ИЛЛЮЗИЯ СВОБОДЫ

Автор: Eishi Фандом: Weiss Kreuz Рейтинг: PG-13 Жанр: slash, drama, mystery Пайринг: Шульдих/Брэд, Айя/Йоджи, Наги/Оми Примечания автора: В начале немного спойлеров из последних двух серий Капители (мне всегда было интересно узнать, что могли чувствовать Шварц, отчитываясь перед Старейшинами). И еще спасибо Кай за сабы к первому сезону, потому что цитаты я брала оттуда. СТАТУС: в процессе Содержание: 1) События охватывают временной промежуток с конца Капители и до конца Глюэна и рассказывают о том, почему Шварц во втором сезоне выступили почти что на стороне Вайсс. Ну, по крайней мере, открыто им не противостояли. 2) посвящается hamzee. Спасибо за поддержку! Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателем. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах - с согласия автора. Ссылки на фик - приветствуются. Отзывы: сюда

I. Начало конца Ну что ж, мы пришли, как и обещали… Прохладный ночной ветерок заставил меня зябко поежиться, когда я обернулся, чтобы взглянуть на восходящую луну. Она такая огромная, что кажется, будто ее бледно-желтый диск закрывает собой полнеба. Такая огромная и всегда равнодушная к тому, что происходит в ее неверном свете. Брэд стоит всего в паре шагов от меня, сосредоточенно вглядываясь в лежащие на земле кривые тени в ожидании начала нашей последней партии в многолетней, жестокой и на самом деле такой бессмысленной игре. Эсцет и Критикер, Вайсс и Шварц. Когда-то эти слова что-то значили для меня, но теперь они кажутся старыми, избитыми ярлыками, висящими на тех, кто уже давно умер, хотя, похоже, сам с этим так и не смирился. Сегодня бал мертвецов, и мы на нем незваные гости, но разве нам когда-нибудь требовалось приглашение? Я усмехаюсь своим мыслям, непроизвольно привлекая к себе внимание Кроуфорда. Его монокль вспыхивает отраженным лунным светом, скрывая изучающий взгляд, когда он поворачивает голову и озадаченно хмурится. Боже, какой ужас… Я сразу же сказал, что с очками ему было лучше, стоило мне увидеть его с этим старьем, но он только странно покачал головой и просто на время снял монокль, чтобы он меня не так раздражал. Брэд изменился после того, что произошло, и дело не столько во внешности, к которой я уже успел привыкнуть, сколько в его отношении к некоторым вещам. Я не могу этого понять, а он не может объяснить. - Что-то случилось? - Нет, - Никак не могу избавиться от привычки встряхивать головой, словно это поможет выгнать из головы ненужные мысли. Глупо, конечно, но так… привычно. - Просто подумал кое о чем. Всякие пустяки, ничего по делу. Брэд на секунду закрывает глаза и снова возвращается к молчаливому ожиданию, которое никогда не было для него таким изнуряющим, как для меня. Возможно, все дело в том, что его дар ориентирован на будущее, а мой - на настоящее. Он привык ждать, а я - действовать. Всего два шага до него. Два шага по холодной, облитой лунным светом черепице. Так близко и так далеко. Иногда мне кажется, что все это - всего лишь сон, реальность, созданная моим больным воображением, а сам я так же, как Брэд, все еще заперт в белых, как альпийские снега, ненавистных стенах. Я хочу протянуть руку, дотронуться, ощутить его тепло, без которого я думал, что сойду с ума, и это желание как всегда появляется так не вовремя, что у меня сводит пальцы от напряжения, потому что я пытаюсь остановить руку, которая не желает повиноваться моим приказам. Брэд прокручивает в голове сотни вариантов развитий событий, отсеивая заранее проигрышные, чтобы мы снова смогли выжить в том пекле, которое разгорится здесь совсем скоро, а я, черт бы меня побрал, не могу справиться с собственным телом! - Шульдих, - неожиданно зовет он, - Иди сюда. Я делаю шаг так поспешно, что он бросает на меня острый взгляд, отчего я замираю на миг. - Встань мне за спину. Они могут появиться с другой стороны. Порыв ветра уносит вырвавшийся у меня облегченный вздох, и я снова усмехаюсь, вставая с ним спина к спине. Мне сразу становится теплее, словно от большой кружки горячего шоколада. Как в старые добрые времена, да, Брэд? Когда были только я и ты, и никого больше. Слитые спины, слитые разумы, слитые жизни. Гибкий, прочный, смертельно опасный сплав, однажды повернувшийся против своих хозяев. Цена была высокой, но мы заплатили даже ее… Прошло уже несколько лет, но я все еще помню об этом. И как бы ни хотел забыть, буду помнить всегда. Мы прибыли на место проведения церемонии еще ранним утром, так что я вволю поразвлекался, устраивая мелкие пакости бедным служащим, которые носились туда-сюда, как ошпаренные, стараясь, чтобы все было на высшем уровне. Судя по всему, их хорошенько припугнули, коли у них сразу такое рвение к работе проснулось. Интересно, это стоило кому-то жизни или все обошлось невинным переломом половины костей? Стариканы всегда любили помпезность и эту нелепую вычурность, от которой у меня скулы сводило. “Наш великий Повелитель, восстань из мертвых”! Из каких старых романов они это выкопали, хотел бы я знать. Впрочем, это не имело значения, пока они действовали согласно видениям Кроуфорда, а на остальное нам всем было глубоко плевать. Я толкнул ногой какой-то ящик, стоящий поблизости, и человек, спешащий куда-то с резной шкатулкой в руках, запнувшись об него, с размаху грохнулся на пол. Шкатулка описала в воздухе длинную дугу и, врезавшись в ближайшую колонну, открылась, позволив трем блестящим браслетам со звоном высыпаться на мраморные плиты. Служащий скорбно взвыл и бросился собирать их в надежде, что этого никто не заметил и его, возможно, не накажут. Я сказал “возможно”? Маленький, наивный человечек, зря он на это надеется. О, в дверях зала уже появился наш “вездесущий надзор”, как я его называю. Бай-бай, маленький человечек, тебе смертельно не повезло. - Шульдих, угомонись, - холодно бросил Брэд, провожая глазами несчастного служащего, которого уже уводили прочь. Похоже, он нес браслеты старикам, а тут такая нелепая случайность вышла. Прискорбно, что ни говори. - Не привлекай к нам лишнего внимания. - А он сам виноват, что грохнулся, - безразлично пожал я плечами, - Я тут ни при чем. Наги смерил меня невыразительным взглядом, но как всегда промолчал. Мы с Брэдом сидели на диванчике в углу холла, на первом этаже музея, соединенного с башней длинной галереей, а юный мастер телекинеза и Фарфарелло стояли по бокам, как безмолвные стражи. Я откровенно скучал и показывал это всеми возможными способами. - Ну на кой черт нас пригнали сюда в такую рань, Брэд? В этом костюме я чувствую себя, как кукла, наряженная для выставки. Кроуфорд снял очки и принялся аккуратно их протирать с таким выражением лица, словно ничего важнее этого в мире не существовало, а мое высказывание было напрасным колебанием воздуха. Кто бы знал, до чего мне хотелось схватить его за идеальный, ослепительно белый пиджак и хорошенько встряхнуть. - Земля вызывает Кроуфорда. Эй, Брэд, ты меня слышишь? У тебя на носу веснушка, прикинь! - Я тебя прекрасно слышу, Шульдих, - спокойно произнес он, возвращая очки на их привычное место, - И у меня нет веснушек. Никогда не было и не будет. - И тут до него, наконец, дошло, на что я его подбил, - Боже, о чем я говорю… - О веснушках, - участливо подсказал ему я, широко и торжествующе усмехаясь. - У меня вот в детстве были. Я же рыжий, так что это нормально. Забавно, да? Оказывается, у меня тоже что-то может быть нормальным. Кроуфорд с едва слышным стоном откинул голову на спинку дивана. - Ну что за чушь ты несешь? Мы же на работе. - А ты всю жизнь на работе, Брэд, так что у меня просто не остается выбора. Он повернул голову и серьезно посмотрел на меня. Такой взгляд уже нельзя обернуть в шутку или проигнорировать, а значит остается только принять. //Сегодня, Шульдих. Понимаешь? Сегодня мы или навсегда избавимся от Эсцет, или нас сгноят в исследовательских лабораториях, как подопытных крыс, осмелившихся показать зубы хозяину.// //Я все понимаю, Брэд. Но если будешь думать об этом слишком много, то ничего не выйдет. Мы сделаем это, ты же знаешь. Сомневаться не в твоем стиле, так что расслабься.