здесь творится, Шульдих. Пусть не всё, но гораздо больше того, что рассказываешь нам, - гнул свое Йоджи, и в этом он был чертовски прав.

Айя сидел за пультом управления, не двигаясь, и с сосредоточенным лицом наблюдал за нашим противостоянием, и мне вдруг как-то не вовремя вспомнилось то, как он вздрогнул при нашем разговоре в самолете. Я отбросил эту мысль, как несвоевременную, и устало прикрыл глаза.

- Убери руки, Кудо, - спокойно произнес я, и как ни странно, он подчинился. Хватка исчезла, позволив мне вздохнуть свободнее и привалиться к стене. - Сейчас нам нужно ехать.

- Шульдих…

- Я не сказал, что не отвечу на твои вопросы, но торчать здесь не имеет смысла.

- А охранник? - запоздало вспомнил Йоджи, бросив через плечо немного смягчившийся взгляд.

- А что охранник? - криво ухмыльнулся я, потирая горло, чтобы разогнать кровь, - Неужели тебя это действительно волнует?



Никогда не понимал, что заставляло некоторых в Розенкройц столь рьяно служить идее воспитания идеальных паранормов ради гипотетического завоевания мира, в которое немногие так уж сильно верили. Конечно, каждый из нас не просто усердно делал вид, что готов положить на это всю свою жизнь, - таких простаков вычисляли без труда, пополняя ими ряды подопытных, на которых тренировались ученики, - а убеждал себя в этом настолько, что это действительно казалось правдой. Но даже такое самовнушение было всего лишь уловкой, за которой прятались тщательно замаскированные остатки личности. Можно считать, что это было негласной нормой, если ты хотел не свихнуться в этих каменных стенах, однако были такие, кто всем своим существом - от макушки до носков черных лакированных ботинок - беззаветно служили Эсцет. И надо отметить, что их было не так уж и мало: если бы Розенкройц могла, то непременно запатентовала бы свои фирменные методы промывки мозгов, калечивших людей не хуже продолжительного сеанса средневековых пыток.

Такой расклад был не для меня. Для псиной преданности Эсцет я был слишком свободолюбив, амбициозен и эгоистичен, и скрывать это было равносильно тому, что прятать шило в мешке. Но все же как телепат высшей категории я был достаточно ценен, чтобы отправить меня в расход, и одновременно достаточно неустойчив, чтобы определить меня на оперативную работу, где агентам предоставлялась большая свобода действий. Наверное, не будь этой вакансии, от меня все-таки избавились бы, но она была, так что однажды утром я получил распределение в отдельный учебный корпус, о котором ходило столько леденящих кровь слухов, что только безумец мог захотеть попасть туда по собственной воле.

- Хей, что за лицо? - положив руку мне на плечо, рядом присел Канзо, мой сосед по комнате. Он был старше меня на год, и, наверное, в силу этого ему нравилось меня опекать, чему я яростно сопротивлялся. В нем было намешано столько кровей, что он сам толком не знал, к какой национальности себя относить, но в чем я был уверен на все сто, так это в том, что от кого-то из его разношерстных предков ему досталось непревзойденное чувство черного юмора. В Розенкройц это по праву могло считаться вторым даром, хотя в его характеристике отмечалось только то, что он пирокинетик. - Тебе что, завтра помирать?

- Не угадал. Уже сегодня.

Мое лицо было похоже на плохо простиранную простынь - такое же серо-белое, и Канзо быстро смекнул, что тут дело нечисто. Он перестал ухмыляться и, взяв меня за подбородок, заставил поднять лицо. Его глаза были темны и серьезны.

- О чем ты?

Я невесело усмехнулся.

- О новом распределении. Сегодня вечером сможешь привести к нам в комнату кого-нибудь повеселиться, меня уже не будет.

В глазах Канзо керосиновым огоньком полыхнула паника, вызвавшая цепную реакцию из смятения, протеста и глубинного страха. Ну да, мы спали вместе, что в этом такого? И никто из нас не испытывал на этот счет никаких иллюзий.

- Хватит, - он мотнул головой, - Мне кроме тебя никто не нужен.

- Хм, Канзо, это фраза из дешевого романа, - скептически фыркнул я, не отдавая себе отчет в том, что стараюсь впитать тепло его пальцев, пока еще есть такая возможность.

- Я не читаю романов, и мне на это наплевать. Но терять тебя я не хочу.

Он прижал меня к себе совсем как в нашу первую ночь, жадно, ненасытно. Для пирокинетиков опасно было поддаваться сильным эмоциям, потому что это вызывало неконтролируемое использование дара, но Канзо каким-то чудом справлялся, и мне нравилось балансировать на краю бездны огня вместе с ним.

- Поверь, в таких вопросах твоим мнением никто не поинтересуется так же, как и моим.

- Куда? - умом он понимал, что как бы крепко он меня ни держал, я все равно уйду, но понимать и делать - разные вещи, верно?

- В пыточную.

- Прекрати!

- Что? Как есть, так и говорю.

Канзо провел ладонью по моей спине, медленно спускаясь к пояснице, и уткнулся носом мне в ухо.

- Я не понимаю… Почему вдруг?

Я бездумно смотрел сквозь стрельчатое окно на тощую ворону, косившуюся на меня блестящим черным глазом, и завидовал ей самой черной завистью, на которую только был способен. Мне было страшно.

- Ты же знаешь, что я у них, как заноза в заднице. Вот они и применили шоковую терапию.

Канзо вдруг порывисто прижался к моим губам, так быстро, что я даже не увидел, как мысль сформировалась у него в голове. Он всегда целовал требовательно, эгоистично и не раздумывая. Так же, как я. Его руки на моей спине начали стремительно нагреваться, и пока это не вылилось в локальный пожар, я должен был его остановить.

“Канзо! Канзо, ты меня спалишь! Еще немного, и моя рубашка вспыхнет!”

- Черт! - выругался он, быстро сжав кулаки и сосредотачиваясь, чтобы унять дар. Одно слово - пирокинетик. Он яростно сжимал и разжимал кулаки, словно это могло помочь ему выпустить пар, но как назло мы были в корпусе, где использовать дар с последующим разрушением казенного имущества строго воспрещалось. Сейчас ему было нужно срочно сжечь что-нибудь дотла, чтобы успокоиться.

- Канзо, - я провел рукой по его щеке, и его гнев немного отступил. Скривившись в горькой ухмылке, я в последний раз посмотрел в его темные, как угли, глаза, зная, что уже никогда их не увижу. - Меня сделают Гончей.

А потом встал и ушел.

На следующий день я узнал, что он не справился со своим даром на тренировке и спалил себя вместе с одним из инструкторов. Канзо не умел признавать поражения и, к сожалению, так и не сумел этому научиться.

Итак, меня отправили туда, откуда выходили уже не люди, а нечто такое, что не поддается описанию. Живые тени, обитающие между светом и тьмой и не принадлежащие ни тому, ни другому. Мне волей или неволей предстояло стать одним из них - палачом, идущим по следу предателей. Да уж, это было худшим из того, во что я мог вляпаться, как ни крути.

Я не помню, чтобы предыдущий день чем-то отличался там от следующего: все они слились в единую непроглядную мглу, в которой я, как оказалось, провел целый год, не оставивший во мне ничего из того, что делало тощего рыжего мальчишку потенциально опасным для планов Эсцет. Я был пуст, как высохший колодец. Сломан. Раздавлен и вылеплен заново, по их образу и подобию. Я стал той самой тенью, от которой невозможно было спрятаться, и которой больше всех боялся я сам.

Когда резко меняешь внешность и впервые после этого смотришься в зеркало, то становится немного неуютно оттого, что тебя словно пересадили в другое тело, но вскоре к этому привыкаешь. А вот когда, видя в зеркале знакомое худое лицо с потухшими, но теми же синими глазами, что и раньше, ты вдруг понимаешь, что там, в глубине теперь ничего нет, вот тогда становится действительно страшно. Страшно настолько, что ты замираешь, не в силах принять себя таким, каким тебя сделали.

Нас учили быть невидимыми, и я стал невидимкой. Нас учили вселять страх одним своим присутствием, и в этом искусстве я был одним из лучших. Но все же, при всей той силе, которую во мне развили, при том уровне дара, которого достиг, я был всего лишь псом. Послушным цепным псом Эсцет, без воли, без стремлений, без… Просто “без”. Не способным на сопротивление или отступничество. Они считали, что таким и должен быть настоящий агент.

Становясь Гончей, человек словно выпадает из этого мира, входит в тень и смотрит на все сквозь ее прослойку. Я знаю это по собственному опыту, потому что видел это своими глазами. Это чувство… Чувство того, что ты мертв, но все же способен покорно исполнять чужие приказы; мне не забыть его никогда. Я должен был принять его, потому что отныне мне предстояло жить в тени.

Но они не успели. В день, когда меня должны были отправить по следу предателя, в коридоре меня остановил высокий темноволосый европеец. Я никогда не видел его прежде, но первое, что он сказал, заставило меня понять, что эта встреча не была простой случайностью.

- Твое имя - Шульдих? - спросил он на чистом немецком.

Имя? У Гончих не было имен, и ни одного из них никто не осмелился бы вот так запросто схватить за руку посреди коридора, ведь прокаженных всегда сторонятся.

Серая теневая прослойка колыхалась передо мной, словно знойное марево, мешая как следует рассмотреть его лицо и скрывая мое собственное. Как и всякий другой, встречавший на своем пути Гончую, этот человек видел перед собой лишь тень, которой мы автоматически скрывали свою внешность, становясь безликими палачами. Однако я слышал его голос: глубокий, уверенный, решительный, и, наверное, именно это заставило меня среагировать.

- Я - Гончая. У меня нет имени, но когда-то меня звали так.

Мужчина поднял руку к лицу и поправил аккуратные очки, придававшие ему вид удачливого биржевого брокера.

- Что ж, надеюсь, в ближайшем будущем ты покажешь мне свою внешность, потому что разговор с тенью весьма смахивает на умопомешательство.

В ближайшем будущем? В тот момент я не верил, что у меня вообще есть какое-то будущее, не то что будущее рядом с кем-то.

