Автор: BrunnenG
Бета: Грамматика - Цузуки Асато. Часть вторая - Кайрос.
Фандом: Weiss kreuz
Рейтинг: R
Жанр: slash, фантастика, дарк
Пайринг: ОМП/Ран, Оми/Ран
Предупреждения: Некоторое АУ, смерти персонажей. Неоднократные. Но все останутся живы .
Содержание: Просматривая бумаги умирающего деда, Кей Такатори обнаружил странное дополнение к завещанию, а после воссоздания найденной случайно элктокопии давно умершего человека, у него появился красноволосый телохранитель...
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателем. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах - с согласия автора. Ссылки на фик - приветствуются.
Отзывы: сюда
Часть вторая
Истекая красным, солнце медленно тонуло в океане. Соленый ветер ерошил волосы, дышал в лицо влагой. В этот момент только он был моим спутником. Он, и урна с пеплом, которую я прижимал к груди. Последнее распоряжение Айи Судзуки удивило ее близких: после кремации она просила передать ее останки незнакомцу, что появился пару месяцев назад и назвался ее братом. Думаю, ее родня сочла рассказ о том, как давным-давно я стал элктокопом и мы были надолго разлучены, причудливой сказкой старой женщины, впавшей в маразм. Но открытого недоверия мне не выказывали. Никто не оспаривал просьбы главы семьи, хотя меня это удивило. Непроницаемые маски улыбок, сквозь которые я так и не смог пробиться. Меня принимали, по ее просьбе знакомили с жизнью семьи за это время, но… Сейчас же семья Айи-тян, в которой я неуспешно хотел обрести свою, стояла чуть поодаль, напряженно наблюдая, как чужак выпускает на волю прах их любимой родственницы. Ее любили и не хотели потерять. Я не раз был свидетелем уговоров пройти омолаживающий курс или нанотерапию. Она не пожелала изменять себя. «Уж ты-то должен меня понять,» - сказала она мне. Я не посмел просить ее остаться. Довольствовался малым, радуясь, что застал ее в живых, в трезвом рассудке…
- Лети, - как птице, шепнул я ей вслед и пошел прочь от кромки воды, мимо не попытавшихся остановить меня родственников и друзей умершей, в сторону стоящего в нескольких метрах от берега электромобиля, похожего по дизайну на старые авто, которые ездили по улице в те дни, что я еще был человеком. Ощутив приступ благодарности к Шварц, терпеливо дожидавшихся меня внутри, я забрался в машину. Никто не задавал мне вопросов и не выражал соболезнования, но я ощущал их молчаливое сочувствие как стену, о которую можно опереться. По правде говоря, их поведение сегодня меня удивило.
Некоторое время мы просто молчали, не трогаясь с места. Я смотрел на близких Айи, все еще стоявших на берегу, и думал о том, какая странная штука жизнь. Наконец, они пошли прочь от океана и прочь от нашей машины - кажется, они ее не замечали. Работа телепата, вероятно. Шульдих потянулся, бросив:
- Пойду, прогуляюсь, ноги разомну, - и вышел из авто. Кроуфорд кивнул ему вслед, удержав последовавшего было за ним Наги. Я лишь проводил его взглядом. На меня наваливался очередной приступ безразличия, которые иногда находили после случая с терминалом - в таком состоянии мне было абсолютно все равно, что происходит вокруг. Я мог бы часами сидеть в машине, уставившись в одну точку. Не думая о смерти. Об Айе. О девушке, которая так на нее похожа…
Морок нарушили слова Кроуфорда. Телепата к тому времени не было довольно долго, но я обнаружил это, лишь взглянув на часы.
- Как странно повернулась ее судьба. Я не предвидел такого. Сакура Томое столь часто изображала твою сестру… А теперь и после смерти будет лежать в могиле под табличкой с ее именем.
- Она не будет лежать в могиле, - машинально возразил я.
- Это не имеет значения. Похороны вещь символичная. Они нужны лишь тем, кто остается. Урну, что ты оставил на песке, закопают на кладбище недалеко от Города. Родственники Айи Фудзимии будут навещать там женщину, которую знали и любили под этим именем, поднося рис и сакэ. Для них в этой могиле останется именно Айя.
Его цинизм меня бесил, несмотря на то, что в тоне не было издевки. Раздражение прорывалось сквозь пелену равнодушия, хотелось материализовать катану, любоваться ее холодным блеском, успокаивающим, словно вода. Бесполезно. Здесь не с кем и не за что сражаться.
- У нее не было выбора. Айя сама попросила ее! Потому что не смогла эвакуироваться вовремя. И не хотела расстраивать детей. А потом… ее не нашли, - оправдания я высказал вслух скорее для самого себя, чем для Кроуфорда. Это лишь череда нелепых случайностей отняла у меня возможность встретиться с сестрой. Лишь случайность помешала найти ее…
- Ты поверил в эту историю, - Брэд не спрашивал, он утверждал. - Фотоальбом с их улыбающимися лицами и пара видеопленок с семейных праздников нельзя назвать вескими доказательствами, - его задумчивый голос гасил любое желание спорить. Когда люди рассуждают сами с собой, нет нужды им противоречить. Как, впрочем, и у них - озвучивать свои догадки.
- Ей незачем было мне лгать. Она умирала и знала это. Я должен быть благодарен за то, что Сакура взяла на себя заботу о моих племянниках. За то, что была с Айей, когда я не мог этого… Думаешь, ей было легко взять чужое имя и провести чужую жизнь, растя детей подруги?
- И все же, это странно, - проговорил Кроуфорд и замолк. Вечно он так.
- И что ты предлагаешь? - Мне действительно стало интересно, чего добивался своими пространными репликами Оракул.
- Я вовсе не предлагаю тебе устраивать по ней черную мессу в отместку. Просто удивляюсь, почему ты так безропотно проглотил всю эту историю, даже не попытавшись разобраться.
Кроуфорд до сих пор часто носил очки, хотя я был уверен, что необходимости в этом не было. Стекла бликовали, и выражения его глаз прочесть я не мог. Тяжелую паузу прервал тихий голос Наги, о присутствии которого я почти забыл:
- Шульдих возвращается.
Распахнувшаяся дверь впустила запахи океана и ухмыляющегося телепата.
- Что-то долго ты отливал, - сердито заметил Наги. Иногда телекинетик мог быть сварливее Кроуфорда. В ответ телепат что-то пробурчал, кося глазом на Брэда. Меня же он нарочито не замечал, усевшись рядом с Наги и строя тому - в его, разумеется, понятии, - умильные рожи.
Еще несколько дней после похорон телепат избегал меня. Наконец, до меня дошло, почему. Надеюсь, я не слишком орал - потерять лицо еще и перед остальными мне не хотелось.
- Ты стер им память! - Шульдих один сидел перед головизором в гостинной, просматривая новости. Вот только пульт он непредусмотрительно кинул на другой конец дивана. Я ожидал покаяний и извинений, или возмущенного отрицания, втайне надеясь, что моя догадка ложна. Не угадал.
- А ты хотел, чтобы они искали тебя и нарвались на Такатори? Или чтобы он нашел тебя через них?
- Я бы защитил их! - возмутился я. Шульдих лишь выразительно поднял бровь в ответ на мое заявление.
Да, рыжий паразит был прав. Да, скорее всего он действовал по приказу Кроуфорда. Но он отнял у меня даже малейшую надежду обрести родных. Единственную связь с сестрой. Они больше не помнили никакого Рана Фудзимию, ворвавшегося в их жизни столь внезапно. Разве что Сакура показывала старые семейные фото… Развернувшись, не говоря ни слова, я вышел из гостиной. Мне срочно нужно было наружу, что-то душило и мешало четко видеть. Выбрав в гараже наугад электромобиль, я вырулил на трассу. Бездумная езда не оставляла времени на раздумья, скорость отрезвляла. К сожалению, мне все равно придется вернуться в этот дом…
*****************
Жутко трещала голова. Злоупотребление спиртным никогда не проходило для меня даром, но я не знал, как еще спасаться от безделья и бесконечного цикла раздумий, крутящегося вокруг одного и того же. Удушливое бешенство, появившееся во мне после побега Рана и накатывающее каждый раз при виде лицемерно-радостных улыбок Мамору, навещающего своего «арестанта», постепенно сменяется отстраненной неприязнью. Не в силах ничего предпринять, я снова выжидаю, пытаясь играть свою игру по чужим правилам. Впрочем, у меня нет надежды на успех.