// - Пан или пропал, так? - неожиданно спросил он вслух. - Так, - Я уверенно кивнул и сжал его ладонь, лежащую на диване. Этот угол холла освещался слабо, так что этого не увидели бы даже стоявшие рядом Наги с Фарфарелло, не то что кто-нибудь посторонний. - Пан или пропал. Никогда бы не поверил, но Кроуфорд волновался. Снаружи, конечно, все как обычно: холодные взгляды, предельно сосредоточенный вид, четкие движения, но… Он не видел того, что должно было случиться после того, как мы бы начали действовать согласно плану. Будущее надменно молчало, заставляя его изводить себя сомнениями, чего раньше никогда не бывало. Основой той самоуверенности и откровенной наглости, с которой Шварц выполняли работу, служило то, что мы посредством своего личного Оракула всегда знали, что произойдет в тот или иной момент, а значит, могли не волноваться и не отвлекаться на запасные варианты. Главный принцип эффективности - не распылять сил понапрасну, и мы прекрасно с ним справлялись. Именно поэтому Кроуфорд и был лидером команды: слово “знание” являлось ключевым в его системе мира. Как он ни старался, вызвать видения о том, что случится, если мы прибегнем к нашему плану, ему это так и не удалось. Обычно они приходят сами, но в этот раз он решил форсировать события и поторопить видения, за что и поплатился полным отключением на целые сутки. Черт бы побрал эту его уверенность, что он со всем может справиться! Для меня это были адские сутки, я просто места себе не находил! Но как бы там ни было, мы все равно здесь, и мы поступим точно так, как и планировали, потому что иначе быть просто не может. Старики поплатятся за то, что считали нас послушными, безмозглыми марионетками, за то, что обращались с нами, как со скотом. Сегодня должна быть славная вечеринка, и я уж повеселюсь на ней от души. Внезапно Брэд прикрыл глаза рукой, словно его ослепило яркой вспышкой. - Что случилось? - хмуро спросил Наги. Будь я на его месте, я бы тоже спросил, потому что лицо у Кроуфорда буквально посерело. - Пока ничего. - Это только пока, - со знанием дела буркнул я, - Тогда так: что случится? - Девчонка, - Кроуфорд резко встал с дивана и быстрым шагом направился к выходу. - Но я же поймал ее, когда она пыталась сбежать через окно. Она теперь под замком, - Я пока еще смутно понимал, чем могло быть вызвано его внезапное беспокойство, но одно было ясно: что-то случилось. И случилось это как всегда не вовремя. Мы были уже в машине, когда Брэд, наконец, ответил: - Другая девчонка, Шульдих. Наше идеальное тело, на которое молятся старики, черт бы их всех побрал! Мы не успели. Заброшенный склад, который был переделан под лабораторию и где малышке Айе-тян проводили коррекцию ДНК, был пуст, как фотоальбом человека-невидимки. Шкафы и ящики были выпотрошены сбежавшими учеными, которым было строго-настрого наказано не оставлять после себя никаких документов. Едва мы поняли, что Критикер знают об этом месте, Кроуфорд приказал уходить, что они и сделали, прихватив с собой все материалы исследований и, разумеется, главное сокровище - будущую жертву. Черт с ним, с этим складом, и даже черт с ними, с этими учеными, но мы были уверены, что малышку перевезли в безопасное место. Я лично видел ее маленький саркофаг, но мне даже в голову не пришло в него заглянуть. Кроуфорд рывком распахнул дверцу какого-то шкафчика. Внутри было пусто, но, судя по его лицу, именно здесь и должна была лежать будущая жертва ритуала. - Они забрали ее. - Проклятье! - я с размаху врезал кулаком по стене, - Эта маленькая стерва! Это ее рук дело! - Сейчас у нас нет на это времени, - остудил мой пыл Кроуфорд, - Старейшины скоро вызовут нас, так что надо быть на месте. Он, конечно, был прав, но решение как следует прополоскать мозги этой соплячке это не отменяло. Мы успели к музею как раз вовремя. Стоило нам только войти внутрь, как рядом тут же появился какой-то слуга. - Господин Кроуфорд, - он склонился перед нами в дежурном поклоне, которых отвесил за это утро уже немало, - Старейшины хотят видеть вас и вашу команду. Пожалуйста, следуйте за мной. Пока движущаяся лестница несла нас по застекленной галерее с неспешностью растолстевшей гусеницы, я с любопытством разглядывал украшавшие стены картины, которых здесь было собрано несчетное множество. Сплошной праздник для Фарфарелло - разгул религиозной тематики! Жаль, что сейчас он не в состоянии его оценить. Дело в том, что иногда непредсказуемость его действий могла быть весьма несвоевременной, поэтому мне пришлось посадить его на своеобразный невидимый поводок. После пары часов приватного общения со спеленатым в смирительную рубашку диким зверем, я все же нашел в его сумбурном, истерзанном сознании крохотную кнопочку, которая отключала его агрессию, когда это было нужно, и теперь пользовался ей с гордостью первооткрывателя. Это вовсе не значит, что я мог управлять им. О, нет, никто не в силах управлять Фарфарелло: я просто ненадолго притуплял его реакцию на происходящие события. Без такого вмешательства мы бы эту галерею не прошли, это уж точно. Он бы разнес тут все в щепки, а, учитывая то, что из-за грядущего воскрешения все сейчас на нервах, нам бы это так просто с рук не спустили. Когда мы оказались в лифте, я тихонько дернул “поводок”, отпуская нашего белого зверя на волю, и Фарфарелло, словно ощутив это, тут же встряхнулся, как попавший под дождь бродячий пес. Он обвел нас взглядом и остановился на мне. Может, он и был безумцем, но чутье его никогда не подводило. - Я шел сквозь туман, - глухо произнес он безо всякой угрозы в голосе. - Там были ангелы и бесы. Стоявший рядом с Кроуфордом Наги перевел взгляд с дверей лифта, на которые смотрел неотрывно с того самого момента, как они закрылись, на Фарфарелло, однако особого интереса в его глазах не отразилось. Фарфарелло часто говорил метафорами, так что ничего обычного в этом не было. - А еще там был Шульдих, - добавил он спустя несколько секунд, не спуская с меня пристального взгляда своего единственного по-совиному желтого глаза. - Правда? - ухмыльнулся я. Порой его воображение создавало такие образы, что мне хотелось бежать прочь из его разума, и никогда туда больше не возвращаться, но по долгу службы это делать все равно приходилось. - Ты мне льстишь. Я играл там на арфе? - Нет. Ты горел на костре из мертвецов. Зря я его спросил. На кой черт мне вообще понадобилось это знать? Наконец, двери лифта разошлись в стороны, и мы оказались в длинном коридоре, в конце которого была единственная дверь. Мне сразу как-то расхотелось туда идти и готов поклясться, что остальные жаждали этого визита не больше меня. Кроуфорд сделал глубокий вдох, и решительно шагнул вперед, а нам, разумеется, не осталось ничего другого кроме как последовать за ним. Они сидели на диване. Два почтенных старичка и милая старушка, которая всегда улыбалась, словно ничего другого в жизни делать не умела. С виду и не скажешь, что они могут контролировать организацию, протянувшую свои скользкие щупальца по всему миру, а ведь так оно и было. - Давно не виделись, Кроуфорд, - проскрипел Фладд, самая большая сволочь из них всех. - Для нас большая честь снова встретиться с Тремя Старейшинами Эсцет, - сдержанно ответил Брэд, - Рады видеть вас в добром здравии. Для себя я перевел это, как “чем быстрее вы сдохните, тем легче всем будет жить”, с чем полностью был согласен. - Мы слышали, что Шульдих хорошо постарался, - подала голос Строн, повернувшись ко мне. Вот опять. Опять она на меня так смотрит, что в голову начинают закрадываться подозрения о том, что слухи, ходившие о ней по всему Розенкройц, были не такой уж и выдумкой. Говорили, она всегда питала к телепатам определенного рода слабость и выдвигала их на высокие посты, несмотря на то, что они считаются наиболее нестабильными паранормами. Но я же ей во внуки гожусь! - Людские желания покрыты тонкой кожицей, которую называют моралью, - Любят они эти высокопарные фразы, так что пришлось подыграть. Деваться все равно некуда, я человек подневольный. - Я просто сдираю её, вот и всё. Строн захихикала, прикрыв рот ладонью. Очевидно, ответ ей понравился. - Молодец, - похвалила она меня, отчего я почувствовал себя хорошим таким щенком, который вовремя принес хозяину тапочки. Гадкое ощущение, меня мысленно аж передернуло, - Ты набрался опыта, мой избранный телепат. Людские умы для тебя всего лишь игрушки, не так ли? Пока это единственная стоящая мысль, которую