- Меня зовут Кроуфорд, и с завтрашнего дня ты будешь работать со мной, - уведомил он меня достаточно спокойным, но все же слегка дрогнувшим голосом. Нелегко стоять перед Гончей и не поддаться бесконтрольному животному ужасу, который мы неосознанно внушали всем, кто находился рядом, но он боролся, и уже одно это заслуживало уважения.

Я не знаю, как ему это удалось, и никогда его об этом не спрашивал, но с меня сняли ярлык палача и передали мой поводок в руки Кроуфорда. Привычное восприятие реальности возвращалось ко мне медленно, но чем больше времени проходило, тем ярче становилось окружающее. Через пару недель я уже ясно видел лицо своего нового начальства, чего раньше был лишен: правильные красивые черты, которые могли бы принадлежать представителю какого-нибудь древнего аристократического рода, но не такие холеные и изнеженные, а скорее решительные и упрямые черты человека, привыкшего полагаться в жизни только на себя. У него были темные глаза, обычно скрываемые стеклами очков, и странный взгляд, который не всегда поддавался расшифровке. Я с нетерпением ждал, когда смогу снова различать цвета, чтобы увидеть его глаза такими, какими они были в действительности.

Еще через неделю мое желание исполнилось. Они были карими, но с едва заметным золотистым блеском, который я смог заметить лишь через пару месяцев работы с ним. Я видел в этих глазах жизнь, которой был лишен в течение последнего года, и тянулся к ней, как трава тянется к свету.

Первое, что я сделал, как только получил освобождение, это избавился от скрывавшей меня тени. Никогда раньше я не хотел, чтобы кто-то увидел меня, столь сильно, но Кроуфорд и вправду заслуживал того, чтобы говорить со мной, глядя мне в лицо, а не в бесформенную колышущуюся тень. В тот день мы должны были покинуть Австрию, и Брэд ждал меня, безнадежно опаздывающего, в аэропорту, проявляя воистину чудеса терпения. Я влетел в зал ожидания, бешено озираясь по сторонам, но толпа народа не хлынула в стороны, чего я подсознательно ждал, а продолжала двигаться мне навстречу, как темный поток. Тот животный ужас, что внушали Гончие, действовал только на паранормов, а здесь их не было. Ну кроме Кроуфорда, разумеется. Он стоял у билетных касс и сосредоточенно смотрел на часы, чуть сдвинув рукав рубашки, чтобы видеть циферблат.

- Я знаю, что безответственный, безголовый и приношу с собой одни только проблемы, - с ходу выпалил я, оказавшись возле него, - Скажи, что мы еще не опоздали, а? Ну, пожалуйста, потому что я не хочу оставаться здесь ни минуты!

Кроуфорд нахмурился, но уже через пару секунд его лицо разгладилось. Зато тело напряглось, снова вступив в неравную борьбу с моим ментальным ядом.

- Ты опоздал, - ровным голосом констатировал он, явно не замечая, что откровенно пялится на меня. До этого дня при наших редких встречах он видел только мою тень и не имел абсолютно никакого представления о внешности нового подчиненного, поэтому сейчас наверстывал упущенное ускоренными темпами, словно впечатывая в память каждую черточку моего лица и фигуры.

- Я лохматый, да? Извини, не успел причесаться.

- Не в этом дело. Просто… Ничего, все в порядке, - он спустил рукав на часы, словно боялся, что они оторвут нас от разговора, и протянул мне руку. - Рад, что наконец-то увидел тебя.

- Надеюсь, не разочарован?

“Красивый…” - услышал я его шальную, каким-то чудом просочившуюся сквозь ментальные щиты мысль, и черт бы меня побрал, но мне стало так хорошо, словно как минимум полмира лежало сейчас у моих ног. Я ему нравился, разве нужно было что-то еще?

- Нет, не разочарован, - он все еще держал на весу протянутую руку, определенно не желая признавать, что я не протягивал в ответ свою.

- Я правда хочу ее пожать, - вздохнул я, - Но пока тебе лучше не прикасаться ко мне. Я и так действую на тебя достаточно сильно, а нам еще в одном самолете лететь.

Брэд кивнул, согласившись терпеливо ждать того дня, когда сможет это сделать, и я был благодарен ему за это.

В первое время нам пришлось туговато. Вросшее в меня клеймо Гончей не позволяло нам даже находиться в одной комнате больше получаса, иначе у Кроуфорда начинались непроизвольные судороги, словно я был ядовитым газом, медленно разъедавшим его изнутри. Но все же через каждую неделю, когда он вырабатывал что-то вроде иммунитета к моему неосознанному влиянию, мы увеличивали временную дозу, и, в конце концов, наше совместное упорство нейтрализовало вырабатываемый мной яд парализующего ужаса.

- Так, по крайней мере, от этой твоей способности мы избавились, - с облегчением вздохнул Брэд, устало потирая переносицу.

- А ты не жалеешь? - поинтересовался я, - Представь, как можно было бы это использовать.

- Никак, - отрезал он, - Эта способность идеальна для того, кто работает в одиночку, но ты теперь - часть команды, и мне необходимо время от времени приближаться к тебе.

У него был свой собственный василиск - мифическое чудовище, одного вида которого боялись так, что каменели от страха, - а он предпочел променять его на обычного телепата только потому, что хотел иметь возможность изредка подходить к нему достаточно близко без опасности поседеть раньше времени. Это подкупало, и как бы часто я ни повторял себе, что доверять нельзя никому, я все больше и больше привязывался к Брэду, сам того не замечая.

С ним я снова научился почти что улыбаться, хотя сам он это и не практиковал. Он просто давал мне почувствовать, что я жив, что я здесь, что дышу вместе с ним. Такая вот странная реабилитация после смерти.

А в один вечер я тихо подошел к нему сзади и обнял, не думая о том, что может случиться в следующий миг, и не планируя никаких ответных действий. Мне просто захотелось сделать это, вот и все. Никаких там далеко идущих планов или персональных способов манипулирования, всего лишь маленькая прихоть человека, вспомнившего, что значит быть живым. У него была широкая теплая спина, и он даже не вздрогнул, когда почувствовал на себе мои руки. Наверное, он это предвидел, но тогда я об этом не подумал.

- Прости, что так неожиданно, - тихо пробормотал я в его рубашку между лопаток, - Не знаю, что на меня нашло.

- Я вот тоже не знаю, - странно задумчиво произнес он, - Но я не против, чтобы такое случалось почаще.

Никогда не думал, что услышу такое от него. Я вообще не думал о нем в этом направлении, но в итоге все оказалось даже лучше, чем я мог предполагать. Мы были идеальной парой убийц, как дополняющие друг друга инь и янь, вместе образовывавшие собой нерушимое единство. Разве это было так уж плохо?



- Миленькая картинка получается, - сидевший на переднем сидении Йоджи сердито фыркнул и полез в карман за очередной сигаретой, которые непрерывно курил в течение последних двух часов, пока мы гнали по автостраде под 120 км/ч в указанном мной направлении. - Ты всего лишь забыл упомянуть, что когда-то сам был одним из тех, за кем мы сейчас гонимся. Какие пустяки!

- Не будь в этом острой необходимости, я бы до сих пор молчал, - угрюмо бросил я, - И все бы жили, как жили.

- Все бы жили, как жили, если бы вы с Кроуфордом не влипли по самое не балуй, а так… Уж живем, как живем.

Мне расхотелось ему отвечать, потому что перепалка все равно не имела смысла, и пользы от нее было, как от пятого колеса.

За рулем по праву угонщика сидел Айя: нисколько не смущаясь того, что только что прилетел в чужую страну, он, побродив немного по стоянке в поисках нужной машины, мастерски вскрыл серебристый “Форд” с пятиступенчатой коробкой передач и мотором в двести пятьдесят лошадиных сил под капотом. Я даже уважительно присвистнул, когда он подъехал к нам с Кудо, подпирающим стену бакалейной лавки, и молча распахнул переднюю дверцу, но в ответ заработал только фирменный взгляд из серии “шине!” и - что очень вероятно - 50-типроцентную скидку на мое предполагаемое убийство. Это определенно выходило за рамки обычной ненависти, с которой я сталкивался в жизни настолько часто, что научился вслепую разбираться в ее оттенках. Так вот то, что с таким упорством демонстрировал мне Айя, я с некоторой натяжкой мог бы определить как “ревностную ненависть”, но ее мотивы по-прежнему были мне не ясны.

- Зато теперь мы знаем их слабости, - Айя заговорил впервые с того момента, как мы сели в машину. В его голосе звенел металл, словно сказанное им было смертным приговором.

Я прижался щекой к холодному стеклу, по внешней стороне которого били ледяные, тут же срываемые ветром капли.

- Ничего мы не знаем.

- Почему? - немедленно потребовал ответа Айя. Чтобы принять что-то, ему нужны были неоспоримые факты, и мне не осталось ничего другого кроме как предоставить ему их.

- Потому что у Гончих нет слабостей, - тихо шепнул я.

Кудо резко развернулся, моментально забыв про недокуренную сигарету в руке, и впился в меня требовательным взглядом.

- Неправда, - он мотнул головой, заставив бледно-золотистые волосы упасть ему на лицо, - У тебя есть слабости.

- Есть, я и не спорю, а вот у них нет.

- Но ты же…

- Что? - я откинулся на спинку сидения, скрестив руки на груди и встретив его взгляд встречным, вызывающим. - Гончая? Да, я был таким, и тогда у меня тоже не было слабостей, но они вернулись, когда я избавился от клейма.

Сникнув, Йоджи сполз по сиденью и, закрыв лицо руками, приглушенно застонал.

- “У Рыб сегодня весьма удачный день,” - тоненьким голоском продекламировал он, - “Приятные новости будут сыпаться на вас одна за другой, не пропустите их!” Хрен тут чего пропустишь, даже если захочешь. Зачем я вообще посмотрел этот идиотский гороскоп, а? Я же в них все равно не верю.

Слушая причитания Йоджи, я только через полминуты поймал себя, на том, что расслаблено усмехаюсь.

- Можешь утешиться тем, что на мне гороскопы всегда обламываются. Меня даже Кроуфорд не всегда предсказать может, что уж говорить о дилетантах, гадающих на кофейной гуще.

