Автор: Romina
Бета: -
Фандом: WeisS Kreuz
Рейтинг: PG
Жанр: humor,OOC
Пайринг: нет
Примечания автора: Написано под впечатлением от фанфика Undel «Герои яоя». Автору респект и большое спасибо! Плюс, спасибо Naru Osaka за идеи.
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателем. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах - с согласия автора. Ссылки на фик - приветствуются.
Отзывы: сюда
Была половина четвертого ночи – время, когда бурлящая жизнь ночного Токио начинает понемногу утихать в ожидании нового рабочего дня. На крыше самого обычного, ничем не примечательного дома сидел человек и с выражением вселенской скорби в глазах смотрел на луну.
Луна ему сегодня не нравилась. Она была не полной, круглой и желтой, как свежий горячий блин, а какой-то неровной, обгрызенной с одного края и совсем не аппетитной. Эта луна могла бы стать настоящим символом несчастья, постигшего одного из лучших телепатов Розенкройц.
Шульдих горестно вздохнул и впился зубами в окаменевший кусок пиццы, найденный сегодня в холодильнике. Если бы полгода назад кто-то сказал ему, что он, второй человек в Шварц, избавившись от власти Эсцет и заполучив в постель непосредственного начальника, будет подыхать от голода, он бы ни за что не поверил. Но, видимо, прав был Фарфарелло: ничто не может завести в такую задницу, как неисповедимые Господни пути…
Избавление от ненавистных работодателей неожиданно обернулось потерей стабильного заработка. Кроуфорд теперь проводил все дни напролет, общаясь с партнерами и потенциальными клиентами, причем преимущественно – за деловыми завтраками, обедами и ужинами. У Шульдиха порой создавалось впечатление, что оракул вообще ходит на работу, исключительно чтобы пожрать. Мелкий паршивец Наги переметнулся к новому руководству, которое обеспечивало его трехразовым питанием на работе, а нередко и ужином после работы – короче, облизывало с ног до головы, причем как в переносном, так и в прямом смысле.
Фарфарелло по большей части сидел дома вместе с Шульдихом, которому вменялось в обязанность за ним присматривать. Псих питался регулярно, сам готовил и даже охотно приготовленным делился, но есть то, что получалось, Шульдих ни за что бы не стал. Он ничего не имел против бифштекса с кровью, но при одном обязательном условии – бифштекс должен быть пожаренным. В этом случае телепат даже готов был закрыть глаза на происхождение и вероисповедание исходного продукта... Сырое же мясо, на его взгляд, хоть и имело одно неоспоримое достоинство – гарантированно оскорбляло Бога, но в пищу, увы, не годилось..
Кулинарных способностей самого Шульдиха хватало исключительно на лапшу быстрого приготовления. Это достижение современной цивилизации уже сидело у него в печенках и вызывало устойчивый рвотный рефлекс. Питаться в ресторане и даже кафе не позволял безжалостно урезанный Кроуфордом бюджет, а применять в бытовых целях телепатические способности оракул категорически запретил.
Была, правда, слабая надежда раскрутить Брэда на что-нибудь вроде романтического ужина после очередной успешно выполненной операции, но эта надежда с каждым днем становилась все более призрачной. В предыдущие несколько раз, дорвавшийся до приличной еды Шульдих обжирался так, что о запланированном ночном клубе и речи идти не могло – он был в состоянии только тихо икать, умиротворенно созерцая окружающий мир, либо завалиться спать. Последнее Кроуфорда тоже устроило бы, если бы не одно обстоятельство – оказавшись в постели, телепат благодарно чмокал его в ухо и, пробурчав «Спкойнночи», отворачивался к стенке и засыпал спокойным сном сытого младенца. А в три часа ночи он просыпался – будил озадаченный желудок, не знавший, что ему делать с неожиданно свалившимся на него гастрономическим счастьем…
Воображение рисовало курицу с хрустящей корочкой, запеченную на углях рыбу и еще множество аппетитных вещей, а на зубах хрустела проклятая пицца, категорически не желавшая признавать свою принадлежность к пищевым продуктам, когда неожиданно запахло жареным. То есть, может быть, и не жареным, а вареным или тушеным, но совершенно точно – чем-то съедобным и очень вкусным… Шульдих на мгновение замер, соображая – не начались ли у него от голода обонятельные галлюцинации, и, убедившись, что не начались, сорвался с места. Он плохо понимал, как умудрился не свалиться и ничего не сломать, перескакивая с крыши на крышу, ибо пришел в себя только сидя на узком и очень неудобном подоконнике... Посреди маленькой, слабо освещенной кухни, в фартуке, с полотенцем в одной руке и вилкой в другой, стоял Кен Хидака и очень растерянно моргал.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, точнее, Кен смотрел на Шульдиха. Шварц, не удостаивая особым вниманием коллегу и конкурента, не отрываясь, таращился на неизвестный ему кухонный прибамбас, стоявший на плите и, без всяких сомнений, являвшийся источником восхитительных запахов – расплавленного сыра и чего-то еще не менее соблазнительного.