я от нее услышал. - Можно и так сказать. Утешало только то, что ей недолго уже осталось считать меня “своим избранным телепатом”, однако не стоило думать об этом в присутствии Старейшин. Все же они не по случайности оказались на самом верху пирамиды под названием “Эсцет”, и их нельзя было недооценивать. - Ты всё ещё мстишь Богу, Фарфарелло? - обратился к нему вступивший в разговор Майер. Я всегда считал его невзрачной тенью Фладда, даже несмотря на его способности, потому что он редко выдвигал свое личное мнение, а только соглашался с уже сказанным. - Смерть Бога - вот моё желание, - лаконично ответил Фарфарелло, и в этой фразе была вся его жизненная философия. Майер непонятно кому кивнул и переключился на нашего юного гения. У него окончательно крыша съехала, или ему правда вдруг стало интересно, как у него дела? - Наги, ты нашёл своё место в Шварц? - Вроде бы. Ну как обычно. Наги в своем репертуаре: пара слов, а недосказанности в них больше, чем во всех моих увертках. Никогда прямо ничего не скажет, как будто всю жизнь на допросе. Хотя его трудно в этом винить; в конце концов, тот, кто рос во лжи, никогда не будет правдив даже с самим собой. И наши хозяева, к слову сказать, уж точно не те люди, с кем можно было бы быть откровенным. Они ведь только выглядят такими милыми и безобидными, но так или иначе приложили руку ко всему, чем Эсцет замарана. - Подготовка к ритуалу проходит успешно? - Фладд, наконец, задал мучающий его вопрос, решив, что прелюдию к серьезному разговору можно считать законченной. Кому она вообще была нужна, эта прелюдия? - Никаких проблем, - Голос Кроуфорда был спокоен, но что творилось с ним на самом деле, даже я сказать не мог. Едва мы вошли в комнату, его ментальные щиты наглухо захлопнулись. Последний приказ - чтобы остальные сделали то же самое - я передал, и сразу же ощутил себя почти что глухим, потому что легкое, едва ощутимое касание чужих разумов, к которому я уже привык, неожиданно полностью исчезло. В обычном состоянии довольно трудно постоянно удерживать высокую степень защиты, поэтому на краю сознания я всегда слышал и Наги, и Фарфарелло, и даже Брэда, хотя и меньше остальных, но сейчас все они были закрыты от меня. Для уверенности я добавил каждому из них дополнительный слой защиты, на подпитку которой уходили все мои силы. Старики не должны узнать о том, что мы задумали, и они не узнают, потому что я об этом позабочусь. - Мы слышали, что наш особый элемент уже привезли. Мы можем её увидеть? - Мы всё ещё заканчиваем приготовления, - уклонился от прямого ответа Кроуфорд. Похоже, запахло паленым. А все из-за чертовой девчонки! - Что-то вы долго возитесь, - недовольно проворчал Фладд, расставшись со своим неизменным прищуром, который помогал ему выглядеть добродушным старичком. Холодные пустые глаза требовательно уставились на Брэда, заставляя его чувствовать себя так, словно прямо перед ним поднялась на хвост ядовитая кобра, и если он не накормит ее, она заменит свой ужин им. Лоб Кроуфорда покрылся испариной, он стал дышать чаще. - Её состояние очень нестабильно, нам приходится проявлять осторожность, - с видимым трудом произнес он, ссутулившись и наклонившись вперед, а я не мог подойти к нему ближе и узнать в чем дело из-за того, что держал защиту за всех. - Она будет готова завтра к ритуалу? - не обращая никакого внимания на состояние Кроуфорда, поинтересовался Майер. Брэд схватился за сердце, и я, наконец, понял, что творится. Фладд, скотина, решил напомнить нам, кто тут хозяин, и, судя по всему, держал его на грани сердечного приступа, не давая забыть о том, какая кара нас постигнет, если все провалится. Проклятье, а я даже не мог пошевелиться! Только ухмылялся, как обычно, чтобы старики не заподозрили, что меня это действительно волнует. Скоты, я им это еще припомню. - Конечно, - через силу выдавил Брэд, и давление на его сердце тут же исчезло. Он выпрямился, словно ничего и не произошло, но я точно знал, что за это публичное унижение перед командой старики заплатят сторицей. Продолжая мило улыбаться, как ни в чем не бывало, Строн проворковала: - Мы рассчитываем на вас. Один раз в 800 лет все созвездия входят в дом новолуния. Это будет завтра. Если мы упустим такую возможность, скорее всего, он больше никогда не воскреснет. - Не разочаруйте нас, - проскрипел Фладд, не отрывая от Кроуфорда цепкого, колючего взгляда. В его голосе звучала явная угроза, хотя, возможно, ни Строн, ни Майер до конца этого так и не поняли. Несмотря на все наши старания, он, в отличие от остальных Санрюдзин, никогда не доверял Шварц, словно нутром чуял, что такие, как мы, долго прогибаться не будут. Однако то, что он это понял, его все равно не спасет. - Мы вас не подведём, - заверил его Брэд. Только когда мы вышли из музея, я снял дополнительные щиты и с облегчением вздохнул. Перед глазами все немного плыло, поэтому я привалился к плечу Кроуфорда, чтобы переждать головокружение. Наги выглядел еще более подавленным, чем обычно. На него мои щиты всегда оказывали странное воздействие: он говорил, что чувствует себя так, словно его придавили тяжелой плитой, так что легко представить, каково ему было сейчас, после такого напряжения. Зато уж с Фарфарелло все точно было в норме. Относительной, конечно, но все же норме. - Наги, - позвал Брэд, который вряд ли чувствовал себя лучше нас. В конце концов, не каждый день бываешь так близок к сердечному приступу, особенно в 26. - Я в порядке, - слабо отозвался тот. Головокружение отступило, так что сесть в машину я смог без посторонней помощи. - Жми на газ, Брэд. Я вытрясу из этой пакостной малявки всю душу, но все равно узнаю, где наша идеальная куколка. Потому что если мы ее не найдем, старые козлы вытрясут душу из нас. Когда я вихрем влетел в комнату, Сакура уже знала, что ее ждет, а потому понимала, что сопротивление бесполезно. От моей оплеухи она со сдавленным всхлипом отлетела к стенке, но это была только малая часть того, что я собирался с ней сделать. Эта соплячка вздумала вмешаться в то, чего даже толком не понимала. И все ради кого? Ради своего обожаемого Абиссинца. За всю свою жизнь я еще не встречал настолько тупой девчонки. Просто поверить не могу, что из-за этого ничтожества наши планы летят в тартарары! - Слишком уж ты шустрая, - процедил я сквозь зубы, уже планируя следующую пощечину, но Кроуфорд меня остановил. - Хватит, - он бросил на Сакуру брезгливый взгляд, - У них ничего не выйдет без нее. Нет причины паниковать. - Но где она? - Тебе лучше знать, Шульдих, - намекнул Наги, безразлично привалившись к стене со скрещенными на груди руками. Ему было глубоко наплевать на то, что я сделаю с девчонкой. Если это могло избавить нас от Эсцет, он готов был отдать мне на растерзание сотню таких, и даже глазом не моргнуть, потому что когда доходило до дела, он, несмотря на свой возраст, мог быть не меньшей сволочью, чем любой из нас. Хотя бы за одно это его стоило бояться. - Действительно, - Странно, что такое простое решение само не пришло мне в голову. Я присел рядом с ней, наслаждаясь текущим от нее страхом, и схватил за волосы, запрокидывая голову. Ну-ка, крошка, покажи мне, что ты прячешь, и, возможно, проживешь еще один день. Хотя такие любопытные, как ты, все равно долго не живут. Посмотрим, посмотрим… Ты сбежала не для того, чтобы спастись, а только для того, чтобы, пользуясь всеобщей суматохой, спрятать Айю-тян и дать возможность Вайсс ее найти. Отлично сработано, ты всех нас провела, даже меня. - Раз она сама не может с ним встретиться, она хотя бы помогла ему увидеться с сестрой, - Я отбросил ее голову, отчего она ударилась затылком о стену. - Как трогательно. Сакура больше не всхлипывала, а только мелко дрожала и беззвучно плакала. Съехав по стене, она сжалась в комок, словно это могло ее защитить. Какое разочарование, а я-то думал, что играть с ней будет интересно. Терпеть не могу хнычущих девчонок. - Время еще есть, - Кроуфорд переводил задумчивый взгляд с одного предмета на другой, пока, наконец, не остановился на Наги. Словно почувствовав, что на него смотрят, тот открыл глаза, ожидая приказа. - У меня есть для тебя поручение, Наги. Кажется, я знаю, как вернуть девчонку, но для этого тебе придется навестить Вайсс. Мальчишка