Светловолосая йоджина голова снова показалась над спинкой сиденья с явным намерением что-то ответить, но тут машину тряхнуло так, словно дорога была половиком, из которого в данный момент старательно выбивали пыль. Айю бросило на руль, Йоджи - на переднюю панель, а мне пришлось в срочном порядке встретиться носом с подголовником переднего сиденья. Размытая дождем автострада вздыбилась, как мустанг на родео, и нас завертело волчком, швыряя из стороны в сторону. Я услышал сорванный крик Кудо, какой-то треск и протестующий визг теряющих сцепление с дорогой шин, а затем меня сдавили в незримых тисках так, что единственным, о чем я мог думать, был глоток влажного, пахнущего дождем и разлитым бензином воздуха.

Но прежде, чем я провалился во тьму, в грохоте переворачивающейся машины чей-то бесплотный голос вновь назвал меня братом, и давний, запрятанный в самую глубь ужас, как и прежде, вступил в свои права.

V. Половина

Во тьме был покой и тишина, но в ней не было того, в чем я нуждался, поэтому пока наши дороги снова разошлись. Злорадно хихикнув мне в спину, она выбросила меня в мокрые предрассветные сумерки у подножия крутого холма с серой лентой пустынной автомагистрали, с которой только что слетела наша машина. Я был в отключке всего несколько секунд, потому что покореженный “Форд” еще покачивался после неоднократных переворотов через собственную крышу, когда я открыл глаза и взглянул туда, откуда пахло горячими стертыми шинами, разлитым топливом и кровью. Очевидно, меня выбросило из машины при падении, а вот Кудо с Фудзимией, похоже, застряли внутри. Черт!

Грязно выругавшись, я попытался встать, но колени к моим стремлениям остались равнодушны, подогнувшись сразу же, как только мне удалось подняться. Содранные ладони уткнулись в жесткую сырую траву вперемешку с разлетевшимся вдребезги стеклом, но, игнорируя жжение в руках и ломоту во всем теле, я предпринял вторую попытку. Каждая моя клетка буквально вопила о том, что нуждается как минимум в покое и уходе, ожесточенно сопротивляясь приказам, которые отдавал разум, но, черт подери, сейчас мне было не до капризов!

И тут я почувствовал. Ледяной дождь, авария, боль и шок - все разом отступило на второй план, уступая место безысходному всепоглощающему ужасу, тянущему ко мне свои липкие щупальца. Он полз медленно, словно тягучая патока; тёк по земле, казалось, просачиваясь между травинками, заполняя собой каждую трещинку, каждую ямку, оставляемую в размытой почве разбившейся дождевой каплей.

А в паре десятков метров от меня стоял его хозяин…

Он смотрел на меня пустыми глазами, которых я не видел из-за накрывшей его тени, но зато чувствовал их взгляд так, словно он резал меня живьем. Мне казалось, что внутренности скрутили в тугой узел и тянут наружу, отчего я согнулся пополам, пытаясь унять подступающую к горлу тошноту. А ужас все полз ко мне с целеустремленностью выдрессированной кобры, неспешно, но неумолимо.

- Ты ушел, - неожиданно прошелестела тень, и я увидел, как скользящий по траве ужас покрылся недовольной рябью, как будто почувствовав, как дернули его поводок. Он хотел получить свою жертву так же, как охотничий пес хочет разорвать в клочья лисицу. - Почему?

Голос требовал ответа, что было странно непохоже на Гончих. Они никогда ничего не спрашивали, а просто однажды появлялись в твоей жизни, чтобы забрать ее с собой. Но для меня это был шанс отсрочить удар, который неизбежно последует рано или поздно, и я не собирался его упускать. Время. Оно было необходимо мне, чтобы вспомнить хотя бы немногое из того, что я так старался вычеркнуть из своей памяти с того самого дня, как стал работать с Кроуфордом.

- Хочешь знать, почему? - через силу выдавил я, - Я хотел жить, черт подери! Просто жить, а не быть безвольной куклой в чужих руках!

Опуститься вниз, на самое дно, один за одним взламывая собственноручно возведенные щиты, призванные держать меня подальше от того, что когда-то было моей сущностью… Замереть перед толстой, окованной сталью дверью без замка, потянуться к ней… Вспомнить то, что было похоронено давным-давно… Вспомнить, чтобы выжить.

- Я больше не один из вас!

Расплавить дверь, превратив ее в огарок стальной свечи… И выпустить на волю тьму, так долго ждавшую своего часа; ту самую, о которой говорил маленький бездомный мальчик-эмпат. Он оказался прав, увидев ее во мне, даже похороненную так глубоко, но он ошибся лишь в одном: в том, что я не умею ей управлять.

- Гончей становятся раз и навсегда, - бесцветно прошелестела тень, - Ты всегда будешь одним из нас.

Я ударил. Яростно, резко, со всей нерастраченной злостью и ненавистью, которая жила во мне все эти годы, с той безумной одержимостью, которая давала силы берсеркам даже тогда, когда они истекали кровью. Я жаждал мести, слепой, безрассудной, горящей в моих венах адовым пламенем. За то, что они сделали со мной, за то, что они сделали с Брэдом. За всё.

Тень скорчилась, отражая удар, и у меня заложило уши, когда сидящий на привязи ужас, которого она все так же держала, не осознавая, что может спустить на меня, как свирепого пса, пронзительно заверещал. Он бесновался подобно шторму в море нефти: ему не хватало совсем чуть-чуть, чтобы добраться до меня, и я был жив только этим немногим.

Когда-то давно, когда я был живым мертвецом, у меня тоже был свой ручной зверь, готовый по первому приказу перегрызть глотку кому угодно, но в тот день, когда Кроуфорд сказал мне, что никогда не пожалеет о том, что взял меня к себе в команду даже, если я стану рядовым телепатом, я убил своего зверя собственными руками. И ни разу не пожалел об этом. За исключением этого момента.

Гончая выпрямилась, продолжая держать защиту, и по тому, как колыхнулась ее тень, я понял, что следующие несколько секунд станут для меня последними. Телепаты, как известно, редко ошибаются в отношении чужих намерений, а я, помимо всего прочего, был чертовски хорошим телепатом. Ужас, хищно ощерившись, сжался для решающего прыжка, но, к счастью, сделать его не успел.

Выстрел прозвучал неожиданно не только для меня: Гончая рефлекторно дернулась, отвлекшись на то, чтобы остановить пулю, и это ей, несомненно, удалось - блестящий металлический цилиндрик безвольно повис в воздухе, не представляя больше никакой опасности, - но он дал мне шанс, в котором я так нуждался. Брешь в обороне Гончей была всего лишь тонкой трещинкой, но я вломился туда, вложив в удар все оставшиеся силы. Ужас пискляво завизжал и метнулся к хозяину, растворившись вместе с его тенью, как легкий дымок.

Нас осталось трое. Я рухнул в мокрую траву, нисколько не заботясь о том, что могу пораниться о смешавшиеся с ее стеблями осколки, жадно вдыхая сырой, обжигающий легкие воздух. Сейчас я, наверное, не смог бы и пальцем пошевелить, - настолько был истощен и морально, и физически. Это только в дешевых боевиках крутой герой одной левой выносит толпу плохих парней, а потом сверкает белозубой улыбкой во весь экран. Увольте. На героя я не потяну.

Дождь нещадно колотил в затылок, но я чувствовал удары ледяных капель как-то притуплено, словно с запозданием в пару секунд. Я был жив. Черт подери, все-таки жив! Трава щекотала мне щеки, нос, и дрожащие веки, по которым на ресницы стекали прохладные, кристально чистые капельки, и я наслаждался каждым глотком воздуха, который чуть было не потерял навсегда.

- И долго ты собираешься тут валяться? - не слишком-то сочувствующе осведомился бесшумно подошедший Айя.

Я повернул голову вбок, чтобы видеть его, потому что чувствовал, что на большее сил у меня явно не хватит. У него был рассечен висок, и темно-бордовая кровь тонкой струйкой, так похожей на еще одну прядь его волос, стекала вниз по неестественно бледному лицу, сползая ему на шею. Его пальцы судорожно сжимали мокрый от дождя пистолет, и я невольно подумал о том, что впервые вижу, как он пользуется другим оружием. Это было странно - видеть Айю без катаны, но коли это спасло всем нам жизнь, я готов был с этим смириться.

- Отвали, а? - вяло отозвался я, - К твоему сведению, меня только что чуть не разнесли на атомы. Изнутри. Кстати… спасибо, что спас мою шкуру.

- Даже не собирался, - разочаровал меня Айя. - Я сделал это только потому, что приглядывать за тобой - наше задание.

Блин, вот теперь я чувствовал себя хлипкой слабонервной барышней, которая визжит при виде первой же гусеницы. Если бы я был в лучшей форме, то непременно заставил бы Фудзимию хорошенько прочувствовать то гадкое ощущение, которое подарили мне его слова. Да за что же меня можно так ненавидеть?

Я перевел взгляд на Кудо, которого Айя поддерживал, закинув его руку себе на шею, и пришел к выводу, что выглядел он еще паршивей, чем я себя чувствовал. Его левая рука безвольной плетью болталась вдоль тела, словно и не принадлежала ему вовсе, и похоже, что он крепко приложился подбородком о переднюю панель машины, когда Гончая перевернула “Форд”. Будем надеяться, что кости у него целы, потому что, как боевая единица, он был довольно неплохим подспорьем.

- Ты как? - севшим голосом спросил он, непроизвольно кривясь от боли в плече.

- Именно так, как ты подумал. Как вы выбрались?

- Так я же не признаю ремней безопасности, - измученно, но почти что гордо усмехнулся Йоджи, - Всю жизнь говорил, что всё это - полнейшее фуфло, а сегодня получил этому лишнее доказательство.

Айя смерил его мрачным взглядом.

- Да. В виде вывихнутой руки.

- Да брось ты, Айя. Это ж такие пустяки, - Йоджи попытался пошевелить раненой рукой, чтобы доказать, что еще кое на что способен, но заработал только очередной приступ одуряющей боли и недовольный, хотя и озабоченный взгляд напарника. Когда он снова смог выпрямиться, активности у него заметно поубавилось. - Ладно, ладно, сдаюсь. Ты же мне ее вправишь, правда?