Реакция деда на потерю Фудзимии была вполне предсказуемой - он бесился так, что искры летели. В прямом смысле. Довольно странный побочный эффект материализации. Я ожидал, что он выместит зло на мне, но ничего подобного не случилось - немного побушевав, он как-то резко успокоился. Меня перевели в другую часть дома - раньше в этих комнатах никто не жил. Охраны было на удивление мало. Впрочем, все они являлись паранормами.
Полагаю, что пока я сидел взаперти, дед использовал голомаску, изображая меня и улаживая внутриклановские дела. Удаленно, конечно, через видеопередатчик, ведь при близком контакте голокостюм довольно заметен. Мне не приходило в голову, что у него хватит наглости заявить о своем «перерождении» и начать перестраивать общество под свой новый статус - до этого он планировал оставаться в тени. Конечно, легализация надежней, она уменьшает зависимость от посредников, но я не верил, то общество примет его идеи. В конце концов, слишком многие отрасли бизнеса и производства тесно связаны с элктокопированием. То, что не выгодно, никто не поддержит. Идеи свободы и равенства хороши в теории, но чтобы претворять их в жизнь, нужна поддержка и средства.
Когда Мамору впервые изложил мне концепцию корпорации «Новая жизнь», он привел весьма веский аргумент, убеждая меня сотрудничать: «Это может оказаться полезным и для Рана тоже. Подумай только, всю жизнь официально считаться нелюдем… Как видишь, оказавшись в такой роли сам, я хочу изменить положение вещей. И мне нужна твоя помощь. Добровольная или нет - зависит от тебя.» Я знал, что он мог элктокопировать меня, превратив в послушную марионетку, управляя кланом и Критикер через живой транслятор своих идей. Так было бы даже безопаснее - править, оставаясь в тени, подставляя под удар лишь исполнителей. Но почему-то Мамору передумал, дав мне выбор и ясно выразив, что предпочитает оставить человеком. Возможно, он хотел подстраховаться на случай, если его проект «Новая жизнь» окажется неуспешным. Сегодня истекал последний день срока, предоставленного мне на раздумья. Накануне я надрался до зеленых чертей…
Когда вечером дед входит ко мне в сопровождении доктора Бэнса, я уже успеваю привести себя в порядок и принять решение. Вернее, решать-то особенно нечего: выбора не было, и я это знал с самого начала. Иногда сложно признаваться себе в самых простых и очевидных вещах.
«Силовой поддержки» дед за собой не приводит, позволяя мне сохранить лицо. Думаю, он и не сомневается в моем согласии. Странно, но в присутствии Рана он был гораздо менее адекватен. Или это последствия элктокопирования, проявившиеся не сразу? Впрочем, объектом наблюдения и изучения в настоящее время являюсь я, а не Мамору. Приветственно кивнув, Хоппер с дедом выжидательно уселись на напротив меня. Никто не спешил начать разговор. В течение нескольких минут мне хотелось выкинуть что-нибудь неожиданное, послать к черту логику и основы выживания, но я вспомнил пустой взгляд Рана, несколько дней назад смотревшего на меня из-под руки Мамору. Я не хотел бы хоть раз взглянуть на мир таким же покорным манекеном…
Уставившись в пол, я сдавленно пробормотал согласие. Ясным и молодым голосом, к которому я не привык до сих пор, дед уточнил:
- Так ты поможешь мне?
Я лишь кивнул. Удовлетворенно улыбнувшись, Мамору посмотрел на Хоппера.
- Ну что ж, тогда обсудим детали…
После долгих дебатов, когда почти забылось, что мы теперь по разные стороны баррикад, что планы эти лишь ковер, устилающий Мамору дорогу к успеху, я все же задал вопрос, вертевшийся на языке все эти дни ожидания:
- Что ты собираешься делать с Фудзимией?
Дед криво улыбнулся, но я никогда не видел, чтобы у него так сияли глаза.
- Фудзимия… Вода: можно держать на ладони и любоваться, как на солнце играет. А сожмешь кулак покрепче - мое! - вытекает сквозь пальцы… - Потом, словно опомнившись, добавил: - Мистер Кроуфорд весьма практичный человек. Мы уже работали раньше вместе. Полагаю, найдем общий язык и теперь.
Меня словно холодной водой окатило. Он знал. Я старался не думать, не вспоминать о последних словах Рана, зная, что на Мамору работали телепаты. И все бесполезно. Что-то произошло, пока я был не у дел, и информация просочилась. Я с вызовом взглянул на деда, но он лишь добродушно ухмыльнулся:
- Пока нам неизвестно их точное месторасположение, но через несколько дней это перестанет быть секретом. Похоже, они не в «восточной» части континента, но это не составит проблемы. Тебе незачем волноваться. Я всегда предпочитаю договориться, а не воевать. В конце концов, несколько лишних паранормов на службе мне не помешают - сейчас их совсем разучились натаскивать.
Ничего не прибавив, он вышел, оставив меня гадать, как же он собирается договариваться со Шварц, которые пытались его убить в прошлом, и как поступит с элктокопом, которым не может больше управлять. Меня не заперли. Впрочем, из дома, полного псионов, убежать не так-то легко. Временная свобода была лишь иллюзией, и я это понимал.
И все же произошедшее заставило меня сменить приоритеты. Все оказалось не таким, как представлялось. Неизменным же оставалось лишь одно - я по-прежнему хотел вернуть Рана - так же, как хотел быть уверенным, что он в безопасности. Для этого мне придется сотрудничать с дедом по-настоящему. Он прав - судьба Рана напрямую связана с положением элктокопов в нашем обществе…
*****************
Бар был похож на десятки других забегаловок - за последние пару месяцев я посетил их больше, чем за всю предыдущую жизнь. Убогий дизайн, не украшенная даже голоимитациями, старинная, но прочная мебель и ритмично вертевшая бедрами на крохотной сцене певичка. Кажется, просто человек. Похоже, владелец бара даже гордился таким натурализмом, считая минимализм обстановки «стильным». Мне было наплевать на продавленные стулья и отсутствие голограмм. Меньше энергетических полей - меньше отвлекающих факторов.
Удаленность нынешней резиденции Шварц, где мы жили, от «восточной» части Нового Континента, почти полностью контролируемой Такатори, имела свои преимущества. Здесь, бродя по улицам и заходя в гипермаркеты, я мог практически не опасаться, что меня опознают люди Критикер, хотя Кроуфорд все равно заставлял нас носить голомаски. Сегодня я блондин с зелеными глазами - так почему-то легче изображать беспечного завсегдатая ночных клубов. Йоджи… Кивнув самому себе, я выливаю за него бокал с какой-то крепкой дрянью, подсунутой барменом в качестве «фирменного коктейля». Впереди долгая ночь - я успею помянуть каждого из ребят. К сожалению, алкоголь на меня больше не действует - организм элктокопа мгновенно распознает его как опасность и нейтрализует.
Публика, собиравшаяся в баре по вечерам, большей частью ничем не отличалась от сброда, что встречался нам в злачных местах на миссиях 80 лет назад. Поэтому я не хуже Оракула мог угадать, что скажет мне подошедший знакомиться детина в странном, по местной моде, прикиде. Клетчатый - так назвался парень, видимо, из-за неудачной пластики на морде лица, - был выше меня на полголовы и часто оглядывался в сторону приятелей, сидевших за столиком в другом конце зала. При этом явно считая, что я не замечу. Конечно - хорошо одетый новичок нестандартной окраски. В этом районе ночью чужака ожидали неприятности. Я не собирался избегать их. Сегодня я здесь именно за этим…
После снятия контроля метки я был счастлив снова осознать себя свободным человеком. Тонкая сеть, сковавшая, казалось, каждую молекулу моего организма, исчезла. Одновременно исчезли и все порожденные ею чувства - верность клану Такатори, желание защитить Хозяина, готовность повиноваться… БОльшая часть того яркого чувства, что я испытывал к Кею, ушла вместе с ними, оставив лишь пустоту. Постепенно эта пустота становилась все глубже. Оказалось, залить ее можно лишь кровью. И каждый раз крови нужно было все больше.