равнодушно пожал плечами. Откровенно говоря, он единственный из нас мог прийти к Вайсс и вернуться оттуда без единой царапины, потому что с его даром даже приблизиться к нему становилось весьма проблематично. В его хрупком тельце жила сила, способная на такое, что порой даже представить было трудно, и я только через пару месяцев работы с ним понял, почему Кроуфорд с таким упорством добивался его перевода в Шварц. Наги, как изящная, дорогая амфора, хранил в себе мощь, которой Брэд хотел управлять, и он добился-таки своего. Не знаю, что в свое время между ними произошло, но каждое его слово для мальчишки закон, который нельзя нарушить. Конечно, Абиссинец сломя голову примчался на место встречи, назначенное Кроуфордом. Главная проблема Вайсс в том, что они не могут выделить приоритетную цель, и рвутся на части, пытаясь спасти всех сразу. Как следствие, их эффективность падает, и то, что в принципе не было такой уж сложной задачей, становится для нас еще проще. Встреча в порту, помимо того, что была отвлекающим маневром, уже сама по себе подразумевала ловушку, но Фудзимию это не остановило. Когда дело касалось его сестры и всего, что с ней было связано, его не смогло бы остановить даже цунами. Я сильно подозревал, что на Сакуру ему было наплевать так же, как и нам, но загвоздка заключалась в том, что она была чертовски похожа на его сестру, и вот тут-то срабатывал его братский инстинкт, которому он не мог сопротивляться. У несгибаемого Абиссинца нашлась маленькая слабость, а главный метод работы Шварц - использовать чужие слабости себе во благо. Что мы, разумеется, и сделали. Сомневаюсь, что нанятая Кроуфордом орава всерьез покалечит Фудзимию, но уж задержит - это точно, а большего нам с Фарфи и не надо было. Когда он покинул цветочный магазин, мы уже были там, так что он потерял свою спящую красавицу еще до встречи с Брэдом, хотя узнал об этом гораздо позже. Можно считать, что малышку мы получили почти без проблем. Когда я, выбив стекло, приземлился на подоконник, Хидака и Кудо меня уже ждали. Сторожили ее кроватку, как примерные родители, только вот ее там не оказалось. В конце концов, одну глупость они уже совершили - привезли малышку Айю-тян сюда, первое место, куда мы могли пойти ее искать, так что наивно было ждать, что они сглупят и во второй раз. Но ведь на такие случаи у нас есть Фарфи. Я помаячил перед Хидакой и Кудо еще немного, а затем, получив сигнал от напарника, ретировался через окно. Фарфарелло уже ждал меня внизу с добычей на руках, и через полчаса мы были уже в музее. - А вот и наша спящая красавица, - возвестил я, сгружая ее на диван. - Быстро вы, - хмыкнул стоявший у окна Наги, не поворачиваясь. - Пара пустяков. Ты не поверишь, они додумались притащить ее к себе домой! С тем же успехом они могли подать в газету объявление: “Владельцы цветочного магазина “Котенок в доме” сдают в аренду идеальное тело для ритуала воскрешения”. Интересно, кому там такая гениальная идея в голову пришла? Наги не ответил. Он не отрывал взгляд от огромного, в полстены, окна, откуда открывался великолепный вид на последние приготовления к ритуалу. Большая круглая площадка, где не было ничего, кроме алтаря, на котором полагалось покоиться жертве, возвышалась посреди просторного зала, который совсем скоро будет до отказа заполнен агентами Эсцет. Я подошел поближе, остановившись рядом с мальчишкой. Его глаза смотрели в пустоту. Не на копошащихся внизу людей, не на высокие колонны, даже не на алтарь, а на что-то, что было видимо только ему одному. Он всегда был чужд этому миру, и дело даже не в том, что он был паранормом. Просто… он был другим. Словно родившимся в мире стеклянных стен без дверей, где все всё видят, но не говорят, не вмешиваются и не касаются. Я в таком месте наверняка свихнулся бы, ведь для меня прикосновение значит, что я все еще жив, а для Наги это обычное дело. Он не подпускает к себе людей. Никого и никогда. Но однажды его стеклянные стены треснут, и я хочу быть рядом, когда это случится. - Это было подло! Как вы могли так поступить? О, боже, снова она. Если бы не ее ключевое место в планах Кроуфорда, я бы давно от нее избавился. - Шульдих, - балансируя на грани терпения, попросил Брэд, заходя в комнату, - Сделай с ней что-нибудь, иначе я просто не выдержу. Не успел я ничего ответить, как взявшийся из ниоткуда кусок пластыря, молниеносно заклеил Сакуре рот. Похоже, она достала не только меня. - Спасибо, Наги, - Кроуфорд устало опустился на диван. Я сел рядом и, подтолкнув рукой, заставил его положить голову мне на колени. Хотя бы несколько минут ему нужно было отдохнуть, потому что для осуществления нашего плана Брэду понадобятся все силы. Сняв его очки, я запустил пальцы ему в волосы, на что Сакура отреагировала взглядом, полным такого неописуемого ужаса, словно это было самым страшным из того, что я при ней делал. Ничего, пускай привыкает. Не спуская с нее насмешливого взгляда, я наклонился и поцеловал Кроуфорда, на что он как обычно проворчал “Шульдих, не сейчас”. Сакура в ужасе распахнула глаза и тут же зажмурилась, как будто ее заставили смотреть на массовую резню невинных жертв. Не удержавшись, я расхохотался. Если говорить начистоту, то я не был так уж счастлив, когда пол под моими ногами начал внезапно рушиться. До того, как это случится, я всерьез рассчитывал поквитаться с Кудо за тонкий, почти невидимый, но весьма ощутимый порез, который оставила на моей шее его леска. И, в конце концов, я просто получал удовольствие от самого факта боя с ним. Из всех Вайсс он был самым гибким, увертливым и достаточно быстрым, чтобы не позволить мне расслабляться ни на секунду; словом, для обычного человека он был не так уж и плох. У меня был план, как опутать противника его же собственной леской, но времени на его осуществление уже не хватило. Сотрясаемая взрывами башня начала рушиться, проседая внутрь себя, так что все, разумеется, дружно плюнули на взаимные разногласия ради спасения собственной шкуры. Даже Вайсс не собирались погибать в этих развалинах во имя придуманной ими самими справедливости. Нас расшвыряло в стороны, как ураганом, и я на время потерял из виду остальных. Стены, потолок и колонны падали сверху смертоносными каменными обломками, грозившими похоронить нас там заживо; все вокруг ходило ходуном, отчего создавалось впечатление, что мы попали в ревущий гранитный круговорот. Это был сущий ад, вырваться из которого казалось почти невозможным. Если бы не Наги, мы бы остались там навсегда. Перед тем, как отключиться, я почувствовал, как его сила подхватывает меня мягкой ладонью, сворачиваясь вокруг защитным коконом, и несет куда-то вверх. Я уже не понимал, что там: земля ли, небо ли, но одно знал точно - там было безопасно. Уже проваливаясь в небытие, я ощутил, как по держащей меня невидимой руке прошла волна пугающей дрожи, передавшейся и мне, и, наверное, никогда в жизни я не хотел жить так сильно, как в тот момент, когда понял, что если Наги не справится, остальным не выжить. Когда я очнулся, солнце, щедро дарившее городу свой свет, уже стояло в зените. Надо мной нависал созданный упорством волн скалистый выступ, и из-за его тени, несмотря на то, что день был довольно теплым, меня колотило от холода. Я потряс головой, надеясь, что это приведет разбросанные мысли хоть в какой-то порядок, что отчасти мне удалось, а потом огляделся. Ни Наги, ни Фарфарелло поблизости не наблюдалось, но мне отчаянно хотелось верить в то, что они все же выбрались. После того, что мы прошли, глупо было бы умереть вот так, под обвалом. Глупо и обидно. Я ведь помнил ту дрожь, которая прокатилась по защищавшему меня кокону… Но тут я заметил лежащего неподалеку бесчувственного Кроуфорда, и сердце тут же совершило такой головокружительный скачок, что чуть не оказалось в горле. Толком не чувствуя ног, я подполз к нему и принялся лихорадочно ощупывать, не в силах избавиться от глупого страха, что он вот-вот исчезнет, если я ничего не сделаю. Ну уж нет! Раз мы выбрались из такой передряги, черта с два я его куда-нибудь отпущу. Его лицо было смертельно бледным и каким-то неестественным, хотя чем вызвано это ощущение, я понять не мог. - Брэд, - я встряхнул его, но ответа не получил, - Брэд, ты меня слышишь? А ну открывай глаза, твою