- Нет, - Айя добросовестно пытался на Йоджи сердиться, но, несмотря на все усилия, сдавал бастион прямо у меня на глазах. Я постепенно начинал осознавать, что их мелкие стычки оказывают на меня умиротворяющее воздействие. - Получил за свою безголовость - вот и разбирайся.

- Айя, я не смогу сам вправить себе руку при всем желании, а Шульдих сейчас не полезней бревна, так что все равно тебе от этого никуда не деться.

С этим Фудзимия поспорить не мог, поэтому предпочел промолчать, что во все времена считалось лучшим способом унять спор. Йоджи по привычке передернул плечами, и тут же застонал, стиснув зубы, чтобы перетерпеть новую вспышку боли.

- Проклятье, Айя! Да сделай же что-нибудь!

За свою жизнь я успел повидать несчетное количество ранений различной степени тяжести и, как следствие, научился справляться практически со всеми из них, но чего я всегда не мог терпеть, так это вправлять выбитые из суставов кости. Этим всегда занимался Кроуфорд, а я под каким-нибудь предлогом убирался из комнаты, только чтобы не слышать этого отвратительного хруста, на который я реагировал примерно так же, как большинство людей реагирует на скрип гвоздем по стеклу. Но на этот раз сбежать я был просто не в состоянии, так что волей-неволей пришлось оценить умение Айи оказывать первую помощь.

Когда с этим было покончено, Йоджи стал выглядеть гораздо лучше.

- Ты уверен, что он мертв? - спросил он, растирая плечо, чтобы восстановить кровообращение. Вообще-то уже было немного поздновато для таких вопросов, потому что если бы мой удар оказался недостаточно сильным, то Гончая уже давно бы скрутила нас всех в узел.

- Мертв, - подтвердил я, зарываясь лицом в мокрую траву. Хотелось лежать так всю вечность. - Иначе вы бы тут не стояли.

- А к нему не опасно приближаться? До жути интересно, что из себя представляет эта штуковина.

- Кудо, ну чем может быть опасен покойник? И где ты только такие вопросы откапываешь?

- В недрах своего чрезвычайно развитого разума, - заявил Йоджи, до невозможности гордый столь обширными, по его мнению, познаниями в данной сфере.

- В той маленькой захламленной комнатке что ли? - ехидно уточнил я.

- Ага! - торжественно провозгласил он, - Острить уже можешь, значит и встанешь сам. Правда, Айя?

- Точно, - мрачно буркнул тот.

Это было подло. Я только что уложил на лопатки не кого-то там, а Гончую, а они еще мне условия ставят о примерном поведении. Нет в мире справедливости. Но самостоятельно встать я бы и вправду не смог, так что пришлось смириться с их шантажом.

- Ладно, считай, что я ничего не говорил.

Кудо расплылся в победной ухмылке.



Это был подросток. Не старше семнадцати, судя по лицу. Долговязая фигура, длинные подтянутые к груди ноги и руки, которыми он обхватил себя, пытаясь защититься от моей атаки. Невзрачное лицо было спокойно, как если бы он просто спал. Обычный подросток, сказал бы любой, кто увидел бы его сейчас. Обычный, да не совсем.

- Черт, да это же еще совсем мальчишка! - присвистнул Йоджи, присаживаясь рядом и на всякий случай проверяя его пульс.

- Этот мальчишка едва не прикончил нас всех совсем недавно, - напомнил я ему, - Постарайся об этом не забыть.

Теперь мне стало ясно, почему он спросил меня об уходе. Ответ был прост: потому, что он был подростком. Его желание узнать мои причины ненадолго пересилило даже влияние тени, делавшей всех одинаково пустыми, как пластиковые тела бесполых кукол.

- Слушай, а ты… - Йоджи замялся, прикидывая, как бы получше сформулировать мысль. В такие моменты я обычно просто считывал вопрос прямо из головы человека, но сейчас я и на ногах-то держался с трудом, что уж там говорить про даже слабенькую телепатию. К тому же поддерживал меня Айя. Точно так же, как совсем недавно поддерживал Йоджи, только уже без малейших намеков на аккуратность, и его столь близкое присутствие явно не делало мою жизнь более комфортабельной. - В смысле… когда тебя отправили туда…

- Пятнадцать, - Его вопрос был очевиден, особенно при взгляде на мертвую Гончую. - Мне было пятнадцать.

Вот так вот, Кудо. Веселенькое детство, правда?

Йоджи открыл было рот, но тут же закрыл его, сочтя за лучшее не донимать меня больше. У всех были свои скелеты в шкафу, просто у меня их было больше, чем у остальных, и они были гораздо страшнее.

- От машины больше проку нет, - Айя был как всегда ужасающе практичен и прямолинеен. У Кроуфорда тоже есть такая черта - сообщать мне то, что я и так знаю, но лишний раз об этом слышать не хочу.

Йоджи убрал с лица прилипшие волосы и с тоской глянул на пустующую дорогу.

- Может, остановим кого-нибудь? Мы же сойдем за туристов, верно?

- В такую рань? В этих дебрях? С трупом подростка неподалеку и рыжим полутрупом на плече? - с неподражаемым скептицизмом перечислил Айя, - Конечно, сойдем. Давай, иди на дорогу, будешь зазывалой.

- Спасибо, Айя. Я тоже тебя люблю, - Йоджи, похоже, пропустил едкое замечание напарника мимо ушей, что, в принципе, было для него характерно. - Если еще и идейку какую-нибудь подкинешь, так вообще не нарадуюсь.

Мне показалось, или он стал говорить тише?

- Здесь неподалеку есть охотничий домик, - из последних сил борясь с закрывающимися глазами, невнятно пробормотал я. Мне нельзя было засыпать, потому что если Айе придется меня туда еще и волоком тащить, такого позора я точно не переживу. Однако организм на этот счет имел свое собственное, отличное от моего, мнение, а я, к сожалению, был не в том состоянии, чтобы с ним бороться. - Где-то час ходьбы к северо-востоку отсюда, если не ошибаюсь.

- Ты уж постарайся не ошибиться, - предостерег меня Йоджи, судя по всему, готовый тащиться через лес даже в такой ливень, лишь бы добраться туда, где можно было бы обсохнуть и передохнуть. - Потому что больше податься нам некуда. И, кстати, откуда такие впечатляющие познания местности?

Его голос уплывал от меня, словно затихающая вдали музыка, которую я уже не мог вернуть обратно.

- Северо-восток... Час ходьбы, может, полтора, - продолжал твердить я в полубреду, где-то на окраине разума сознавая, что тело мне больше не подчиняется. - Охотничий домик… Нужно добраться…

Кажется, Айя сказал что-то, но, несмотря на то, что я практически висел на нем, его слова показались мне такими далекими и едва слышными, словно между нами было огромное расстояние. Хотя, может, ничего он и не говорил, а мне только показалось… Да, наверное…



В этот раз сознание возвращалось ко мне медленно, словно по очереди накладывая на мой разум тонкие слои реальности, совсем не так, как тогда, когда я вывалился из небытия прямо к ногам пришедшей по мою душу Гончей. Мысли неохотно ворочались в голове, словно тяжелые валуны, постепенно возвращаясь к прежнему ритму, и через некоторое время я уже смог восстановить недавние события в деталях, которые оказались вовсе не лицеприятными. Авария, схватка, мертвый подросток - нет, Гончая, - и мой последующий паралич… Кстати, о параличе. Я попробовал шевельнуть пальцами и испытал огромное облегчение, когда мне это удалось. Так, одной проблемой меньше. В такие моменты неожиданно понимаешь, что жизнь состоит из маленьких незаметных радостей, например, того, что ты можешь дышать и двигаться. В обычное время я это не особо ценил.

Итак, вернемся к насущным проблемам и путям их решения. Судя по всему, Гончие не просто знали, что я иду по их следу, но также были в курсе того, что я уже достаточно близко, иначе этот паренек не ждал бы нас на дороге, и не устраивал бы нам рукотворную автокатастрофу. Поправка: он ждал меня одного, и потому был несколько обескуражен тем, что помимо предполагаемой жертвы в машине оказалось еще двое, один из которых очень вовремя вмешался в нашу схватку. Кстати, если бы Айя с Йоджи не застряли в салоне, когда “Форд” вылетел на обочину, еще неизвестно, как бы все обернулось. Скорее всего, весьма плачевно, потому что первыми мой палач избавился бы от них, а уж потом как следует взялся бы за меня. Что возвращает меня к жизненной мудрости, которой я никогда не уделял должного внимания: что ни делается - всё к лучшему. Когда работаешь в команде с Оракулом, невольно начинаешь игнорировать фактор везения, зато сейчас я был обязан ему пусть не отличным положением дел, но хотя бы тем, что был еще жив. Конечно, я эгоистичен и самоуверен, но все же способен признать, что помимо моих собственных стараний этому способствовали еще и посторонние силы.

Воспоминания, наконец, выстроились в голове ровной цепочкой, и, разглядев последнее из них, мне захотелось застонать. Позорище: я вырубился, повиснув на Айе. Не на ком-то другом, а на АЙЕ, черт подери! На Айе, который спит и видит, как бы мне шею свернуть наиболее болезненным способом. Кошмар… Угораздило же меня так вляпаться… Охотничий домик! Точно! Я успел сказать Кудо о нем прежде, чем покрыть себя неизгладимым позором. Стало быть, они все-таки нашли его, и еще меня притащили.

При мысли о том, как Фудзимия нес меня сюда в полумертвом состоянии, сразу хотелось провалиться обратно в спасительную темноту, но моему желанию все равно не суждено было сбыться, так что я решил заканчивать жалеть себя и окончательно возвратиться к реальности. И только придя к этому решению, обнаружил, что был абсолютно голым. Упс!

Какого дьявола?!! Секунд десять я мысленно бесновался, осыпая проклятьями предполагаемого преступника, но потом до меня, наконец, дошло, что за это ему еще и спасибо сказать надо, потому что если бы меня оставили в промокшей насквозь одежде, то я сейчас как минимум радовался бы неожиданной встрече с пневмонией или воспалением легких. Так что я глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Спорю на свой дар телепата, что это дело рук Кудо, потому что из нас двоих по нахальству и отсутствию каких бы то ни было комплексов он заслуженно занимал почетное второе место. После меня, разумеется.