Времена Вайсс остались позади, и больше не было Персии, указывающего очередную жертву. Принимающего ответственность за смерти на себя. На миссиях, планируемых Кроуфордом, иногда тоже приходилось убивать, но они происходили слишком редко и не тогда, когда это было нужно мне. Впрочем, подонков на свете меньше не становилось, и я всегда мог найти цель для своей катаны. Они приходили сами. Я никогда не трогал тех, что оставались в стороне. Сегодня же Клетчатый и его компания решили подпоить богатенького чужака, а потом обчистить, изнасиловать и убить. Или просто убить - хотя парень явно кадрился. Я был не против повеселиться с ними, правда, по своему сценарию.
Кроуфорд не мешал мне «развлекаться», как он это называл, хотя и снобистски морщился каждый раз, просматривая газеты и находя в них следы моих «прогулок». «Ты становишься похож на Фарфарелло,» - сказал Брэд однажды. А как-то раз я застал его допрашивающим Шульдиха, не он ли проецирует сознание Берсерка на меня. Телепат возмущался и отпирался, но я уже тогда знал, что дело не в нем. Объяснять не хотелось. Они бы не поняли про Пустоту. Думаю, если бы я мог увидеть Кея, поговорить с ним, то исцелился, как болезненно это бы ни оказалось. Но такой возможности у меня не было, и я не знал, появится ли она…
Улыбаясь, Клетчатый допил свое пиво.
- У меня снаружи тачка припаркована. Большая. Рвет с места так, что уши закладывает, - как я и ожидал, меня приглашают выйти из бара. Любоваться большой новой машиной. Не нужно быть телепатом, чтобы предсказывать действия этого сброда.
Я не обманул его ожиданий, покорно выйдя на улицу, уверенный, что вскоре за нами последует его компания. Играть в ничего не подозревающую жертву хорошо лишь если уверен в своих силах. После того, как наша игра перешла в самую последнюю, разоблачительную и агрессивную стадию, я на несколько минут перешел в боевой режим. Они даже не увидели, что их убило…
Утром Шульдих орал на меня. Конечно же, ему было плевать на мелкую банду, напоившую мою Пустоту сегодня ночью, или на мои заскоки. Просто оказалось, что Кроуфорд послал именно его «прибирать» за мной. Почему не Наги, я не понимаю. Так же как причины всех этих предосторожностей. Эти ребята были слишком мелкой сошкой, чтобы ради них проводили тщательное расследование.
Вопли Шульдиха разозлили меня. Раскаяния я не чувствовал, лишь недоумение - почему Кроуфорд так спокоен? Почему ничего не сказал мне, заставив телепата проделывать ненужную, в общем-то, работу? Или именно сегодняшний случай нарушил баланс?
Несмотря на мое нежелание слушать и слышать Шульдиха, некоторые фразы задевали. Он орал вслух - я полностью заблокировался от мысленной речи. Побег же в свою комнату или на улицу я счел трусостью…
- … Ты хоть понимаешь, во что превращаешься, Фудзимия? Даже Фарфарелло не убивал просто, чтобы развеяться…
Упоминание погибшего психа подействовало, словно ушат холодной воды. Не потому, что я боялся такого сравнения или действительно думал, что похож на него. Просто я вспомнил, как это выглядит «снаружи». И на что похожи мои временные «отключки» без потери жизнеспособности. Равно как и ничем, по большому счету, не обоснованное желание убивать. Боевые элктокопы, выпускаемые АБЭ. Вернее, те из них, в которых пытались оставить зачатки самостоятельного мышления для более сложных, нежели простые зачистки, задач. В конце концов, их быстро списывали. На эти сведения я натолкнулся в первую неделю после побега - тогда большую часть времени я тратил на самообразование. В мире изменилось столь многое… Но больше всего меня интересовала природа элктокопов. Я хотел знать, могу ли продолжать считать себя человеком. И насколько перерождение изменяет личность. Отчасти мой интерес был вызван желанием предугадать поведение Мамору после элктокопирования. Теперь же я понял, что не могу проанализировать даже свое…
Шульдих приблизился, обхватив мою голову руками и прижавшись лбом, словно хотел проникнуть внутрь черепной коробки, слиться с моим разумом.
- Так вот оно что… - его удивленный голос доносился до меня словно сквозь густой туман. В ушах стучала кровь. Я с удивлением обнаружил, что с трудом удерживаюсь от перехода в боевой режим.
Нас прервал резко распахнувший дверь Кроуфорд.
- Кризис. Сейчас, - его слова прозвучали для меня полной бессмыслицей, но Шульдих знал, что делать. Его прикосновение стало еще более цепким, он словно всем своим существом впился в мой мозг. В комнате периодически темнело - или это у меня творилось неладное со зрением. Повернув голову, я заметил стоящего возле двери Наги. От напряжения у него на лбу вздулась синеватая венка - но я не видел вокруг ничего, что стоило бы такого усилия. Словно языки холодного пламени, по комнате метались серые тени. Их я тоже счел бы галлюцинацией, но предметы мебели, попадавшиеся на их пути, обращались в труху. Внезапно я понял: это не тени. И это я их создал - напряжение этих дней, Пустота, усердно вскармливаемая кровью людей, которых моя совесть просила назвать Тварями Тьмы, теперь вырывались наружу, движимые жаждой разрушения. И еще - я с ужасом понял, что не могу контролировать этот процесс. Я словно находился в центре сверхновой, которая изливала потоки смерти на окружающий мир.
- Держи их! Как держишь катану! Держи! - Вопль Шульдиха пробил мое отчуждение от реальности. Представив катану, которой орудовал еще до перерождения, - холодная сталь, синеватый отблеск, - я протянул руку, чтобы схватить ее. И тут же все стихло. С тихим стоном сполз на пол Наги. Кажется, ему досталось больше всех. Я взглянул на Шульдиха, опасаясь увидеть кровавую маску вместо лица - он стоял ко мне ближе всех. Но с телепатом все было в порядке. Он устало поцеловал меня в лоб, словно покойника, и, шатаясь как пьяный, вышел из комнаты, ничего не объяснив. Оставшийся в гостинной Оракул молча смотрел на меня, словно дожидаясь вопросов и, в кои то веки, кажется, собирался ответить.
- Что это было? Проявление паранормальных способностей, как у вас? - я хотел, чтобы вопрос прозвучал уверенно и четко, но вышел невнятный хрип. Кроуфорд не торопился с ответом, разглядывая меня, словно экспонат в музее. Наконец, вздохнув, сказал:
- Каждый из нас обладал зачатками дара, недоступным обычным людям, еще до элктокопирования. Да и сама технология, применяемая Эсцет, была немного иной. Наши способности выпестовали, изменили. Теперь мы обладаем достаточной энергией, чтобы использовать их. Ты был обычным человеком. И все же смог стать почти телекинетиком. Возможно то, что делал с тобой Такатори, случайно совпало с одной из технологий нанотехнологов Эсцет, с помощью которой они создавали сильных паранормов. Не полностью, но этого оказалось достаточно. В будущем я видел, что ты сможешь материализовывать предметы, как свою катану. Ты не знал, что обычный элктокоп не способен вызывать свое оружие по необходимости из Ничто, как ты частенько делаешь на миссиях?
- Нет. Я мог это делать с самого начала, - ответил я. - Эту… возможность добавил в мою электронную копию Такатори?
Кроуфорд пожал плечами.
- Понятия не имею. Я лишь заранее увидел момент кризиса и предупредил Шульдиха и Наги. Ты мог покалечить их и себя.