мать, иначе я вышибу из тебя то, что не вышиб этот гребанный взрыв! Вероятно, это послужило достаточно убедительным аргументом, потому что Кроуфорд поморщился и нехотя открыл глаза. - Шульдих, не ори. У меня сейчас голова взорвется. - Ну вот, старый добрый Брэд снова с нами, - я с облегчением плюхнулся на песок рядом с ним, - Видишь, мы выбрались. Я же говорил, что все удастся. Пан или пропал, помнишь? - Помню, - он пошарил руками рядом с собой, но не нашел ничего кроме песка и мелких ракушек, - Кстати, ты не видел мои очки? Ага! Так вот что показалось мне неестественным. Он снимал очки только на ночь, но в темноте я не особо на него смотрел, так что привык видеть его только в них. Без очков Кроуфорд выглядел иначе: моложе своих лет, не таким строгим и авторитетным и… немножко чужим. Я прижался к его губам, чтобы прогнать охватившее меня чувство необъяснимой чуждости, но нет, все было как раньше, все осталось по-прежнему, и это было единственным, что я никогда не захотел бы изменить. - Я спросил про очки, - настойчиво повторил Брэд, когда я отодвинулся. Строить из себя неприступную крепость - это он умеет, но только по глазам все равно вижу, что понравилось. - Неа, я их не видел. Похоже, потерялись в заварушке. Забей, купишь новые. Кроуфорд сел, попутно оглядевшись, и повернулся ко мне. - Шульдих, если ты не в курсе: я плохо вижу. Представь, каково тебе быть лысым, и в общих чертах ты поймешь, что значит для меня потерять очки. У меня по спине пробежал неприятный холодок. Лысым? Ну… хм… - Так страшно что ли? - не поверил я. - Вроде того, - кивнул Брэд, близоруко щурясь, - Где Наги и Фарфарелло? - Не знаю. Поблизости их нет, я проверял. Похоже, меня хорошенько тряхнуло: в голове все перемешано, как в салате из нейронов. И… - я потянул за мысленные нити, всегда связывавшие меня с каждым из Шварц, - Проклятье, связи оборваны, а без повторной настройки мне их не найти! Моя телепатия служила команде своеобразной беспроводной связью, потому что для каждого я выделил особую “нить”, соединявшую его разум с моим. Удобно, надежно и стопроцентно защищено от прослушивания. В обычное время “нити” никак себя не проявляли и уж точно не служили мне шпионами, докладывающими обо всех мыслях моих коллег по работе. Боже, упаси, да я бы свихнулся через час! Но когда в этом была необходимость, я активировал их и, посылая мысленный сигнал, тут же получал зеркальный отклик, по которому мог определить местоположение любого из нас. Однако после обвала башни “нити” повредились, а для их восстановления мне был необходим непосредственный контакт, возможности осуществить который у меня, к сожалению, не было. Кроуфорд нахмурился, сжав виски руками, но ничего путного это не дало. Шевелить мозгами для нас сейчас было равносильно добровольной пытке, я понял это почти сразу. - Отыщем их позже. Не стоит здесь оставаться, - наконец, пришел к решению Брэд, - Наверняка, кое-кто из агентов Эсцет выжил. Скоро они придут в себя и с удвоенной энергией бросятся на поиски предателей, так что прежде, чем отдохнуть, нам придется еще немного поработать. Когда он так говорил, мне всегда хотелось притвориться тяжело больным, но сейчас было не время для паясничества. Как и у всякого предусмотрительного наемного убийцы, который знает, что начальство в нашем деле - фактор непостоянный, у Кроуфорда на такой случай была куплена маленькая неприметная квартирка, где мы могли отсидеться и зализать раны. Кое-как добравшись до тихого, невзрачного райончика, где соседи не отличались неуемным любопытством, а хитросплетение переулков наводило на мысли о лабиринте Минотавра, мы с грехом пополам отыскали нужный дом и дверь, после чего сил осталось только на то, чтобы доползти до кровати. Хотя стоп: у меня нашлись силы, чтобы попытаться стащить с Кроуфорда рубашку. - Шульдих, ты… - Слушай, Брэд, заткнись, а? - недовольно проворчал я, - Она сырая и соленая. Может, ты и хочешь к утру стать сушеной воблой, а я вот нет. Так что давай, стаскивай и рубашку, и брюки. Ты же сам сказал: прежде, чем отдохнуть, нам придется еще немного поработать. Конечно, это было чистейшей воды плагиатом, но кто виноват, что к своим словам он всегда прислушивался внимательнее, чем к моим? Мы завалились на кровать, словно не спали целую вечность, но я все же повозился немного, чтобы накрыть нас одеялом. Брэд уснул даже раньше, чем его голова коснулась подушки, так что мои старания не оценил. Ну и ладно, я не обиделся. Главное, что мы все же оставили Эсцет в дураках и умудрились слинять с приготовленной для нас плахи. Все было не так уж и плохо, если подумать. Размышлять еще о чем-то сил уже не было, да и не больно хотелось, так я что провалился в блаженный, как мне думалось, сон, на деле оказавшийся несвязным, изрезанным на куски, нервным кошмаром. Мне снились люди, которых я никогда не видел, но, тем не менее, испытывал к ним острую неприязнь, даже ненависть. Черную, необъятную и странно знакомую. Не видя их лиц и не зная имен, я ненавидел их так сильно, словно они были виноваты во всех моих бедах: в том, что я родился непохожим на обычных людей, в том, что попал в лапы Эсцет, в том, что едва не погиб при обвале маяка. Они были воплощением всего, от чего я бежал и чего боялся. Я прятался, но они находили меня, в какой бы дыре я не оказывался; я убивал их несчетное количество раз, но они всегда воскресали; я искал защиты у тьмы, но они выходили и оттуда, а когда я включал свет, чтобы рассеять ее, они выползали из моей собственной тени. Мой крик метался среди холодных бездушных стен избитой птицей, когда они загнали меня в угол, а я все звал и звал до хрипоты, отчаянно цепляясь за крохотную полубезумную надежду. Вдруг знакомая рука опустилась мне на плечо, заставив поднять голову. Рядом стоял Брэд. Как всегда спокойный и предельно сосредоточенный он смотрел на меня, не говоря ни слова, а потом так же молча шагнул вперед. Они набросились на него, как голодные псы на единственную кость, вцепившись в его тело со свирепством диких зверей. Они тянули и рвали на части, а я стоял на коленях, с немым ужасом ожидая своего часа. Кровь - такая яркая и горячая - хлынула мне под ноги. Ее было так много даже для меня… и я проснулся. Мне не хватало воздуха. Я хватал его ртом, смешивая вдох и выдох и кашляя, но мне все было мало. Сердце колотилось, как бешеное. Проклятье, да что же это такое?! Никогда раньше у меня не было таких ярких реалистичных кошмаров, от которых кровь в жилах стыла. Эти неизвестные люди - а люди ли вообще? - и разорванный у меня на глазах Брэд. Я испуганно дернулся к нему, проверить, что он здесь и в порядке. Кроуфорд действительно лежал рядом, уткнувшись носом в подушку. Он, похоже, вымотался еще больше меня, ведь даже не проснулся, когда я подскочил на кровати. В комнате пахло морской солью, пропитавшей нашу одежду. Я чувствовал ее острые кристаллики на слипшихся волосах Брэда, тонкую корочку, стянувшую кожу на его виске. Это было реальностью, а не кошмарным сном, но, черт возьми, я совсем запутался, где явь, а где иллюзия. Мои пальцы, едва касаясь, скользнули по его скуле, вспоминая знакомое тепло, и осторожно смахнули соленую корочку на кровать. Настоящий. Этот Брэд - настоящий. Не призрачная копия, а живой человек, с которым я прошел через столько, что с лихвой хватило бы на пару жизней. Но этот сон… Что за чертовщина со мной творится? В животе предательски заурчало, и позорная мысль о том, что это может разбудить Кроуфорда, немедленно забралась в голову. Через секунду я вспомнил, что даже после того, как я чуть ли не подпрыгнул на кровати, он не шелохнулся, но это ведь не значило, что теперь тут военный парад можно было устраивать! По дороге сюда я успел заметить рядом с домом небольшой круглосуточный магазинчик, хозяева которого бессовестно наживались на усталых горожанах, за неимением времени вынужденных покупать продукты после полуночи. Сейчас меня это нисколько не волновало хотя бы потому, что платить я все равно не собирался. Тихо, стараясь производить как можно меньше шума, я встал с кровати и обернулся. Брэд крепко спал. Мне подумалось, что он, наверняка, проснется голодным, так что у моего спонтанного визита в магазин внезапно появилась вполне оправдывающая его цель. Кое-как