Проведенное на автомате беглое сканирование показало, что рядом находились только два человека, и на обоих матово горело мое телепатическое клеймо. Кудо и Фудзимия. Это значило, что прикидываться бессознательным особого смысла не имело, так что я осторожно приоткрыл один глаз и скользнул взглядом по комнате.

Они сидели в мягком кресле. Вдвоем. Айя - на коленях у напарника, лицом к нему, положив одну руку ему под затылок, а другой медленно поглаживая его поврежденную плечо, перемежая массирующие движения с ласкающими. Ладонь Йоджи замерла на спине Айи, и только его пальцы чуть подрагивали время от времени вместе с прикрытыми веками.

- Тише, тише, Айя, - одними губами прошептал он, когда тот, очевидно, надавил ему на плечо слишком сильно, - Все в порядке. Не волнуйся, ладно? Ты же знаешь, на мне все заживает, как на собаке. Сколько костей уже переломал и все нипочем, а тут всего-то какой-то вывих. Ну? Тише…

Айя вздрогнул и порывисто прижался лбом ко лбу Йоджи, вызвав у него легкую невесомую улыбку. Его рука, массирующая больное плечо, скользнула к шее напарника, смяв попавшиеся под пальцы золотистые пряди, затем поднялась вверх и замерла, накрыв его висок.

- Дурак, - беззлобно фыркнул он.

Йоджи мягко усмехнулся.

- Я знаю…

Мои глаза закрылись быстрей, чем я сообразил, что видеть их сейчас было для меня настоящей пыткой. Хуже, чем валяться тут в полуразбитом состоянии, и даже хуже, чем знать, что это из-за меня Брэд попал в лапы к Гончим. Наверное, так чувствует себя ребенок, глядя на то, как соседские мальчишки играют с точно такой же машинкой, которую он сам потерял на прошлой неделе. При моем полном осознании того факта, что кроме самого себя, винить в сложившейся ситуации мне было некого, то, что я только что увидел, было подобно вскрытию едва зарубцевавшейся раны.

Я помнил все до единого прикосновения Брэда, все его взгляды, которые предназначались только мне и никому больше. Я помнил всё, но сейчас у меня отобрали то, чем я жил последние годы, заставив перевернуть все с ног на голову, лишь бы вернуть утраченное. А эти двое… Они были вместе, и кроме этого, ни в чем особо не нуждались, как будто ничто больше не имело для них значения… И я только сейчас понял, что скучаю по этому чувству: когда ты знаешь, что кто-то нуждается в тебе столь же сильно, сколь ты нуждаешься в нем. Наверное, именно это делало меня живым все то время, что я провел с Брэдом.

Отдавая себе отчет в том, что становлюсь подобием жадного до чужого добра вампира, я осторожно натянул “нити”, чтобы проторенной дорожкой прокрасться в их мирок на двоих и хоть немного погреться тем теплом, которого сам был лишен. Одной из моих слабостей было то, что я всегда потакал своим желаниям, насколько бы эгоистичными и жестокими они ни бывали, и редко когда задумывался о том, к чему это может привести, поэтому сейчас я не колебался ни секунды. Сколько еще они пробудут в этом расслабленном состоянии, сколько еще неосознанно позволят мне питаться их эмоциями? Не важно, сколько, но я не имел права упускать ни единого мига.

Потоптавшись на пороге, я просочился внутрь, ожидая увидеть то же, что и в самолете: не особо приветливую туманную серость, но на этот раз сознание Айи было совсем другим. Там не было ярких красок, которые я видел у людей, бурно выражающих свои эмоции, но, тем не менее, каждая мысль, каждый образ кутались в невесомую полупрозрачную золотистую дымку, непрерывно менявшую свои очертания и завораживающую меня своей плавностью и текучестью. Я настолько привык ассоциировать этого человека с бездушной ледышкой, что некоторое время просто пребывал в шоке, а затем упал в эту дымку, наслаждаясь чувством неземного покоя.

К сожалению, долго это не продлилось.

- Мы не должны были в это ввязываться, - Мысли Айи сгустились, растворяя в себе бледно-золотистое сияние. - Нас это не касается, в конце концов. Это все Шульдих. Его проблемы - ему и разгребать. Зачем он вообще пришел к Критикер?!

Знакомая колющая неприязнь растекалась вокруг меня с ужасающей быстротой, и я счел за лучшее убраться из его разума, пока меня не затопило окончательно, но “нить” все же не отпустил. Если я хотел узнать причины его ненависти ко мне, то сейчас было самое время.

- Ну… По-моему, он уже привел нам свои причины, разве нет? - послышался успокаивающий голос Йоджи.

- То, что ему приспичило найти Кроуфорда? Ты это называешь причиной? - презрительно фыркнул Айя, - Это всего лишь чувство собственника, вот что это такое. И потом: откуда мы знаем, что то, что он нам наплел, действительно правда? Может, это все - одна большая игра в куклы, и угадай, кто у нас главный кукловод?

“Нить” Йоджи автоматически передала его растерянность, но он был не из тех, кто склонен поддаваться беспричинной панике всего лишь из-за пары сомнений. Мысли Айи же все больше напоминали мне безумную карусель, где образы и события мелькали настолько часто, что разглядеть их в подробностях не представлялось возможным.

- Айя, не впадай в крайности. Какой смысл Шульдиху добровольно заявляться в Критикер, когда он только что благополучно избавился от поводка, на котором его столько лет держали Эсцет? Согласись, что это, по меньшей мере, было бы глупо. К тому же ты собственными глазами видел этого паренька, который чуть не прикончил его.

Где-то на окраине разума я привычно ухмыльнулся - ну спасибо, что хоть совсем за дурака не держат, - но все мои мысли сейчас были предельно сосредоточены на Айе и том, что разворачивалось в его голове, вызывая цепочку воспоминаний.

- Это вполне могло быть разыграно специально. К тому же он паранорм, а таким нельзя доверять, - Айя упрямо стоял на своем, и мне оставалось только жадно следить за тем, как образы в его сознании постепенно становились все четче, как изображение на фотопленке при проявке. - Он не заботится ни о ком, кроме себя.

Воспоминания прекратили бешеное вращение, позволив мне погрузиться в них с головой. Теперь я стоял в тени огромных мрачных контейнеров на каком-то складе, который был мне смутно знаком. Кажется, я уже видел что-то подобное на одном из заданий, где мы столкнулись с Вайсс, но конкретно в этой части здания я тогда не был. Зато здесь были Кроуфорд и Айя. Они замерли друг напротив друга в боевых стойках, но никто не решался напасть первым, и я отстраненно удивился: намеренное затягивание схватки было не в стиле Брэда. Он предпочитал разбираться с проблемами быстро и по-деловому, а не ждать у моря погоды. Но то, что сделал Айя, заставило меня удивиться еще больше, потому что он вдруг опустил руки и уронил катану на пол.

Движения в воспоминании были замедленными и отмечались остаточным образом перемещающегося объекта, так что это выглядело так, словно оружие отделилось от его руки и, падая, оставило за собой ленту своих более бледных и размазанных двойников. Я видел, с какой решимостью Айя шагнул вперед, будто бы игнорируя направленный на него пистолет, и, оказавшись от Кроуфорда всего в полуметре, поднял руку к его лицу. Его губы шевельнулись, но, даже не слыша, я прекрасно понял, что он сказал.

За эти слова я мог бы убить его прямо сейчас: наплевать на все и взболтать ему мозги не хуже кухонного миксера, но то, как повел себя Кроуфорд, остановило меня. Он не дернулся и не отбросил его руку - для Брэда вообще не свойственно было реагировать так импульсивно, - а просто покачал головой, а затем развернулся и ушел.

Но на этом воспоминание не окончилось. Я все так же стоял возле контейнеров, пытаясь переварить увиденное, когда Айя резко присел, рывком схватив катану, и бесшумно последовал за Кроуфордом. Мне не осталось ничего другого, кроме как следовать за ним, что я и сделал. Это было немного непривычно - двигаться в чужом воспоминании, ведь обычно я их просто просматривал, как запись на видеопленке. Ощущение было сродни тому, как пытаться бежать в воде: чем больше усилий прилагаешь, тем сильнее вода тебе сопротивляется, поэтому я смог приспособиться довольно быстро.

Вдруг Айя остановился, слившись с тенью одного из контейнеров, и проследив за его напряженным взглядом, я увидел знакомую спину и неизменную копну рыжих волос, спутать которую невозможно было ни с чем. В другом конце помещения стоял никто иной, как я собственной персоной, и вот теперь воспоминание Айя уже стало для меня не чем-то совершенно незнакомым, а лишь другим видением ситуации, в которой мы оба когда-то оказались. Я целился в маленького прижавшегося к стене бизнесмена с глазами, полными немого ужаса. Он скреб пальцами по грязному полу, дрожа, словно его только что вытащили из проруби, а я специально оттягивал казнь, чтобы насладиться его страхом, всегда действовавшим подобно проявителю для истинного лица человека. Этот человек был полон дерьма, и оно становилось видно все отчетливей с каждым мигом под дулом моего пистолета.

И тут рядом возник Брэд. Его слова так же, как и мои собственные, доносились до меня, словно через толстый слой ваты.

- Почему он еще жив? - недовольно спросил Кроуфорд, и я отметил, что раздраженности в его голосе было чуть больше требовательности. Тогда, впрочем, я не обратил на это внимания.

- Мне стало скучно, - притворно зевнул я из прошлого, качая дулом пистолета перед самым носом жертвы, - вот и решил…

- Хватит играть, - Одно движение, лед в орехово-карих глазах, шорох кобуры, выстрел, и вот передо мной стоят уже только двое, причем второй - рыжий - брезгливо морщится, отступая от стремительно увеличивавшейся лужи темной крови, которая грозит запачкать его ботинки. - Пошли.

Брэд схватил меня за руку - не за рукав пиджака или плечо, а именно за руку, до боли сжав пальцы, - и потащил за собой.

- Эй, ты чего такой нервный? Я же только хотел поразвлечься.

- Поразвлечься? - с ноткой угрозы бросил через плечо Кроуфорд и вдруг резко остановился, схватил меня за воротник и, дернув на себя, быстро поцеловал. Я уставился на него выпученными глазами, потому что раньше с ним такого не случалось, к тому же никак не мог взять в толк, откуда взялась эта странная агрессия. То есть тот, другой я не мог этого понять, потому что не был свидетелем того, что произошло парой минут раньше. - На сегодня развлечений уже достаточно.