- И что мне делать с этой способностью теперь? Вдруг она опять вырвется наружу? Я с трудом смог утихомирить…
Кроуфорд перебил меня, серьезно глядя в глаза:
- Большая ошибка очеловечивать и отделять свои способности от себя. Это лишь помешает управлять силой, оказавшейся доступной тебе. Ты же не боишься, что твое умение фехтовать выйдет из-под контроля и перережет полгорода? Ты, а не твоя катана, убил тех людей. И лишь ты можешь вызывать или дематериализовывать лезвия, обращающие предметы в пыль.
Так вот что это было. Лезвия. Движущиеся так быстро, что глаз не успевал различить. Меня передернуло. Ночные вылазки представлялись сейчас совсем в другом свете, внутри что-то саднило. Может быть это то, что элктокопам заменяет совесть. Или душу… Но… Что было плохого в том, что их теперь нет? На несколько прохожих больше беспрепятственно вернется домой, припозднившись. На несколько семей меньше узнает горе. Несколько меньше родится ублюдков, готовых нести в мир реинкарнации своих отцов. Что в том плохого?
Я не спрашивал обо всем этом вслух, а Брэд не обладал телепатическими способностями. И все же, его дальнейшие слова стали ответом на мои мысли:
- Дело не в том, хорошо или плохо ты поступаешь, уничтожая их. Ты пытаешься судить себя по человеческим меркам, как и их. Но себя ты уже к людям не причисляешь. А значит, тебя не сильно удручит гибель еще пары-тройки их представителей. Только вот… Как же быть с Айей? Вдруг она жива? Или с Такатори-младшим, например? Они ведь тоже люди…
Я молчал. Мне нечего было ответить Кроуфорду. Он знал, куда бить - не хуже, чем в спарринге. Противопоставление себя человеческому роду и самоидентификация были моим больным местом с момента первой материализации. Когда у меня появилось время, чтобы обдумать это, я ощутил лишь растерянность. Вся система координат этических норм и идеалов была сбита. Общение с обоими Такатори тоже внесло свою лепту. Теперь же я начал сомневаться, что мой разум остался неповрежденным после всех этих передряг, о чем я решил предупредить Кроуфорда немедленно:
- Возможно… я сошел с ума. Пусть Шульдих посмотрит - я постараюсь не закрываться.
Брэд отреагировал странно.
- Расслабься, Фудзимия. Дети тоже не сразу взрослеют, постигая суть вещей.
- Что ты имеешь в виду?
- Сколько тебе лет?
Теперь я уже не был уверен, что это я сошел с ума. Возможно, Кроуфорд не меньший псих. Как это ему столько времени удавалось всех дурачить? И все же я решил ответить.
- Наверное… около ста. По крайней мере, столько прошло с момента моего рождения.
- Ну, если говорить об обычных людях, то так возраст и измеряют, - Брэд прошелся по разгромленной комнате и, не обнаружив ни одного целого стула или кресла, уселся прямо на пол, приглашая меня последовать за ним. Я осторожно присел напротив, и он продолжил:
- Сколько, например, как ты думаешь, было твоей сестре после того, как она очнулась от комы?
Я был настолько обескуражен произошедшим, что даже не разозлился при упоминании об Айе.
- Восемнадцать. Или четырнадцать - ведь она спала все это время и ничуть не повзрослела. Вообщем, смотря какой возраст ты имеешь в виду.
Кроуфорд внимательно смотрел на меня, пока я, запинаясь, вспоминал, какой была Айя, когда я впервые увидел ее после комы. Почти не изменилась со дня смерти родителей. И как быстро она наверстывала упущенное. Через год ее уже было не отличить от обычной девушки такого же возраста. Хотя в некоторых вопросах она оставалась удивительно наивной…
Внезапно я понял, к чему клонит Кроуфорд. На сколько же изменились Шварц за это время? Ведь они-то провели его в «живом» состоянии. Я не заметил особых изменений, но они наверняка были. С Наги мы практически не общались - подозреваю, телекинетик меня недолюбливал. С Кроуфордом, не считая организационных и воспитательных бесед, - тоже. А Шульдих… Рыжий был слишком изменчив, чтобы понять, что он представляет из себя. Обычному человеку с таким размножением личностей давно бы поставили диагноз «шизофрения». А для него это были лишь ментальные щиты-маски.
Меня охватило чувство обиды. Я столько времени уже прожил с ними бок о бок, но они даже равным меня не считают. И если судить по намекам Кроуфорда, никогда не сочтут. Все это время меня принимали за ребенка, или, скорее, за умственно отсталого. Мне вспомнились все эти недомолвки, утихающие при моем появлении разговоры. То, что Кроуфорд предпочитал приказать Шульдиху нейтрализовать последствия моих опрометчивых поступков, а не запретить напрямую. Объяснить, что к чему. Миссии, на которых мне лишь указывали цель - «Убей!» А я радовался, что снова держу в руках оружие и снова работаю в команде. Все это было иллюзией - членом команды меня не считали. Только вот зачем тогда Шварц держать меня при себе? Учитывая, сколько неприятностей я принес? Ответ, напрашивался сам собой - заложник, разменная монета при торговле с Такатори. Значит, с ними собирались торговаться. Подобные мысли часто посещали меня первое время после побега. Но тогда я гнал их прочь, и без того неуверенно чувствуя себя в окружающем мире. Но больше я не мог заставить себя закрывать глаза на происходящее. Уже набрав в грудь воздуху, чтобы высказать Кроуфорду все, что я думаю по этому поводу, я был прерван репликой Оракула:
- Вижу, ты понял. Тебе предстоит научиться работать со своим даром. Хотя времени остается мало: после твоих вечерних вылазок Такатори знает, что ты у нас. Так же, как и наше примерное месторасположение. Я не мог запретить тебе - талант должен был сформироваться и воплотиться…
Мне вдруг стало смешно - они натаскивали меня. Вспомнился урок биологии: мать-тигрица учит тигрят охотиться, притаскивая в нору полуживую дичь. Только вот и на месте хищников и на месте жертв в этой ситуации были люди. Или…
В смятении я пробормотал, что мне надо прогуляться, пулей вылетев из комнаты. Кроуфорд меня не задерживал. В коридоре я застал Шульдиха - очевидно, тот подслушивал. Я открыл было рот, чтобы сказать что-то, но слова улетучились не достигнув адресата. Махнув рукой, я прошел мимо. Телепат покачал головой, но тоже не стал задерживать меня, направляясь в комнату.
Мои возможности превышают человеческие - уже у дверей я услышал, как Шульдих спрашивает у Брэда:
- Почему ты не поручил это мне? - и ответ Кроуфорда:
- Я Оракул. Телепату бы он не поверил…
***************
- Я не разделяю людей на добрых и злых. Слишком уж это субъективные вещи. - В пьяном виде доктор Бэнс был зануден и невыносим. Почему в качестве собутыльника он выбирал меня - загадка. Почему позволял себе напиваться в присутствии постороннего и не очень-то дружелюбно настроенного к нему человека - тоже. Возможно, счел меня «оппозицией», и потому неспособным нажаловаться деду. Или это провокация. Не знаю, почему Мамору доверяет мерзавцу не меньше, чем Ямакаве. Или даже больше - потому что считает Хоппера «более полезным». По-моему, доктор просто пройдоха, а его преданность и благодарность - удобный повод взобраться на вершину за тем, кто сильнее. Хотя возможно я и не прав - он сделал для восстановления положения Такатори Мамору больше, чем кто бы то ни было. Я же этого человека считаю своим врагом. Но… Как говорится, держи друга поблизости, а врага еще ближе. От совместных навязанных мне пьянок я не отказываюсь. Откровения Хоппера малоинформативны, но и меня он ни о чем важном не расспрашивает. Вот и сейчас - «высокоморальные» рассуждения о дилогии добра и зла и иже с ними. Я даже не помню, с чего именно начался этот разговор. Вроде бы, с разговора о выборе союзников.