сваленная в кучу на кресле одежда, разумеется, оказалась мятой, но такие пустяки, как нестандартный внешний вид меня никогда не останавливали, поэтому, быстро накинув рубаху и брюки, я выскользнул из квартиры. Чертов сон не шел у меня из головы, от чего неожиданно появившееся беспокойство все росло, стремительно превращаясь из маленького робкого ростка в толстый кривой стебель необъяснимой паники. Меня снова начал колотить озноб, руки затряслись. Что-то случилось, когда я ушел; я уже точно знал это, когда, наконец, не выдержав, вылетел из раздвижных дверей магазина, сбив плечом какую-то входящую женщину. Ее ругательства, брошенные мне вслед, утонули в диком грохоте, стоявшем у меня в ушах. Я не видел ничего кроме старой обшарпанной лестницы, по которой мы с Брэдом взбирались всего несколько часов назад. Черт, я не должен был уходить! Не должен был! Дверь была выбита. Вывороченные петли валялись рядом, словно их с силой вырвали из металлического каркаса, а валявшийся рядом замок был похож на скрученную в узел резину. Послав к чертям и осторожность, и здравый смысл, эгоистично шептавший не соваться туда, я ворвался внутрь, но там меня встретила лишь печальная тишина, неподвижно сидевшая на скомканной простыне, как немой часовой. Кроуфорда нигде не было видно. Когда они успели? Меня же не было каких-то десять минут. Неужели ждали, пока я уйду, чтобы взять Брэда спящим и неспособным сопротивляться? Значит, они с самого начала знали, где мы, а мы-то наивно полагали, что ушли от погони. Но ведь проще было взять сразу обоих, почему же они не сделали этого? Чтоб им всем гореть в аду целую вечность, почему?!! Я с размаху врезал по стене. Боли не было, зато была кровь и тупое, безысходное отчаяние, сдавившее меня тяжелым кованым обручем. В комнате все еще витал запах морской соли, которую я смахивал с темных волос Кроуфорда совсем недавно, и во рту против воли становилось горько, как от второсортной сигареты. Я привалился к стене, закрыв голову руками. Не знаю, сколько я так просидел, но в себя я пришел от теплой струйки крови, стекавшей с разбитой руки мне на лицо. Когда-то давно, наверное, в другой жизни я спросил у Наги, почему Кроуфорд так важен для него, на что он ответил: “Он сказал, чтобы я не сдавался. Никогда.” Тогда я не придал его словам особого значения, зато сейчас, наконец, понял, что он имел в виду. Не сдаваться, да? Я встал. Поднял с пола свой брошенный белый пиджак, такой неуместный в этой разрухе. Я телепат, и я переверну этот город с ног на голову, пусть это даже обойдется для него сотнями и тысячами тех, кто внезапно умрет от кровоизлияния в мозг. Для меня цена не важна. II. Шанс Была глубокая ночь: те ее часы, когда люди либо спят в своих домах, либо веселятся до упаду в шумных клубах, утонувших в сигаретном дыме и хаотичных вспышках цветомузыки. В это время на улицах не было никого, кто бы мог сойти на роль случайного свидетеля, видевшего, как какие-то типы выносили из старой квартиры молодого мужчину без сознания. А учитывая то, что район даже с большой натяжкой никак нельзя было назвать благополучным, местные жители запирали двери и окна так, словно им грозила осада, и ради собственной же безопасности никогда не интересовались, что за шум там на улице. Идеальное место и время для того, чтобы выполнить свое дело, оставшись незамеченными. Оставаться в квартире смысла не было. Я спустился вниз и сел на разбитое каменное крыльцо, пытаясь собрать разбегавшиеся мысли. Вдалеке шумели машины, но сюда - в лабиринт переулков - звуки долетали приглушенными, отчего казалось, что уши были забиты плотной ватой, которую нестерпимо хотелось оттуда вырвать. После обвала я был настолько вымотан, что даже не подумал о том, чтобы восстановить “нить” хотя бы для Кроуфорда, а ведь сделай я это, найти его сейчас было гораздо проще, даже несмотря на расстояние. Мне так хотелось верить, что мы, наконец-то, избавились от постоянно нависавшей над нами тени Эсцет, что я повторял это снова и снова: “мы выбрались, мы выбрались, мы выбрались”… Нет, черт побери! Мы НЕ выбрались, мы НЕ были свободны от этой многоголовой гидры, которая отравляла все, до чего могла дотянуться! Ведь Брэд так и не смог увидеть того, что произойдет после обвала… За ошибки всегда приходится платить, и, как правило, цена выше того, что у тебя есть. Каждый наемный убийца знает это, знал и я. А еще я понимал, что даже с моим даром шансы найти Кроуфорда были минимальными. Я закрыл глаза и выпустил “нити”. Не столь прочные и глубокие, как те, что я создал для Брэда, Наги и Фарфарелло, но их хватит для того, чтобы собрать воспоминания всех, кто был на этой улице в течение последнего часа. Кто-то выходил покурить, кто-то мучался бессонницей, кто-то вставал выпить воды - их разумы были для меня открытой книгой, вот только я никогда раньше не пытался читать целую библиотеку. Из всех тех, до кого дотянулись “нити”, мне нужны были от силы один-два человека, но, не зная, какие именно, я вынужден был перебирать их всех. Чужие сны, чужие проблемы и заботы текли через меня, как через сито, но ни единой зацепки у меня не было. Чувства притупились настолько, что я уже не чувствовал ни пробирающего до костей сквозняка, ни холода каменных ступеней, почти слившихся со мной. И вдруг как вспышка - слабая, едва заметная - на самом краю сознания. Страх, слишком похожий на мой собственный, чтобы я мог его проигнорировать. То же оцепенение, словно смотришь в глаза смерти, та же безысходность. Я пустил по следу тройную порцию “нитей”, вернувшихся с таким ярким и четким отражением разума, что сразу стало ясно: источник страха был где-то неподалеку, возможно, в радиусе пятисот-шестисот метров. Я вскочил, совсем забыв, что сидел неподвижно не один час, и тело сразу же протестующее взвыло, отказываясь подчиняться. Стиснув зубы, я принялся быстро растирать занемевшие ноги и сведенные плечи. Шея была каменной, как крыльцо, на котором я сидел, а затылок ломило, словно в него бился целый отряд стальных рыцарей, но я упрямо держал “нити”, зная, что если потеряю след, то во второй раз мне вряд ли так повезет. Наконец, я смог двигаться, не держась за ближайшую стену. Образы чужого сознания походили на разорванную фотографию чьей-то жизни: отдельные лица, предметы, звуки, и панический, бесконтрольный страх, не дававший связать их в единое целое. Скорее всего, это был ребенок, причем за не столь долгую жизнь на его долю выпало столько всего, что не каждый взрослый повидал. - Ну же, малыш, покажись, - на автомате бормотал я, тщательно осматривая все закоулки, переворачивая мусорные ящики и заглядывая во все щели, - Мне до зарезу нужны твои воспоминания. Слышишь? Я ничего тебе не сделаю. “Нить” вздрогнула и вспыхнула ярче. Вот он! Забившись в угол за грязным мусорным баком, прямо на асфальте сидел худой мальчик в поношенной и местами рваной одежде. Его глаза были широко распахнуты, словно он боялся даже моргнуть, чтобы ни на миг не оставаться в темноте. Дрожащие пальцы обмотанных какой-то тканью рук слабо царапали кирпичную стену, к которой он жался, больше напоминая рефлекторное сокращение мышц, чем осознанное движение. Боже, да он был напуган так, будто видел пылающие глубины ада. Свернув “нить” и стараясь не делать резких движений, я присел рядом с ним на корточки. - Эй, ты меня слышишь? Мальчишка не ответил, все так же глядя в пустоту широко распахнутыми глазами. Что же такого он видел, от чего, похоже, до сих пор в шоке? Поскольку на голос мальчишка не реагировал, я осторожно коснулся его открытой руки, поразившись, до чего она была холодной. Он тут же вскрикнул и дернулся, словно от удара током. - Тише, тише, я ничего тебе не сделаю, - постарался я его успокоить. - Не трогай меня! - его крик сорвался на хрип, и он согнулся в приступе сухого, раздиравшего легкие кашля, вечного спутника всех бродяг. - Ладно, ладно, только не кричи. Я не причиню тебе зла. Если бы я усмехнулся, его бы это, наверняка, напугало, поэтому я просто серьезно посмотрел ему в глаза, чтобы он понял, что я не представляю для него опасности. Среди моих многочисленных талантов, к сожалению, не было умения открыто и дружелюбно улыбаться, но дети всегда чувствительней взрослых, так что я надеялся, что на подсознательном