И вот в этот момент я снова посмотрел на Айю, и от того, что я увидел в его глазах, даже у меня мороз по коже прошел. Это было рождением ненависти - черной, непроглядной, всеобъемлющей и не знающей пощады к тому, на кого она была направлена. Айя, сам того не ведая, слил воедино все свое разочарование, злость, обиду и ревность, раздиравшие его на части, чтобы уничтожить виновника. И, конечно же, этим виновником был я.

Суть его ненависти, которую я так долго пытался понять, состояла не в том, что Кроуфорд отказал ему, а в том, что он отказал ему из-за меня. Из-за того, что я просто существовал. Из-за того, что волею судьбы оказался рядом с ним раньше Айи. Наверное, обидно сознавать, что ты просто опоздал, и знать, что сделать с этим ты уже ничего не можешь.

Но Айя не сломался. Для того, кто пережил столько, сколько он, сломаться здесь и сейчас значило бы признать себя последним слабаком, а им Айя точно не был. Он принял это и сумел слепить себя заново. Вместе с Кудо, который, как ни странно, сумел не просто заглушить болезненные воспоминания, но и заполнить собой отведенное для Брэда место. Теперь, в настоящем, в сознании Айи не было ниши “Брэд Кроуфорд”, но зато была ниша “Кудо Йоджи”, по размерам несравнимо большая той, которую я видел у Айи из прошлого.

Вот только ненависть ко мне, как к источнику этих воспоминаний, осталась, и с этим я поделать ничего не мог. Ну что ж, это я как-нибудь переживу, потому что если бы я волновался по поводу каждого, кто питал ко мне стойкую неприязнь, то до сегодняшнего дня точно не дожил бы.



Свернув “нити”, я еще пару секунд полежал спокойно, а затем завозился в кровати, намеренно не открывая глаз, чтобы Кудо и Фудзимия думали, что я только-только просыпаюсь. Дав им еще 5 секунд, я для пущей убедительности помычал, как мычат обычно спросонья, и открыл глаза.

Любопытное лицо Йоджи висело прямо надо мной, так что на моем месте кто угодно бы вздрогнул от неожиданности. Быстро же они по углам разбежались! Боковым зрением я отметил, что Айя, стоя возле старой газовой плиты, с невозмутимым видом инспектирует забытую богом банку кофе, нарытую им в каком-то ящике в рекордные сроки и, главное, практически бесшумно, пока Йоджи с живым интересом в глазах следил за моим пробуждением.

- Кудо, не виси надо мной, - буркнул я, приподнимаясь на кровати. Тело тот час же протестующее заныло, заставив только сейчас осознать, что недавняя авария не прошла для меня незаметно. Спасибо, что хоть кости целы, а уж с ушибами я как-нибудь справлюсь: надо всего лишь перетерпеть вначале, и потом боль уже притупится и не будет чувствоваться так остро. Терпение, Шульдих, терпение. Помни, что оно, как ни как, благодетель.

- Надо же какие мы привередливые, - широко ухмыльнулся Йоджи, - А когда мы тебя сюда тащили, ты что-то не особо протестовал.

Вот черт, знает ведь, что я не по личной инициативе полумертвого разыгрывал! При мысли о том, как я выглядел висящим на Айе мне чуть снова не стало дурно, так что требовалось срочно повернуть разговор в другое русло, иначе Кудо хмыкал бы тут до вечера.

Стараясь не обращать внимания на болезненные уколы в руках каждый раз, когда я сжимал и разжимал кулаки, и даже не задумываясь о том, с чего бы это у меня резало ладони, я кое-как устроил подушку повыше и, наконец, блаженно к ней привалился.

- Долго добирались? - усердно делая вид, что последняя фраза Кудо пролетела мимо меня, поинтересовался я.

Йоджи, очевидно разочарованный тем, что я на провокацию не поддался, неопределенно передернул плечами, уже не в первый раз забыв, что повредил руку, за что и был вознагражден колющей волной, от которой невольно скривился, как от сотни комариных укусов. Забравшись с ногами на кресло, откуда всего минуту назад они с Айей вылетели, как пробка из бутылки, Йоджи состроил страдальческую мину.

- Долго? Ты еще спрашиваешь? - он расслабленно откинул голову назад, - Я уж думал, ты так пошутил не вовремя, и никакого домика тут и в помине нет. Господи, какие дебри! Если бы пару дней назад кто-нибудь сказал мне, что я буду сидеть в этой глуши, да еще и в нескольких тысячах километров от Токио вместе с тобой, черт меня подери, я бы, наверное, даже не рассмеялся. Это не смешно, это совсем не смешно. Это кошмар.

- Нынче кошмары становятся явью, Кудо, - невесело хмыкнул я, - Пора бы уже привыкнуть.

- Около полутора часа, - неожиданно произнес Айя, не прекращая детального осмотра полок над плитой, словно чтобы не смотреть на меня, ему обязательно нужно было что-то делать. Его ответ прозвучал спокойно, хотя и немного невпопад, потому что Йоджи уже начал развивать тему о жалости к самому себе и втянул в это меня. - Могли бы и быстрей дойти, если бы ты был в состоянии передвигаться самостоятельно.

Если он будет перебирать банки в таком темпе, то чего-нибудь путного мы дождемся в лучшем случае к следующему году, так что я махнул рукой в сторону кладовки, где, как я надеялся, сохранилось хоть что-нибудь из старых запасов. Вообще-то Брэд не был приверженцем полуфабрикатов, но я, помнится, все же уломал его купить кое-что на всякий случай.

- Вон там посмотри, - посоветовал я, упрямо отгоняя от себя воспоминания о том моменте, когда увидел рождавшуюся в его глазах ненависть. - Должны были остаться кое-какие консервы, если, конечно, до нас здесь никто не побывал.

При упоминании о еде Йоджи заметно оживился.

- Я слышал слово “консервы”? - с энтузиазмом переспросил он, вмиг оказываясь за спиной уже заглянувшего в кладовку Айи, без тени смущения переворачивающего все, что попадалось ему под руку.

- Я сказал, если до нас… - начал было я, но он, не дав мне договорить, беззаботно махнул рукой.

- Об этом можешь не беспокоиться. Когда мы пришли, дверь была заперта, и, поверь слову профессионала в этом деле, замок был более чем надежный.

- Тогда как вы его открыли? - задал я закономерный вопрос, про себя умоляя, чтобы Айя все-таки нашел в кладовке что-нибудь съедобное, потому что мой желудок и так уже сморщился от голода до размеров наперстка. Странно, что раньше я не этого не замечал.

- Так я же говорю, что профессионал, - гордо провозгласил Йоджи, все глубже проваливаясь вслед за Айей в кладовку. Он даже привстал на носочки, чтобы зорко следить за поисками съестного и в случае чего указать напарнику на пропущенную банку. - Я вскрыл замок, вот и все. Кстати, нам повезло, что я по этой части мастер, а то как бы мы тогда сюда попали, учитывая, что ты помочь нам был не в состоянии?

Решив, что от того, что я буду валяться в кровати, толку никакого не будет, я выбрался из нее, обмотавшись одеялом. От нашей промокшей одежды, заботливо развешенной кем-то на нескольких стульях перед разожженным камином, поднимался горячий влажный воздух, но, пощупав свои брюки и рубашку, я все же пришел к выводу, что одевать их уже можно.

- Знаешь, - обратился я к Йоджи, натягивая брюки, - мне почему-то кажется, что такого человека, как ты, такая мелочь, как запертая дверь, все равно бы не остановила.

- Буду считать это комплиментом, - отозвался он из недр кладовки.

- Считай чем хочешь, - милостиво разрешил ему я, - только найди там что-нибудь съедобное, а то мы загнемся тут, так и не вернувшись к цивилизации.

Следующие несколько минут были заполнены только их возней и грохотом отшвыриваемых Айей бесполезных банок, содержимое которых не годилось в пищу либо потому, что его там уже не было, либо потому, что срок его годности давно истек. Даже при свирепо терзавшем меня голоде я все же не рискнул бы попробовать что-то, после чего вполне мог загнуться от банального отравления, и, думаю, что Кудо и Фудзимия разделяли мое мнение в этом вопросе. Йоджи, кстати говоря, контролировал процесс поиска с усердием опытной ищейки, натасканной на героин путем длительных и изнуряющих тренировок, так что бояться того, что он позволит Айе что-нибудь пропустить, мне не стоило.

- Вон та синяя банка, - с надрывом выпалил он, толкнув напарника в бок, чтобы привлечь его внимание, - Да не эта, а вон та! Вон та, говорю! Куда ты смотришь? На ней же нарисован кролик!

Я невольно насторожился. Интересно, что такого могло быть в банке, на которой производители сочли нужным изобразить кролика?

- Прекрати орать мне в самое ухо, - процедил сквозь зубы Айя, мужественно снося непрекращающиеся тычки в бок, - Быстрей я от этого до нее не дотянусь.

- Да, вот эта! - радостно завопил Йоджи, заставив меня всерьез обеспокоиться как своим, так и айиным слухом. - Видишь, вот и кролик!

- В кроссовках? - настороженно уточнил Айя, а я чуть было не грохнулся со стула.

Что, черт побери, можно засунуть в банку с кроликом в кроссовках?!

- А что ты имеешь против кроссовок? - непонимающе хмыкнул Йоджи, выбравшись, наконец, из кладовки с банкой в руке и видом римского генерала, разгромившего орды варваров ради маленькой сапфировой подвески. - Кстати, я видел там еще две таких.

- Тащи, - махнул я рукой, - Мне уже все равно.

Айя только горестно вздохнул и отправился к висевшим над плитой ящикам за ложками, пока Йоджи выуживал с самой дальней полки оставшиеся две банки. Когда он вернулся, мы я Айей сидели на противоположных концах стола, каждый глядя в свою сторону, а между нами, одиноко дожидаясь хозяина, лежала третья - йоджина - ложка.