Хидака подал признаки жизни первым.
- Ты… это… чего?
Шульдих вздрогнул, выходя из блаженного оцепенения, и, не в состоянии придумать ничего лучшего, ляпнул чистую правду:
- Да ничего… так. Иду, смотрю – окно открыто, пахнет вкусно… - он снова с вожделением уставился на плиту, с тоской понимая, что сейчас на него с воплем набросятся, и поужинать в спокойной обстановке не удастся. Вайсс, однако, вел себя очень странно – стоял, переминаясь с ноги на ногу, а на его лице отражалась сильнейшая внутренняя борьба…
Кен Хидака очень любил готовить. И не только любил, но и умел – когда его по глупой случайности взяли в школьную футбольную команду, ресторанный бизнес Японии потерял первоклассного шеф-повара – но вот продемонстрировать свои таланты коллегам никак не получалось. Вайсс почему-то были твердо уверены, что пускать его к плите опасно для жизни не только самого Кена, но и жителей всего квартала. Если же ему удавалось дорваться до готовки, все неожиданно теряли аппетит и вежливо отказывались от обеда или ужина, а потом таскали втихую из кухни печенье, овощи и все, что можно было употреблять в виде полуфабрикатов.
И вот теперь Кена мучили сомнения – с одной стороны, тот, кто сидел на подоконнике, считался врагом и заслуживал смерти, с другой – это был первый человек, который, похоже, оценил его кулинарные способности… Сжав покрепче вилку, Вайсс указал на плиту и, намереваясь достойно ответить на любое резкое движение, неуверенно спросил:
- Будешь?…
Темная тварь, однако, не проявляла никаких признаков агрессии. Напротив, согласно закивала, слезла с подоконника, смирно уселась на табуретку и с примерным видом сложила руки на столе.
- …Оми может соорудить что-нибудь на скорую руку, но не более того. К тому же, он все время занят, - Хидака стоял у раковины, убирая следы преступления, и время от времени с гордостью поглядывал на телепата, уничтожавшего еду в фантастическом темпе. – Кудо готовит только водку с тоником – правда, в заводских объемах… Добавки?
- Ага. А этот ваш… который с катаной, почему не готовит?
- Он готовит. Считается даже, что хорошо готовит – по крайней мере, ему все так говорят… – Кен саркастически усмехнулся, явно давая понять, что наличие катаны во многом объясняет подобные отзывы. – Вот ведь отморозок… ничего человеческого в нем нет.
Кен убрал последнюю тарелку и, комкая в руках кухонное полотенце, смущенно пробормотал:
- Слушай… я наследующей неделе хочу фуа-гра сделать. Ты это… может, опять придешь? Только никому не говори, ладно?
Шульдих мигом сообразил, что, если он кому-то об этом расскажет, едой придется делиться, и энергично замотал головой.
- Ни в коем случае. В смысле, не скажу. А приду обязательно. И… кто-то идет!
Кен замер, тоже услышав шаги за дверью. Воображение нарисовало яркую картину того, что произойдет, если его застанут на кухне за мирной беседой с врагом. Неожиданно свет погас, его схватили и утянули в стенной шкаф, закрывавший водопроводные трубы.
Чуть дыша, Кен наблюдал за происходящим из-за неплотно прикрытой дверцы. Несколько секунд спустя на кухне нарисовался Айя собственной очень мрачной персоной. «Блин! – услышал Хидака раздраженный голос у себя в голове. – Вот ведь притащился…». «Да ладно, - он не очень представлял, как разговаривать телепатически, и поэтому старался думать как можно отчетливее. – Он же наверняка ненадолго. Водички попьет и свалит…»
Но водичка Абиссинца, судя по всему, не интересовала. Обведя кухню подозрительным взглядом, он включил стоявший на холодильнике маленький телевизор, выудил из-за пазухи кассету и сунул в видеоплеер. Потом, еще раз воровато оглядевшись, сел, достал упаковку бумажных носовых платочков и щелкнул пультом.
По экрану понеслись вступительные титры мексиканского сериала…Romina
http://www.mr-yaoi.ru