Не обращая внимания на мою кислую мину, доктор продолжает вещать:
- Вот к примеру… возьмем общество защиты морских котиков, - я смотрю на него, как на ненормального, но это, конечно, не останавливает Бэнса. - Они мнят себя хорошими и добрыми, потому спасают беззащитных зверьков. А я вот этих самых котиков терпеть не могу! Уродливые твари оскорбляют мое чувство прекрасного! Значит, по моей системе ценностей, общество это служит злу и вообще… - Хоппер в очередной раз разливает виски по бокалам, периодически попадая мимо и заливая стол. Запах спиртного густеет в воздухе. Прислуги в комнате нет, но если нас захотят подслушать - есть средства и повернее.
Не дожидаясь очередного витка бреда про морских котиков, я решаю направить беседу в более… полезное русло:
- Какие-то моральные ориентиры у человека должны же быть? Надо… - но меня перебивают:
- Ориентиры… Я делю людей на умных и глупых. И выбираю умных. Вот твой дедушка, к примеру… - Тут Хоппер спохватывается, но, видимо решив, что ничего криминального не высказал, продолжает, - Ум и сила - очень редкое сочетание. Практически единицы способны продумать и воплотить что-то глобальнее финансовых манипуляций. Людям обычно приходится объединять свои усилия, чтобы двигать общество - если не вперед, то куда-нибудь в сторону. Из-за этого ход этот получается неровным, а конечный итог - совсем не таким, какого ждали. А вот когда и задумка, и реализация ее принадлежит одному человеку, тут уже может получиться что-то… - Бэнс надолго замолкает, задумавшись, а я потягиваю виски и наслаждаюсь паузой, параллельно раздумывая, как бы выгнать прилично уже набравшегося доктора восвояси, не поссорившись с ним при этом. И уже решаю применить силовые методы, но тут доктор произносит нечто интересное:
- Я правильно сделал, что не поддался на уговоры и не стал этим… перерожденцем… Все они после какие-то чокнутые. Не влезает душа человеческая в электронные форматы. Вот и Мамору… Хоть и сильный человек, а тоже… - речь Бэнса перешла уже в бессвязное бормотание, и я, протянувшись через стол, слегка потряс его, надеясь привести в чувство. Хоппер вскинул на меня глаза с расширенными зрачками - смотрел он с мрачным упорством, пренебрегая нормами вежливости, словно хотел прожечь дыру где-то в районе переносицы. Я спросил наугад, не ожидая вменяемого ответа:
- С дедом что-то не то? Он… сильно изменился?
Ответ меня несколько обескуражил:
- Мамору решил поиграться в конструктор, подвластный лишь Богу. Разобрать душу, убрать ненужное, собрать снова - что может быть проще, да? И средства… Как обычно… - Ироничная усмешка, искривившая край рта Хоппера, походила на гримасу безумца. Осознав, что все еще держу его за плечи, я отстранился, снова усевшись напротив. Доктор вел себя странно. Или просто откровеннее обычного?
- О чем вы говорите, доктор? Генную инженерию тоже можно назвать «конструктором Бога», не говоря уже о процедуре элктокопирования. А вы во всем этом активно участвовали и сами.
- Все это, мистер Такатори, больше касалось так называемых физических материй, ну, на худой конец, энергетических, не затрагивая ментальные. А дедушка ваш решил пройти на следующий уровень - боюсь, он же окажется для него и последним.
О последних проектах Мамору мне почти ничего не было известно. Сам я работал «под присмотром» и это, признаться, сильно убавляло мой энтузиазм. Кажется, оставив на меня доработку «подзаряжающей» установки, дед вплотную занялся опытами по изменению матрицы тела при элктокопировании. Я же от участия в этих экспериментах отказался, но про огромную вычислительную установку, которую собирали в одной из лабораторий, я знал. Это было целиком и полностью детище деда, рабочие допускались в помещение лишь на стадии доставки компонент и сборки машины. Дальше он ковырялся с ней сам. Я был в лаборатории только один раз - кажется, машина эта должна была управлять принципиально новой установкой для элктокопирования. Зачем это понадобилось Мамору теперь, когда он уже вполне успешно прошел перерождение, я не знаю. А вот Бэнс, кажется, что-то про это знал. Решил поделиться информацией? В пьяную откровенность верилось с трудом.
- Что за «следующий уровень» может быть у свободного элктокопа?
- А вы бы у Мамору сами спросили. Все-таки ближайший родственник… - дальше доктор понес что-то совсем непонятное:
- Дух, отдельно от тела витающий. Идеальный, непогрешимый. Ни страстей, ни привязанностей. Ровное пламя, чистая энергия… - Декламация перешла в бормотание - кажется, это были какие-то стихи. Какое-то время я прислушивался, но ничего осмысленного доктор так и не произнес. Вскоре бормотание затихло и послышался храп - раскатистый, с присвистом. «Гуманитарии…» - презрительно пробурчал я себе под нос и со смаком потянулся. Кто из них двоих больше сошел с ума - дед или Хоппер, непонятно. Вызвав по комму двух андроидов, я приказал им транспортировать доктора Бэнса к себе. Спрашивать деда, что за машину он собирает в лаборатории №13, я не стану. Ломать голову загадками Хоппера тоже - придет время, все разъяснится и так. Строить догадки, не обладая достоверной информацией порой хуже, чем не знать вообще.
***********
Вторую неделю мы мотаемся по разным городам. Заметаем следы, переоформляем счета, консервируем убежища - их на «западной» части континента у Шварц несколько. И ни в одном сейчас нельзя остановиться. Хотя Такатори и не имеют здесь такого влияния, искать защиты от охотников, которые идут по нашему следу, нам не у кого. Да и не станет Кроуфорд проситься под защиту какого-нибудь покровителя. Шварц слишком много усилий приложили для того, чтобы оставаться независимыми одиночками, как сейчас.
О вариантах будущего Оракул молчит, но непохоже, чтобы нас ожидали радужные перспективы. Шульдиха в эти дни не видно и не слышно. А еще - он постоянно носит голомаску. Даже когда вокруг нет посторонних. Человек, которому принадлежала эта внешность, умер добрых полстолетия назад. Он был серым неприметным клерком. Почему телепат, так любивший обычно привлекать внимание окружающих, выбрал именно этот облик - не знаю. Как и то, откуда ему известны такие подробности из биографии прототипа его маски. Наги часто пропадает, даже переезжаем мы отдельно. Кроуфорд не обращает на эти странности внимания, значит, так и должно быть. Периодически Шварц в полном составе устраивают мне тренинги - новые способности надо «выращивать». Контролировать материализацию предметов пока получается плохо. Выплеснув наружу темный дар, зревший во мне все это время, я больше не испытываю потребности отнимать чужие жизни. Мне страшно оттого, что я вообще этого хотел. И одновременно безразлична судьба попавших под мой меч во время ночных вылазок. Почему-то дурацкого инфантильного поведения, неожиданно проявившегося после инициации, я стыжусь больше, чем убийств.
Сегодня я выбрался в город. Один. Не «мочить Тварей Тьмы по кабакам», как выразился Шульдих, а просто побродить. Нынешние города совсем не похожи на те заросли высоток, обвитых лентой асфальтовых дорог, с извечными пробками, толпами вечно спешащего народу и сизым от выхлопных газов воздухом, что являли собой мегаполисы восемьдесят лет назад. Обустраиваясь на Новом Континенте, выжившие не строили высоких домов. Когда я в последний раз выходил на миссию по приказу Мамору, многие достижения генной инженерии еще только начинали применять для нужд городов - теперь они уже полностью встроены в быт. Микроорганизмы, похожие на растущую по стенам плесень в подвалах, уничтожающие биологические отходы и преобразующие их в концентрированную питательную биомассу, используемую дальше в качестве удобрений или корма. Небольшие здания-индентеры - переработчики небиологических отходов, с помощью уже других бактерий, способных разлагать весь поступающий мусор на элементы таблицы Менделеева или нужные вещества. Покрытия дорог, теперь больше похожих на широкие тропинки - очень твердые и плотно переплетенные нити травы, выведенной совсем недавно. Не знаю, выдержало бы такое покрытие трехтонный трейлер. Впрочем, такие уже редко встречаются. Автомобили, правда, почти не изменили свой внешний вид, но начинка в них другая. Мне нравился этот новый мир. Но я все равно чувствую себя в нем чужаком. Смог бы Кей стать моим проводником? Или он тоже не был здесь своим, так же, как не ощущал себя дома я в суете мегаполисов много лет назад? Потеряв равновесие, я стремился обрести его. Но для любого равновесия нужна точка опоры. Или несколько.