уровне он поймет, что ничего плохого я с ним не собирался делать. Мальчишка внезапно затих, уставившись на меня, как на диковинное говорящее чудище, заставив меня вдруг ощутить, что он знает обо мне все. Даже то, что я сам от себя скрывал. - Ты… - он протянул руку к моему лицу, но остановился в паре сантиметров. Я мог бы поклясться, что в его глазах вспыхнула наивная детская радость, словно он увидел знакомого человека. - Ты такой же. - Такой же? - нахмурившись, переспросил я. - Такой же, как я, - мальчик всхлипнул, и по его щекам покатились крохотные капельки. Спохватившись, он быстро вытер их рукавом, но его черные глаза, необычайно яркие для ребенка улицы, продолжали странно смотреть на меня. - Ты тоже умеешь делать фокусы. - Фокусы? - Да, - он показал пальцем мне на лоб, - Красивая блестящая ниточка. Ты спрятал ее у себя в голове. Моя “нить”?! Он увидел мою “нить”?!! Но это невозможно! До сих пор это еще никому не удавалось. - Я так не умею, - печально произнес мальчишка, опустив глаза. Он все еще дрожал, и я запоздало догадался, что от холода. Скинув пиджак, я протянул его мальчику. - Это мне? Правда? Ой, он такой красивый и теплый! - для него пиджак больше походил на пальто, в которое он ловко завернулся, став похож на маленькую статую. В неверных предрассветных сумерках я сумел разглядеть на его запястьях старые зажившие порезы. Такой маленький, а уже знаком со смертью… Если он смог увидеть мою “нить”, являвшуюся, по сути, явлением абстрактным и не имеющим физического воплощения, то интересно, на какие еще “фокусы” он способен. - Скажи, а ты что умеешь? - осторожно спросил я. - Я вижу картинки, - немножко смущенно сообщил мальчик, бережно поглаживая длинные рукава своего нового одеяния, - Разные. Правда, всегда черно-белые, но зато они движутся. Я не верил собственным ушам. Паранорм… Вне всяких сомнений. Неудивительно, что его страх я воспринял острее, чем эмоции обычных людей. Мальчишке чертовски повезло, что те, кто забрал Кроуфорда, или были слишком заняты, или просто его не заметили. - А картинки приходят сами, неожиданно? Или, может, сопровождаются яркой вспышкой? - по крайней мере, когда однажды я попросил Кроуфорда описать мне свой дар, он сказал именно это. - Нет, они появляются, когда я трогаю вещи, - охотно пояснил мальчик, - Они рассказывают, что с этими вещами случилось. Однажды я подобрал на улице кирпич, и он сказал мне, что им совсем недавно убили какую-то женщину. Я его сразу выбросил, потому что это был плохой кирпич. Правда, ведь плохой? Я кивнул. Этот мальчик читал память вещей так же, как я мысли, и так же, как я, защищался от своего дара. Сразу стало понятно, почему его руки обмотаны тканью: если непосредственного контакта с предметом не было, образы не появлялись. Хотелось верить, что он догадался об этом достаточно быстро, потому что немногие вещи на улице способны рассказать о чем-то приятном, а он, судя по всему, жил здесь уже не первый год. И тут меня словно ударило. Прошлое! То, что я хотел узнать, крылось именно там, и этот мальчик единственный мог рассказать мне, что же случилось. - Послушай, а как тебя зовут? - Хитоши, - он крутился на месте, стараясь со всех сторон разглядеть подаренный мной пиджак. - Послушай, Хитоши, мне нужна твоя помощь, - мальчишка как по команде прекратил вертеться и внимательно посмотрел на меня. - Человек, который мне очень дорог, пропал, и только ты можешь помочь мне найти его. Я отведу тебя туда, где он был в последний раз, а ты попробуй узнать, что же там случилось, ладно? - Мне нельзя ходить к людям, - Хитоши замотал головой, инстинктивно попятившись назад и уперевшись спиной в стену, что было совсем неудивительно. Обычные люди всегда ненавидели и боялись тех, кто был не похож на других. Мы все платили эту цену за обладание своим даром. - Они говорят, я странный, потому что никто больше не видит моих картинок. - Ты не странный, Хитоши. Просто ты родился с даром, отличающим тебя от обычных людей, а они не могут этого понять. И никогда не считай себя ущербным, - я протянул ему руку, - Это они ущербные, а не ты. Ты - высшая каста. Он помялся еще немного, нервно теребя рукава, и, наконец, взял меня за руку. Его ладонь была такой маленькой и холодной, что казалось, будто я сжимаю кусочек льда. - Не бойся, - уверенно сказал я, - Со мной тебя никто не тронет. - А ты подаришь мне ту блестящую ниточку из своей головы? - с типичной для ребенка непосредственностью спросил Хитоши, пока мы шли к квартире, куда, я думал, уже никогда не вернусь. - К сожалению, это невозможно, - вынужден был я огорчить его, - Дар нельзя отдать или подарить. - Так это твой дар - делать ниточки? Я не удержался от усмешки. - Нет, я читаю мысли. Почти как ты, только ты видишь картинки в мертвых вещах, а я в живых людях. - Ух ты, - восхищенно протянул Хитоши, - Наверное, это интересно, да? - Не всегда. Тебе же не понравился тот кирпич, правда? Вот и мысли у некоторых людей бывают совсем не приятными. Кстати, мы уже пришли. Мальчишка отпустил мою руку, задрав голову к низкому потолку, который для него был таким высоким, что казалось, он никогда не сможет до него достать. Здесь все осталось по-прежнему: смятая простыня, перевернутая мебель, даже запах морской соли еще не выветрился. Хитоши огляделся, и на его бледном личике тут же отразилась вся гамма обуревавших его чувств. Ему явно было неуютно, хотя он и старался этого не показывать. - Здесь случилось что-то плохое, - тихо шепнул мальчик, словно боялся, что те, кто сделали это, услышат его и вернутся. Он подошел к кровати и, как мне показалось, погладил запутавшийся в простынях полумрак, будто у него и в самом деле было призрачное, одному ему видимое тело. Может, помимо памяти вещей он видел еще что-то? Неосязаемое, неощутимое… Как, например, мой дар. Пока я размышлял об этом, Хитоши развязал обматывавшую его правую руку тряпку и поднес ее к простыне. Я заметил, как дрожат его тонкие пальцы над тканью. Он не любил использовать свой дар, это было видно сразу. Может, из-за того, что он не приносил ему ничего, кроме насмешек и страха, а может, из-за того, что вещи всегда хранили дольше плохое, нежели хорошее. Судорожно схватив простыню, Хитоши согнулся, словно у него болел живот, и тут же с отвращением отбросил ее, как ядовитую змею. Его всего трясло, как в лихорадке. В два шага оказавшись рядом с ним, я впился в него требовательным взглядом. - Скажи мне. Хитоши яростно замотал головой так же, как я когда-то, поддавшись иллюзии, что это поможет ему избавиться от того, что он не желал видеть и слышать. - Скажи мне, Хитоши, - я схватил его за руку, не давая сбежать, - Это очень важно. Мальчишка поднял на меня глаза, в которых дрожали едва сдерживаемые слезы. То, что он увидел, напугало его, и он отказывался снова возвращаться к этим образам, убеждая себя, что их никогда не существовало. - Этот человек, - наконец, сумел прошептать он, комкая в руках свою повязку, - Он спал, когда они пришли за ним… Они долго ждали, чтобы он остался один, а потом пришли и забрали его с собой… И он даже не смог проснуться, чтобы увидеть их… Потому что… они принесли с собой живую тьму… - Тьму? - меня помимо воли начал колотить озноб. Хитоши говорил несвязно, но от одной его интонации меня сковывал леденящий ужас. - Да… Тьма была в каждом из них… Они умеют управлять ей, как никто другой, и она верно служит своим хозяевам… - Кто они, Хитоши? Ты видел их лица? - У них нет лиц… Только тьма… Послушная, смертоносная… Хитоши вырвал из моих пальцев свою дрожащую руку и быстро обмотал ее старой тряпкой, пытаясь защититься. Слезы все-таки покатились по его щекам хрустальным бисером, падая на ковер под ногами, словно маленькие жидкие бриллианты. В силу возраста он, очевидно, плохо контролировал свой дар, так что было жестоко просить его о таком, хотя он так хотел помочь мне. Обхватив себя руками, мальчик скорчился на коленях, ожесточенно мотая головой. - Мне нужно знать, куда его повезли, Хитоши. Они что-нибудь говорили? - Мои картинки только показывают, а не слушают. Пожалуйста, я больше не хочу их видеть. Мне страшно… Пожалуйста… Вздохнув, я положил руку ему на голову. Он хотел забыть, и после того, что он сделал, я был не в праве отказать ему в этой услуге. - Не