Как оказалось, я зря волновался и думал о дохлых кроликах, жестоко забитых кроссовками. Все было гораздо прозаичнее: под вскрытой крышкой обнаружились консервированные бобы с вполне приличным вкусом. Дешево и незатейливо, конечно, но понять, при чем тут рисунок с этикетки, я так и не смог. Йоджи и Айя, кстати, тоже, хотя последний не счел нужным нас в этом уведомлять.

После примерно пятой ложки бобов Йоджи выдвинул гипотезу о том, что злополучный кролик был призван привлекать покупателей, но в подробности вдаваться не стал, так как, похоже, сам представлял их весьма смутно. Айя же методично уничтожал содержимое своей банки, хмуро глядя в камин, и весь его вид говорил только об одном: “я бы никогда не оказался здесь, если бы не одна рыжая сволочь, которой всегда все нипочем.” Собственно, он был прав, но только не в последней своей фразе, потому что все, что происходило со мной за последние пару суток, решительно ей противоречило.

- Кстати, Шульдих, ты так и не ответил на тот мой вопрос? - неожиданно нарушил гнетущее молчание Йоджи. Забавно, но даже прежде, чем вникнуть в смысл его слов, я буквально почувствовал, как обстановка в комнате немного утратила напряженность. Если бы я не был уверен в том, что Йоджи не паранорм, то, пожалуй, решил бы, что это его несомненный дар - примирять людей с их существованием рядом друг с другом. Причем степень неприязни, которую эти люди испытывали, не играла ровным счетом никакой роли.

- Какой вопрос? - недоуменно переспросил я.

- О том, откуда ты знаешь об этом домике, - напомнил Кудо, - Если не побываешь здесь хотя бы раз, то случайно на него наткнуться практически невозможно. Даже при том, что ты указал нам направление, мы тут изрядно поплутали. К тому же ты знал, что в кладовке есть консервы.

В голове у него тут же начали формироваться картинки того, как я с ружьем ношусь по лесу за белками и еще какой-то мохнатой живностью. О, боже… Я со стоном закрыл глаза руками.

Не слыша ответа, Йоджи решил высказать свои недалекие догадки.

- Может, на охо…

- Нет! - я быстро сунул ему в рот ложку с бобами, что оказалось весьма действенным способом заткнуть его без применения насилия. Айя скептически поднял бровь, но больше ничем свои эмоции не выразил. - Никакой охоты. Я просто проводил здесь пару своих отпусков, ясно? Отдыхал, дышал свежим воздухом…

- С белками? - очевидно, одной ложки оказалось недостаточно, потому что Йоджи прожевал ее быстрей, чем я рассчитывал.

- Нет, Кудо, не с белками, - обреченно вздохнув, ответил я. Вообще-то он далеко не дурак, но иногда на него что-то находит, как сейчас. Поразмыслив над этим немного, я пришел к выводу, что это для него просто один из неосознанных способов снятия напряжения. - С Брэдом. Кроме нас двоих об этом месте никто не знает.

Айя смерил меня колючим, как терновник, взглядом, но как всегда промолчал. А что он мог сказать?

Некоторое время мы молчали, думая каждый о своем, а затем Йоджи, не поднимая глаз от своей ложки, глухо произнес:

- Там неподалеку был довольно глубокий овраг, заваленный сломанными ветками… Мы оставили его там. Мальчишку. Они ведь все равно не пришли бы за его телом, так?

Я замер, опустив руки. Надо же, они даже почти что похоронили того, кто едва не отправил их на тот свет. Любой заслуживает погребения, верно? И не важно, кем он был при жизни. Я никогда об этом не задумывался, но… Наверное, в этом что-то есть.

- Так, - вынужден был признать я, - Сомневаюсь, что они вообще знают о его гибели. Для такого предположения они слишком уверены в своей непобедимости.

Йоджи отодвинул уже пустую банку и полез в карман за сигаретами. После того, как они промокли в его брюках, а потом были в принудительном порядке высушены, их вид оставлял желать лучшего, и мне вдруг стало интересно, как эти злоключения отразились на их вкусе. Сам я пробовал курить только подростком (как всякий пирокинетик, Канзо питал страсть ко всему, что могло служить источником огня, и однажды предложил мне присоединиться к его увлечению), но воспоминания того, как от табачного дыма раздирало горло, остались надолго. Ничего, сейчас Йоджи закурит, а я посмотрю, какое у него при этом будет лицо. Ждать пришлось недолго: затянувшись, он скривился так, словно ему по ноге проехался каток. Вопросы были излишни.

- Но ведь он должен вернуться, так? - со страдальческим видом погасив сигарету в банке из-под бобов, продолжил Йоджи, - И если в срок его не будет на месте, они забьют тревогу.

- А нам-то что от этого толку? - хмыкнул я, - Сомневаюсь, что то, что нам удалось уложить одного из них, приведет их в неописуемый восторг. Хочешь опишу, что примерно они могут теперь с тобой сделать?

- Спасибо, я лучше останусь в счастливом неведении, - отмазался Йоджи, - Кстати, откуда такие мрачны прогнозы? Ты же говорил, что Гончим в сущности наплевать на то, скольких они потеряют при выполнении задания.

- Конечно, наплевать, - фыркнул я, - Я имею в виду, что когда они узнают, что их стало на одного меньше, то уже не будут считать нас какими-то жалкими дилетантами, на которых и внимания-то особого обращать не стоит. Теперь они станут осторожней, а нам это совсем не на руку, как ни крути. Так что, - я поднял руки над головой и, сцепив пальцы в замок, потянулся, тот час же ощутив, что мышц, нуждавшихся в продолжительном отдыхе, было гораздо больше, чем я предполагал, - тут дело не в их преданности команде. Ты мыслишь по меркам Вайсс, Кудо, и в этом вся загвоздка. Гончие не знают слова “преданность”. Хотя формально они работают вместе, на самом деле каждый из них сам за себя.

Айя, все это время молча вслушивавшийся в разговор, неожиданно резко повернул голову и впился в меня пристальным, требовательным взглядом. Большую часть времени он общался со мной только через Кудо или не общался вовсе, настойчиво игнорируя даже мое существование, поэтому неудивительно, что я испытал чувство некоторого дискомфорта, когда он обратился ко мне напрямую.

- Тогда какой смысл работать в команде?

Его взгляд гипнотизировал, не давая отвести глаза, тянул за собой в темный фиолетовый омут, откуда уже не было возврата, и в этот момент я, пожалуй, мог понять, почему Кудо был настолько привязан к нему, даже несмотря на его довольно-таки скверный характер. Айя был красив. Я признавал это, но для меня это была скорее абстрактная красота, которой можно было любоваться издалека, но к которой меня совсем не тянуло приближаться.

- Контроль, - Это был своеобразный поединок взглядов, но я не собирался уступать Айе даже в такой мелочи. - Старики всегда были им одержимы. Они не верили никому, даже самим себе. Для Эсцет главный принцип работы в команде - не поддержка или помощь, а именно контроль. Ты всегда находишься под неусыпным вниманием тех, с кем работаешь, так же, как они находятся под твоим. Это, надо отметить, весьма действенный способ выявления дефектных элементов.

- Отступников, значит, верно? - невесело хмыкнул Йоджи.

- В Эсцет таких называют “дефектными”, но сути это не меняет, - пожал я плечами.

Айя презрительно фыркнул.

- Тогда если система настолько безупречна, - язвительно прокомментировал он, - как же вышло, что Шварц не пустили в расход еще тогда, когда идея избавиться от поводка пришла в голову Кроуфорду?

- А кто сказал, что она безупречна? - широко ухмыльнувшись, поинтересовался я и расслаблено откинулся на спинку стула, - Я этого не говорил. Не бывает систем без изъяна, Айя, и ты, как никто другой, должен об этом знать. То, что делает систему сильной, всегда может оказаться и ее слабой стороной, если ее правильно использовать.

Йоджи вскинул на меня глаза.

- Контроль, - догадался он.

- Именно. Никто из нас не спешил докладывать начальству о замыслах друг друга просто потому, что все мы, так или иначе, хотели одного и того же. Контроль из внутреннего, призванного зорко следить за преданностью организации, превратился во внешний, не позволявший кому-либо постороннему узнать о наших планах. И это отлично сработало.

- Отлично, да не совсем, - не преминул поддеть меня Айя, - Вас все равно нашли.

- Ну… - я скрипнул зубами. Какое право он имел тыкать мне в нос моими ошибками? Многое из того, что он сам делал, вряд ли подходило под описание правильного или нравственного. - Да...

- Неудивительно, - мрачно бросил Айя, нервно барабаня пальцем по столу, - В твоем исполнении даже самая гениальная идея обречена обернуться полным крахом.

Ну все! Это было последней каплей. Хватит уже строить из себя терпеливого и всепонимающего, с меня довольно. Хочет бить по больному? Да пожалуйста. Сам напросился.

- Думаешь, сам такой правильный и умный, да? - я резко поднялся, хлопнув ладонями по столешнице, - Тогда, может, стоит вспомнить о том, что все это время ты только и делал, что оправдывал свои действия именем сестры?

- Не смей упоминать о ней! - побелев, прошипел Айя, вскакивая со стула.

Больно, да? А ты что хотел? Порой шоковая терапия дает наилучшие результаты.

- А в чем дело? Не хочешь замарать малышку Айю-тян своими грехами? Ах, какие мы стали заботливые! Признайся, Айя, ты просто боишься. Ведь теперь тебе нечем прикрыться, верно? Нечем оправдать свои поступки. И бесишься ты потому, что только я всегда говорю тебе правду!

Мы были на грани. Оба: и он, и я. Его ярость хлестала через край, пенилась и ярилась, как штормовое море, но, черт побери, он это заслужил. Да, я не идеален, однако и он далеко не образец для подражания, и получать от него тычки в нос я не собирался.

- Заткнись! Я ненавижу тебя!

- Это давно не новость, Айя.

- Хватит! - рявкнул Йоджи, и это было так неожиданно, что мы оба как по команде закрыли рты и растеряно уставились на него, враз порастеряв весь пыл и злобу.

Йоджи устало провел ладонью по лицу.

- Ну-ка сядьте. Оба, - бросив на меня свирепый взгляд, Айя подчинился. Ответив ему тем же, я тоже опустился на свой стул. - Ваши препирательства ничего не решат, и от старых обид тоже проку никакого. Пора бы уже смириться с тем, что мы там, где мы есть, и двигаться дальше. Шульдих?