Неспешно прогуливаясь по странно пружинящему тротуару, я свернул в парк. Не люблю раннюю весну. Голые ветви с нависшими стекляшками капель дождя создавали ощущение напряженного ожидания - лета, тепла, жизни. Изредка встречаемые мной пешеходы кутались в недавно вошедшие в моду водопоглощающие плащи и торопились попасть домой. Я смотрел на них и пытался понять - насколько теперь сильны различия между мной и остальным человечеством? Смогу ли я когда-нибудь ощутить себя его частью? Нужно ли мне это?
Сквозь призрачные очертания тонких стволов саженцев просвечивали дома, выстроившиеся в ряд по краям парка. Заборов, отделявших парк от города, не было, но на территории царила особая атмосфера умиротворенности. Полагаю, жившим рядом повезло. Стоило сделать лишь пару шагов, и можно было окунуться в это спокойствие, побродить вдоль искусственного пруда, посидеть на скамьях, увитых все той же, что покрывала дорожки, травой. Только очень богатые жители могли позволить себе «выращенные дома», как тот, в котором мы с Кеем жили на Побережье, но изредка попадались и они - особенно на окраинах, как здесь. Я помню то ощущение «живой сущности», что обитала в Грибе. Форму здешние дома имели другую - имитировали обычные здания. Мне почему-то хотелось попасть внутрь, сравнить - присутствует ли там загадочное нечто, дружелюбное к обитателям, и одновременно чуждое им? Насколько оно похоже на то, что одушевляло Гриб? Неожиданно я понял, что скучаю по тому дому. И по неспешной размеренной жизни, что мы вели там - без необходимости принимать решения, за что-то сражаться, что-то отстаивать… По Кею…
От таких мыслей надо бежать. Пока не поздно. Резко остановившись, я почти бегом зашагал домой. Вернее, в квартиру, где Шварц обитали в этом городе. Когда-то она была куплена предусмотрительным Кроуфордом и дожидалась своего часа. В гостиницах мы почему-то не останавливались.
В квартире было лишь две комнаты, и меня поселили с Шульдихом. Из-за этого мы были почти на ножах последнее время. Отсутствие личной территории теперь переносилось тяжело. Впрочем, у телепата было гораздо больше поводов беситься из-за моего присутствия. Он мог слышать мысли. Особенно во сне, когда закрыться так же плотно, как бодрствуя, невозможно. Я же, одев наушники и врубив музыку погромче, засыпал под старинный рок, найденный Наги по моей просьбе на просторах сети. Вернее, это для него он был старинным. Восемьдесят лет назад эта группа была на пике своей музыкальной карьеры. Последние два альбома я вообще еще не слышал. Что удивило меня больше всего - у Buck Tick до сих пор остается довольно обширный круг поклонников.
Переодевшись, я направляюсь на кухню - и застаю там Шварц в полном составе. Наги неодобрительно косится на полурасстегнутую рубашку, а Шульдих ухмыляется во весь рот и, похлопав по стулу рядом с собой, приглашает присесть. Кроуфорд, прерванный моим появлением на полуслове, безо всякого выражения произносит:
- Вот и все в сборе.
Поправив очки, Оракул держит паузу, обводя нас многозначительным взглядом. Интересно, как много я уже пропустил? Как много успели утаить от меня на сей раз? Я стараюсь подавить параноидальные мысли, но они все равно просачиваются отравленными струйками, проникая в мое отношение к соратникам по команде. Между тем Кроуфорд продолжает:
- Как вам всем известно, у команды тяжелые времена. Паранормы Критикер идут по нашему следу, и численный перевес не в нашу сторону. Сделав несколько прогнозов схваток, я пришел к неутешительным результатам: пока Ран не научится в полной мере контролировать свои новые способности, Шварц не выиграть поединок. Кроме того, нам нужен довольно мощный источник энергии. Поэтому нам остается единственное решение…
Шульдих не выдерживает первым, как всегда:
- Не томи, Брэд. Выкладывай уж начистоту. И так ясно, что мы в полном дерьме.
Наги снова неодобрительно косится на меня, словно указывая, кто истинный виновник всех этих неприятностей.
- Мы эвакуируемся.
Карта шуршит, разворачиваясь - обычная пластиковая бумага, очертания Нового Континента, почти единственного из оставшихся крупных кусков суши, непривычно отличны от той карты мира, что я изучал в школе ребенком. Кроуфорд маркером указывает на линию, разделяющую Восточную и Западную части континента. Эта граница не совсем условна - в этих землях довольно специфический климат, практически непригодный для проживания. Кроме того, там располагаются самые обширные на сей день плантации итта.
Шульдих тут же возмущается:
- Да ты сбрендил. Это такая помойка! Да и Дар там почти не действует! Мы же будем беззащитны, как котята. - Я возмущенно фыркаю, и телепат с ехидной улыбочкой добавляет, - Я же не имел в виду цветочных котят! Это особая порода, отличающаяся…
Кроуфорд прерывает уже собиравшуюся разгореться ссору:
- Там плохо действует не только наш дар. Паранормы Такатори тоже не смогут использовать свои способности. К тому же, у меня есть знакомый, который неплохо знает эти места. И источник энергии… Там есть незарегистрированный генератор. В общем, воспринимайте это как каникулы, парни.
- Минимум комфорта, максимум романтики… Хорошее лекарство от старости. - Замечание Наги меня удивляет. И непонятно, нравится ему предстоящая поездка или нет.
- Зачем комфорт покойникам вековой давности? - усмехается в ответ Кроуфорд. Кажется, он единственный понял шутку телекинетика. Шульдих о чем-то сосредоточенно размышляет, даже не обращая внимания на редкую остроту Брэда. Только теперь я замечаю, что он сбросил, наконец, личину «серого клерка» и вновь трясет рыжими патлами.
Мне не хочется никуда ехать - я боюсь, что снова стану агрессивным зомби, если Дар не будет находить выхода. Но возражать бессмысленно, понятное дело. Утешает меня то, что Граница, кажется, не слишком населенный район.
Вечером мы в срочном порядке собираем вещи. В планере, что отвозит нас до Саммена - самому ближайшему к Границе населенному пункту, я просматриваю сводку новостей со встроенного в подлокотник мини-лэптопа. На мгновение сердце останавливается - с экрана на меня серьезно смотрит Кей. «Новое лицо «Новой жизни…»» - кричат заголовки. Глаза выхватывают строчки: «Обычный человек ратует за права элктокопов…» Пробегаю статью взглядом. От прочитанного хочется раздолбать что-нибудь вдребезги. Или…
Рука Кроуфорда, успокоительно ложащаяся на плечо, удерживает меня от опрометчивого поступка. «Все идет, как надо», - говорит он. «Твой Такатори поступил правильно, согласившись». Мне хочется верить, что это пророчество, а не просто «голос разума». Но я не уточняю. Я все равно ничего не могу изменить…
************
Стены в лаборатории прозрачные с одной стороны. Это хорошо - видно, кто приближается к помещению снаружи. Впрочем, тут полно следящей аппаратуры. Тот, кто находится здесь легально, может включить ее и не отслеживать посетителей лично. В качестве защиты от паранормов такая система эффективней. Но я не могу позволить себе роскошь расслабиться и включить охранную систему - это наверняка привлечет внимание. Поэтому и дергаюсь при каждом движении, засеченном периферийным зрением - небольшой биорадар на наручном лэптопе недостаточно хорошая сигнализация. Против телекинетиков она бессильна.
Огоньки на панели терминала мигают, словно переговариваясь на своем языке, но они меня не выдадут. Им безразличны создавшие их люди. В эту святая святых Такатори Мамору было очень трудно попасть - и потому я надеюсь, что здесь нет внутренних следящих устройств. Чужие здесь не бывают. Даже лаборанты. Дед трудится над своим проектом в одиночку. Оглядевшись по сторонам, я замечаю несколько андроидов низкого уровня, но они не подают признаков активности, - фасеточные глаза прикрыты псевдовеками. Я не собираюсь красть технику, идеи или данные. Пока просто осматриваюсь - необходимо понять, что именно затеял Мамору. У меня около получаса, но десять минут из них надо оставить на выход. Код, который передал мне Итиро, подошел с первого раза. Удивительно, но охранная система не использует «физиологических паролей» - ДНК, сетчатку глаза, отпечатки пальцев, модуляции голоса… Потом я решил, что причина, возможно, в перерождении деда - хотя физиологически материализованный элктокоп практически не отличается от обычного человека. Что ж, еще одна загадка. Мне же этот код сильно облегчил жизнь. Впрочем, я бы ни за что сюда не сунулся, если бы не…
…Удивительное рядом. Ямакава Итиро, стоящий передо мной на коленях в позе покаяния. Нет, он не сожалел о предательстве. Он даже не считал таковым свои действия - с самого начала и до конца он следовал приказам своего сюзерена. Поэтому я чертовски удивился, когда утром увидел начальника СБ Критикер у дверей своих апартаментов. Первоначальной реакцией было послать его к черту, но рациональность победила, и я пригласил Ямакаву войти. Со дня материализации Мамору мы практически не виделись - мне претило даже разговаривать с ним, а Итиро, похоже, совершенно не нуждался в моем обществе. Нарушить порядок вещей, как оказалось, его вынудила необходимость. Он боялся за деда. Ничего конкретного Ямакава не рассказал - старик не слишком разбирался в том, чем занимался дед. Но услышанного и увиденного ему хватило, чтобы забить тревогу. Вот только не понятно, почему он не обратился за помощью к Бэнсу, а вместо этого пришел ко мне.
Свои соображения он излагал, так и стоя на коленях. Я знал, что для Ямакавы это было унижением, но не собирался облегчать ему жизнь. Похоже, Мамору действительно угрожала опасность. От своих же действий - с внешним врагом Итиро справился бы сам, как он сказал. Во время нашего разговора мне вспомнилась недавняя «беседа» с пьяным Хоппером. Кажется, доктор говорил о том же самом проекте…
…Чувство раздвоенности не покидает меня до сих пор, хотя помочь Ямакаве я согласился. С одной стороны, окончательная смерть деда сильно облегчила бы мне жизнь. Но, подумав некоторое время, я понял, что предсказать последствия его эксперимента на самом деле не так-то просто. А еще… Признаваться себе в этом не хотелось, но я не хотел его гибели.
Техника, стоящая в лаборатории, говорила о многом, но чтобы реально что-то сделать, мне нужно попасть сюда еще раз - уже с необходимым оборудованием. Конечно, пробраться в святая святых Мамору во второй раз будет еще сложнее, чем в первый, но это не моя забота. Раз уж Ямакава взялся спасать своего господина, пусть сам и выкручивается. Засняв на наручный лэптоп все, что может помочь мне в дальнейшем, я уже собираюсь дать сигнал открыть дверь напряженно стоящему возле входа Итиро. И тут дверь открывается сама. Ямакава изготавливается стрелять в первого вошедшего, но я одергиваю его. Нет смысла сопротивляться. Если нас засекли - не поможет даже самоубийство. Во рту пересыхает…
Вошедший в лабораторию доктор Бэнс вежливо улыбается, в его руках нет оружия. Он один.
- Извиняюсь за вторжение, но я вынужден прервать вашу экскурсию. Прошу следовать за мной. - Разворачиваясь, Хоппер добавляет совсем другим уже тоном, - Немедленно.
Пожимая плечами, я следую за ним, жестом предлагая сделать то же самое застывшему в боевой стойке Ямакаве.
Всю дорого до апартаментов доктора я ожидаю выстрела - либо боевыми, либо из парализатора, но ничего не происходит. Коридоры пусты. Краем глаза я вижу, как Ямакава растерянно озирается по сторонам, то и дело поглядывая на наручный лэптоп. Я на свой не смотрю - даже если успею что-либо зафиксировать, против элктокопов, охраняющих здание, я бессилен.
Хоппер впускает нас обоих, открыв дверь карточкой. Обычный электронный замок. Итиро чуть задерживается на пороге, словно ожидая ловушки. Потом как-то судорожно выдыхает, и, опустив плечи, проходит внутрь, без спросу следуя куда-то вглубь комнат. Я иду за ним. Похоже, он здесь не в первый раз - сразу безошибочно определяет гостиную и все так же без спросу усаживается в массивное кресло. Расположение мебели сильно напоминает мою собственную гостиную. Бэнс, обойдя меня, проходит и располагается в кресле напротив Итиро.
- Присаживайтесь. В ногах правды нет, - предлагает он, и я с большой неохотой сажусь на единственный оставшийся свободным предмет мебели в этой комнате - старинное продавленное компьютерное кресло на колесиках. Из музея уволок, не иначе. Немного поерзав, я с трудом пристраиваюсь на раритете и выжидательно смотрю на доктора. Тот добродушно улыбается и начинает:
- Джентльмены, вам не следует опасаться. Если бы я хотел вас сдать - сделал бы это уже давно. Но на самом деле я пришел вас предупредить. Помимо внешней охранной системы, по всему периметру лаборатории расположены следящие устройства, которые работают постоянно. Ваше появление там было сразу зафиксировано на охранном пункте. Правда хорошо, что дежурные - мои подчиненные?
Кажется, Хоппер сошел с ума. Его подчиненные?
- Почему же за нами послали только вас? Или это такой оригинальный способ покончить с собой - спасать врагов Такатори у него же на дому?
Доктор глухо, словно большая сова, хихикает, и, поправив очки, «успокаивает»:
- Меня никто не посылал, конечно. Подобные вещи Мамору предпочитает поручать боевым элктокопам. Считайте, это была моя собственная инициатива - выручить попавших в беду приятелей. Кстати, запись вашего визита я попросил изъять. Но, конечно же, у меня остался экземпляр.
Вот как. Сразу шантаж. Хотя не похоже - чтобы раскрыть наш взлом, ему придется раскрыть свое участие в нем. Рассказывать нам о причинах своего вмешательства Хоппер не торопится. У меня нет настроения для игр. Спрашиваю в лоб:
- Чего вы хотите?
В глазах доктора я вижу замешательство - и это странно, ведь именно он сейчас хозяин положения.
- На данный момент я не хочу от вас ничего. Скажем так, меня устраивает существующий расклад, и внезапные изменения могут… слегка нарушить мои планы. Считайте меня пацифистом. Мир в семье - это очень важно, не так ли? Все мы делаем одно большое и важное дело, а конфликты лишь помогут нашим врагам…
Кажется, доктор собирался распинаться в том же духе еще долго. Весь словесный поток про «мир во всем мире» имел целью лишь сбить меня с толку и не отвечать на действительно важные вопросы. Но заставить его поговорить о том, что меня интересовало, я не мог. Решив зайти с другого конца, я самым невежливым образом прерываю речь доктора Бэнса явопросом:
- На всех элктокопах, служащих в этом доме, стоит метка деда, разве нет?
Немного помявшись, тот отвечает:
- Конечно, все это так. Но, как вы знаете, я уже довольно давно… приглядываю за ними. Еще до столь чудесного перерождения вашего дедушки. Так что мне не составило никакого труда попросить их о маленьком одолжении. В конце концов, никто не пострадал. Ведь в ваши намерения не входило причинение какого-либо вреда?
И тут я понял одну вещь - Хоппер прекрасно знал, зачем мы проникли в лабораторию. Более того, он этого хотел. Подкинув идею мне, он наверняка так же обрабатывал Ямакаву. Решил чужими руками спасти нужного ему человека? Почему не сам, если его возможности распространяются даже на управление чужими элктокопами?