- Ладно, ты прав, - тряхнул я головой, - Я погорячился.

- Айя? - повернулся к нему Йоджи.

Спустя полминуты тот только угрюмо кивнул. Ждать от него извинения или хотя бы признания своих ошибок все равно было бесполезно, поэтому пришлось довольствоваться хотя бы этим.

- А теперь вот, что я вам скажу, - Йоджи высыпал на стол оставшиеся в пачке сигареты и принялся делить их на две кучки: четыре в одной и три в другой. Я с любопытством следил за его манипуляциями и уже было собрался спросить, что все это значит, но он не дал мне такого шанса, - Была у нас в старших классах одна молоденькая учительница. Смешная такая: жутко стеснялась, когда я на каждом уроке спрашивал, свободна ли она этим вечером, и краснела ужасно, - тут он бросил быстрый взгляд на постепенно успокаивающегося Айю и, посчитав, что лишний раз нервировать его не стоит, глухо кашлянул, - Но дело не в этом. Так вот эта учительница всегда говорила нам: “давайте представим все наглядно”, и сейчас я как раз собираюсь воспользоваться ее советом. Смотрите. Это - он ткнул пальцем в кучку сигарет, которая была ближе к Айе, - Гончие. А это - теперь его палец уперся во вторую кучку, - мы. Они знают, что Шульдих идет по их следу, и поэтому отправили одного из своих, чтобы он избавился от него, верно? - Он отделил от айиной кучки сигарет одну и приблизил к так называемым “нам”, - Но Шульдих с ним расправился, - бедная измятая сигарета, которой и так уже пришлось многое пережить, была безжалостно разломлена пополам и отодвинута в сторону.

Идея была неплохой, так что ее, пожалуй, стоило взять на вооружение.

- Недурно, - признал я, - но нужно внести кое-какие поправки, - я отодвинул от нашей кучки две сигареты и задержал указательный палец возле них, - Это - ты и Айя. Вас они в расчет не берут, значит, вы неизвестный элемент, который может в нужный момент вмешаться в игру и попытаться склонить весы в нашу сторону. Но это всего лишь попытка, так что особо не обольщайтесь.

- Значит, - Йоджи задумчиво потер подбородок, - остаешься только ты против троих Гончих. По крайней мере, они думают именно так.

Я уронил голову на скрещенные на столе руки.

- Черт их знает, о чем они думают и думают ли вообще, - приглушенно буркнул я в согнутый локоть.

- В смысле? - не понял Йоджи.

- Обычно Гончие так не действуют. У них все быстро: пришел, увидел, уничтожил. Всё! А тут… Канитель какая-то: сначала Кроуфорда увели живым, потом оставили мне след. Будто в кошки-мышки играем. Не нравится мне все это, совсем не нравится…

Удар был неожиданным настолько, насколько неожидан бывает снег в середине лета. Меня швырнуло к стене, как бескостную тряпичную куклу. Голова взорвалась фейерверком сияющих острых осколков, от звона которых заложило уши, и прямо у меня на глазах мир треснул пополам. Вечно мне не везет: опять приложился затылком обо что-то твердое.

Чьи-то руки помогли мне встать и поддерживали до тех пор, пока не довели меня до кровати, ложиться на которую я все же отказался. Что-то подсказывало мне, что открывать сейчас глаза не стоит и, наверное, впервые за всю мою жизнь я прислушался к совету, пытаясь осознать, что же произошло, пока звон в ушах медленно утихал, позволяя другим звукам пробиться в сознание.

- Что это было? - сумел я, наконец, различить требовательный голос Кудо, хотя и замешательства в его звуках было немало.

- Не знаю, - я по привычке мотнул головой, но, разумеется, стало только хуже. Свой голос я слышал словно издалека, и он почему-то казался мне мало похожим на мой собственный. - Кудо, мой голос. Что с ним?

- Да все как обычно, - успокоил он меня, - С ужасным акцентом, конечно, но я же говорю, что все как обычно.

- Остряк, - кисло выдавил я.

Вдруг звон в ушах и боль исчезли так же неожиданно, как и появились, оставив меня в полном замешательстве. Зато им на смену пришел четкий холодный приказ: “Возвращаться”.

Меня пробрал озноб. Слишком хорошо я помнил такие приказы, чтобы не узнать их снова. Зато теперь можно было не задаваться вопросом, что это было.

- Эй, ты меня слышишь? - Йоджи настойчиво тряс меня за плечо. Очевидно, он что-то спросил или сказал, когда пришел ментальный сигнал, а я не ответил.

- Что?

- Я говорю, ты глаза открыть можешь? А то сидишь, как слепой. Сразу появляется желание прицепить тебя к собаке-поводырю.

Айя не проронил ни слова, но его молчаливое присутствие я ощущал даже острее, чем присутствие Кудо, и от того, что я чувствовал этих людей, а не видел, как обычно, мне на секунду стало страшно. Толкаемый этим странным и необъяснимым страхом я резко распахнул глаза, чтобы увериться, что мнимая слепота - всего лишь плод моего разыгравшегося воображения, но то, что я увидел, а вернее, то, как я увидел, повергло меня в состояние почти что животного ужаса.

Я видел сквозь тень.

Снова.

Как тогда, когда был Гончей.

Только в этот раз мир для меня раскололся надвое, и я, похоже, стоял на этом кривом разломе, уже шагнув в тень, но еще не позволив ей поглотить меня полностью. Не знаю, что толкнуло меня назад: схватка с Гончей или этот ментальный приказ, отправленный, кстати говоря, вовсе не мне, а тому, кого Кудо и Фудзимия оставили в глубоком овраге. Чтобы выжить, я вновь обратился к той своей стороне, которую ненавидел больше всего в жизни, и, конечно же, она ответила. Я всегда знал, что если вздумаю вернуться, она ответит, но был уверен, что не вернусь никогда.

Я снова ошибся. Гончие вынудили меня вспомнить о прошлом, когда затеяли со мной эту чертову игру, и вышло так, что чем дальше я бежал от него, тем быстрей оно возвращалось. Ментальная восприимчивость автоматически повысилась, потому неосознанно я и перехватил сигнал, повинуясь рефлексу, как в старые времена.

Но все же я еще не провалился в тень полностью. Мое сознание равно, как и зрение, разделилось надвое: одна часть воспринимала меня таким, каким я был на самом деле, а другая часть видела во мне Гончую. От этого промежуточного состояния у меня мороз по коже шел.

Проклятье!

- Шульдих? - как-то приглушенно позвал Йоджи, - Ты…

- Он что-то видит, - глухо произнес Айя. Он стоял напротив меня и смотрел мне прямо в глаза. Его лицо было напряжено, губы плотно сжаты. На секунду мне показалось, что он и впрямь видит произошедшие со мной перемены, но уже в следующий миг я понял, что “видеть” - это не то слово. Он чувствовал это, как зверь чует запах добычи, даже не видя ее.

- Лучше скажи, что видишь ты? - бесцветным голосом спросил я.

- Что-то клубится вокруг… - нерешительно обронил он, делая мягкий шаг мне навстречу, - Оно… его не видно, но… оно есть.

- А хочешь знать, что вижу я? Я вижу половину комнаты в цвете, так же, как и вы, а вот другая половина черно-белая и слегка смазана. Как тебе?

Кудо присвистнул.

- Только я подумал, что все стало более или менее ясно, а тут опять… Шульдих, ты ничего не хочешь нам сказать?

- Нет, - разочаровал я его, - Сказать не хочу, но, к сожалению, придется.

Айя замер, только сейчас осознав, что все это время медленно двигался ко мне, словно попав под гипноз того, что, как он выразился, клубилось вокруг меня. Я скользнул в его мысли с желанием узнать, как он видит мою несформировавшуюся тень, потому что просто подойти к зеркалу я не мог: тень не была чем-то физически воплощенным, чтобы отражаться.

Айя заметно вздрогнул, почувствовав вторжение, но, как ни странно, сопротивляться не стал, хотя я этого от него и ждал. Наоборот, он принял меня спокойно, а когда я шепнул “покажи мне”, позволил мне увидеть себя его глазами. Собственно говоря, я выглядел обычно: морщился от боли в ушибленном затылке. Единственное, что изменилось, так это то, что я стал чаще моргать, чтобы привыкнуть к новому двоякому восприятию окружающего, и еще со стороны казалось, что вокруг меня словно дрожит горячий воздух. Ну что ж, все не так плохо, как могло бы быть.

Йоджи терпеливо ждал, наблюдая за нашим с Айей немым диалогом, и я, воспользовавшись этим, быстро перепрыгнул к нему в сознание, чтобы сравнить впечатления. Но он видел только меня самого, движение же моей тени осталось за гранью его восприятия.

- Шульдих, - наконец, напомнил он о себе.

- Да, да, я помню, - немного подавлено отозвался я, - Это был приказ возвращаться. Он предназначался для той Гончей, с которой мы недавно встретились.

- Значит, они все-таки хватились пропажи.

- Нет, - покачал я головой, - Они не спросили, жив ли он и расправился ли со мной, а просто приказали возвращаться. Я же говорил, что на все остальное им наплевать.

Разочарованно скривившись, Йоджи поскреб затылок.

- Так мы опять в тупике? - Айя, заворожено смотревший на мою призрачную тень, словно очнулся от наваждения.

- Как раз наоборот. Гончие послали ориентиры.

- Отлично, - Йоджи заметно приободрился. Его лиственно-зеленые глаза снова полыхнули пламенем жизни, которое не смогли погасить ни боль, ни кровь, ни потери, которых, я знаю, за эти годы у него было немало. - Тогда двинули.

Он подцепил пальцем со стула свой плащ и вдруг застыл, одев лишь один рукав. Когда он посмотрел на меня, его взгляд слегка затуманился, но его мысли были слишком запутаны в этот миг, чтобы я мог выделить из них главное. Он думал одновременно слишком о многом.

- Шульдих, - задумчиво произнес он, - а ты…

- А что я, Кудо? - кривая усмешка сама собой выползла на лицо, - Я всего лишь одной ногой в могиле, а так все в норме.

дальше >>>
<<< назад
 

Eishi
http://www.mr-yaoi.ru

Сайт управляется системой uCoz