- Мы решили, что эксперимент, затеваемый Мамору, опасен для всех нас. Не говоря уже о том, что подобные превращения израсходуют пятилетний запас энергии, доступный корпорации.
- Что ж, возможно вы и правы. Я не стану докладывать Мамору о проникновении в лабораторию. Но у меня есть одно условие - больше вы в это не вмешиваетесь. Никаких визитов в лабораторию, никаких переговоров на эту тему с Мамору. Иначе я вас выдам.
- Ага, и себя за одно. Ваше вмешательство система наверняка тоже записала.
Хоппер смотрит на меня поверх очков, качая головой:
- Молодой человек, вы действительно думаете, что у меня будут из-за этого неприятности? А вот у вас наверняка будут.
Дальнейший разговор не имеет смысла. Свою позицию доктор Бэнс озвучил, и пока что-либо поделать с этим я не могу. Я слишком многого не знаю.
- Значит, ты нас отпускаешь просто так? - это подает голос молчавший до сих пор Ямакава. Хоппер поворачивается к нему, внимательно разглядывая. Я чувствую напряжение, исходящее от Итиро, словно перед боем. Со вздохом готовлюсь удерживать старика, если тот вздумает воевать. Вряд ли у меня был бы шанс в реальной схватке против старого самурая - я никогда не был любителем часами торчать в спортзале. А вот Ямакава, как я знаю, до сих пор часа три в день посвящает тренировкам со своей катаной. - Он мне не нужен. В любом случае, не так, как тебе. Я просто хочу продолжать свои исследования. Мое положение в Критикер этому весьма способствует. И это одна из причин, по которым я тоже не хочу, чтобы Такатори Мамору как-то пострадал.
Ответ доктора не имеет никакого отношения к вопросу, но, тем не менее, Итиро настороженно кивает и нарочито-расслабленно откидывается в кресле. Некоторое время мы все молчим.
Прерывает затянувшуюся паузу Хоппер:
- Если ни у кого нет возражений, я предлагаю выпить за наше сотрудничество.
Помрачневший Ямакава вежливо отказывается и уходит, сославшись на дела. Я же остаюсь - мне кажется, что доктор сказал еще не все. После получасовой беседы о пустяках я тоже откланиваюсь. На прощание Бэнс предлагает мне на следующей неделе выехать с ним за город и посетить его виллу. Предлогом служит какая-то ерунда, но я соглашаюсь - мне кажется, за этим приглашением стоит что-то бОльшее.
По дороге к себе я думаю об Итиро. Опасаюсь, что старый самурай что-нибудь выкинет. Сейчас это было бы очень некстати. Мысль о том, что следующим после Ямакавы конкурентом в борьбе за «место под солнцем» для доктора стану я, мне совершенно не нравится...
*****************
В землях, прилегающих к Границе, стоит страшная жара. Делать практически нечего, мы лишь выжидаем. Кроуфорд знает чего. Свободное время мы с Шульдихом тратим бОльшей частью на гонки по старой трассе. Зимой по ней возят субпродукты итта, летом же здесь никого.
Тишина, окутывающая нас, кажется непривычной. Последний раз, когда я гонял на байке Кена, от рева закладывало уши. Агрегат, почти вручную собранный Шульдихом из старинной «Ямахи», практически не издает звуков, хотя новый электродвигатель позволяет развивать скорость до 400 миль в час. Конечно, реакция обычного человека не позволила бы гнать на такой скорости. Но мы-то обычными людьми не были.
Шульдих держит меня за пояс, медленно поглаживая по животу - он никогда не озадачивается правилами приличия. Его движения заводят не меньше, чем скорость. Впрочем, здесь на несколько сотен миль вокруг нет жилья. Место это пользуется дурной славой. Возможно, причиной тому плантации итта, расположенные поблизости. Ходили рассказы, что огромные лапы, состоящие из итта, выбираются на поверхность и рыщут в поисках жизней, которые можно присвоить - например, незадачливых прохожих. Я не верил в эти россказни, но люди здесь действительно пропадали без вести. Поведал нам про это старик-сторож, что жил в нескольких милях от Маяка. Правда, он-то причиной назвал всякий сброд, что прячется в этих землях от закона, красноречиво поглядывая при этом на нас. Впрочем, бандиты здесь тоже не задерживались. Жить возле Границы обыкновенному человеку трудновато. Влажная жара летом и тучи мошкары, способной сожрать теплокровного заживо. Нас же гнус к виду живых, похоже, не причислял. Когда я заинтересовался, почему, Наги презрительно пробормотал что-то про интуитивно создаваемое поле.
- Чем быстрее нас довезешь, тем быстрее будет секс, - шепчет на ухо Шульдих. Мысленно он говорит со мной только на миссиях. Или если хочет позлить. Движения его рук, обнимающих меня, становятся уже откровенно неприличными. В этот миг мне хочется лететь вот так по трассе вечно. И все же… Почему-то на месте Шульдиха я сейчас представляю другого человека. Это он прижимается сзади так тесно, словно хочет сплавить наши тела в одно. Это его руки расстегивают ширинку, и его голос шепчет в ухо непристойности…
Через пару миль скорость приходится сбросить - дальше дорога засыпана лишь гравием и щебнем. Мы почти на месте. С мотоцикла приходится сойти, и я веду его за собой, как в древности, должно быть, мои предки водили на поводу коней. Ближе к реке становится прохладнее. Обочина дороги заросла высокой травой - такую часто можно встретить близ водоемов. Наконец мы достигаем цели - небольшая площадка рядом с обрывом, окруженная кустарником, облюбованная нами почти в самом начале нашего пребывания здесь. Мы тогда много мотались по окрестностям - правда, по заданию Кроуфорда. Обследовали. Сюда заехали случайно - искали конец дороги. Мягкая длинная трава, растущая здесь - самая удобная постель в мире. Трахаться в доме, который делишь с еще двумя паранормами, не слишком-то приятно…
Рыжие волосы забиваются в рот, неприятно щекочут, но просить телепата хотя бы собирать их в хвост бесполезно. Кузнечики стрекочут, словно тысячи крохотных часов тикают в траве. От этого кажется, что время здесь, пролетает еще быстрее. Секс больше похож на «скорую помощь». Когда мы начинаем дуреть от скуки и тоски, то сбегаем сюда. Обычно я стараюсь не думать о Кее, но сегодня это он, а не Шульдих ласкает меня, это его, а не Шульдиха я беру, не обращая внимания на сдавленные ругательства - кажется, в спину рыжему впился камень. Это Кей выдыхает мне в лицо жаркое : «Ты…», скатываясь с вершины оргазма… Шульдих, обычно капризный и скандальный, не возражает и не обижается. Кажется, он тоже представляет на моем месте кого-то другого…
Любовниками мы стали после приезда сюда, в Приграничье. Как ни странно, началось это с одной из драк, - а останавливаться мы оба не пожелали. Тогда мне казалось диким, что я хочу рыжего паразита. БОльшую часть времени он меня просто бесил. Да и сейчас бесит. Шульдих всегда умел точно расставить акценты. «Фудзимия, хватит заморачиваться по пустякам. Это ничего не меняет…» На самом деле меняло, но это уже не важно.
В команде из четырех человек, вынужденных практически постоянно находиться в обществе друг друга, скрывать такие вещи довольно трудно. Особенно с Шульдихом - когда он в дурном настроении, то использует любой повод побесить окружающих. Несмотря на это, остальные Шварц принимают наши отношения довольно спокойно. Кроуфорд брезгливо морщится от шульдиховых подначек, но молчит - хотя обычно пресекает развлечения рыжего за счет собственной персоны на корню. Наги устроил мне неделю травли, но во время наших метаний все обиды быстро забылись, как и положено мелким разногласиям перед лицом настоящей опасности. И все же… Чаще всего я сожалею об этой связи - от нее больше проблем, чем удовольствия. Но она помогает спокойнее смотреть новости и видеть знакомое лицо на экране…BrunnenG
http://www.mr-yaoi.ru