бойся. Я сотру эти образы из твоей памяти, как будто ты их никогда не видел, и все будет хорошо. Только не сопротивляйся, ладно? Итак, как бы парадоксально это ни звучало, но они действительно ждали, пока я уйду, что могло значить многое, а могло не значить ничего. Первый вариант: я был способен сопротивляться, а Брэд нет, поэтому забрали именно его, хотя, судя по тому, что сказал Хитоши, они были опасны ничуть не меньше меня. Второй вариант: их целью был только Брэд, а я был чем-то вроде досадной помехи, с которой им или было приказано не связываться, или они просто не хотели марать руки. Третий вариант: мне просто повезло. Если бы я остался вместе с Брэдом, то, возможно, и не стоял бы здесь сейчас. Слишком много гипотез и так мало фактов, которые могли их подтвердить или опровергнуть. Но одно я мог сказать точно: за Кроуфордом приходили Гончие. Никто толком не знал, кто или что они такое, но рядом с ними любого паранорма охватывал такой же неконтролируемый страх, как Хитоши. Их пускали по следу предателей или тех, кто чем-либо не угодил Старейшинам, с приказом выследить и раздавить, как жалкое насекомое, не взирая на то, будет ли жертва сопротивляться или сдастся им на милость добровольно. Я невольно сглотнул. За всю историю существования этого отряда палачей еще никто из их целей не уходил живым, даже самые лучшие, самые опытные, самые изворотливые. Гончие всегда находили отступников, где бы те ни прятались и к каким бы уловкам ни прибегали. Но Кроуфорда взяли живым, чего раньше никогда не случалось, и значит, его не убьют, пока не получат то, что им нужно. И значит, у меня еще было время. - Мне нужно идти, - тихо сказал Хитоши, - Тут… нехорошо. Нужно идти. Когда мальчишка бросился к двери, я не стал его останавливать, но уже переступив порог он обернулся. - И еще… - Хитоши прикусил палец зубами, словно размышляя, стоит ли говорить дальше или нет, - Не приходи сюда больше. У тебя тоже есть своя тьма. Только ты не умеешь ей управлять. Не дав мне ничего спросить, он исчез с порога, как будто его здесь никогда и не было. Его торопливые удаляющиеся шаги, которые затихли через пару секунд, оставив меня одного в опустевшей квартире. Я бросил взгляд на брошенную им простыню, валявшуюся у меня под ногами, стараясь не думать о том, что голова трещала, словно по ней колотили огромным молотом. От того, что мне рассказал мальчишка, ситуация и мое положение в ней отнюдь не стали выглядеть более многообещающими, хотя, откровенно говоря, я на это рассчитывал. Информации у меня почти не было, идей относительно того, где искать Кроуфорда - тоже, и ко всему прочему в это оказались замешаны Гончие, что в любое другое время заставило бы меня прислушаться к инстинкту самосохранения. Неожиданное решение пришло в голову само, словно уже давно созрело и просто ждало удобного случая, при котором я мог бы оценить его по достоинству. При данных обстоятельствах оно не показалось мне таким уж и абсурдным. Свет в окне горел, что позволяло надеяться на то, что хозяин был дома и пребывал в благодушном - чего мне очень хотелось - настроении. Наши отношения не сложились с самого начала, поскольку мы были по разные стороны баррикад, но для меня, не склонного переносить распри профессионального уровня на повседневную жизнь, это вынужденное противостояние заканчивалось каждый раз, когда заканчивалась наша очередная миссия. Однако для него убить меня было делом чести. Помимо того, что он имел ко мне вполне обоснованные претензии насчет своей семьи, наша последняя с ним встреча тоже не была похожа на беседу старых друзей, о чем я пожалел только сейчас. Наконец, я поднял руку и постучал. В квартире спала тишина, но меня это нисколько не волновало, так что повторного стука не было. Был до неприличия громкий пинок в дверь, что оказалось более действенным. Он открыл дверь, протирая сонные глаза. Заспанный, взъерошенный, совсем непохожий на того жесткого, холодного убийцу, которого я знал. Обычный молодой парень, лет двадцати, не больше. - Погодка нынче не очень, правда? Он ошарашено моргнул, явно уловив знакомые интонации в моем голосе, и, все еще не веря собственным ушам, ударил по выключателю на стене. В свете я выглядел не лучше, чем в полутьме, особенно учитывая мои последние злоключения. - Ты! - А ты ждал кого-то еще? Айя не удостоил меня ответа, грохнув дверью перед самым моим носом так, что слева со стены отвалился кусочек штукатурки. Если мы продолжим разговор в том же тоне, придется срочно вызывать бригаду ремонтников. Нельзя сказать, что я ожидал бурной радости или дружеских объятий (спасибо, что он был без катаны), но хотя бы элементарное гостеприимство можно было проявить. Хороший хозяин остается таковым даже за два часа до рассвета, когда к нему домой заявляется смертельный враг, ведь так? - Айя, - предпринял я вторую попытку, - или ты впустишь меня, или я подниму на ноги всех соседей. Оно тебе надо, а? - Убирайся, - угрожающе раздалось из-за двери. - Проклятье, не будь таким эгоистом! Никаких старых счетов, никакого подвоха, только поговорить. Неужели это так сложно? И подумай сам: если бы я так уж хотел вынести эту чертову дверь, чтобы добраться до тебя, я бы это давно уже сделал, верно? Следующую пару минут мне пришлось провести, тупо глядя на запертую дверь в ожидании, пока он, наконец, придет к нужному решению. Я слышал глухие отголоски его мыслей, но вслушиваться интереса не было, так что я предпочел просто подождать, и мое терпение было все-таки вознаграждено. Дверь отворилась повторно, однако хозяин уже был не тем, кого я видел совсем не давно. На этот раз меня встретил знакомый суровый взгляд, который ясно давал понять, что Айя не верил мне ни на грош. В принципе, в данной ситуации ждать от него другого было бы безумием. - Могу я войти? - осторожно спросил я на всякий случай, потому что его действия частенько не согласовывались с его мыслями, а раздувать еще один конфликт из-за того, что мы неправильно друг друга поняли, сейчас как-то не хотелось. Айя коротко кивнул, не спуская с меня враждебного взгляда, и пропустил внутрь. - На кухню, - приказным тоном добавил он, и мне в спину уперлось очень знакомое и очень холодное острие меча, молча намекнувшее, что непредвиденных фокусов лучше не выкидывать. - Хочешь напоить меня кофе? Как радушно с твоей стороны. - Нет. Я хочу выяснить, какого черта тебе тут понадобилось, и выкинуть обратно на улицу, - разочаровал меня Айя. - Я так и знал. - Тогда нечего было и спрашивать. Шевелись. Мой мысленный план, который я составил по дороге сюда, заканчивался на том месте, где я должен был во что бы то ни стало заставить его меня выслушать, а поскольку это мне удалось, передо мной встала новая задача: как объяснить ему цель моего спонтанного визита. Особенно после того, как все взаимные разногласия, казалось, были улажены сами собой после обвала маяка. К несчастью, стратегия и тактика не были моими сильными сторонами. Молча указав на один из стульев, Айя сел напротив меня, демонстративно положив катану на стол между нами, как символ наших безопасных переговоров. - Ну? - А кофе? - попытался я выиграть время. - А в глаз? - таким же тоном поинтересовался Айя. С утра он явно не был расположен заводить со мной душещипательную беседу о чем бы то ни было. Я обвел скорбным взглядом кухню и не найдя ничего, к чему можно было бы прицепиться, вынужден был начать разговор. - Мне нужно, чтобы ты помог мне связаться с Критикер. Айя скептически приподнял бровь. Учитывая то, что развеселиться он никак не мог, моя фраза, судя по всему, вызвала у него некоторое недоумение, но все же он молчал, ожидая продолжения, без которого я предпочел бы обойтись. - Скажем так, сейчас я остро нуждаюсь в информации, которую только они могут мне дать. Это не имеет никакого отношения к Эсцет, - тут я запнулся. Как никак Гончие были напрямую с ней связаны, но вот стоило ли упоминать об этой связи - это уже другой вопрос. Критикер были далеко не дураками, и если я хотел их использовать в своих целях, пожалуй, на время стоило выложить все карты на стол. - То есть имеет, но это не пойдет во вред Критикер. Я больше не работаю на Эсцет. - И каким боком это касается меня? - спросил Айя после некоторой паузы. - Тебя - никаким, но твоим хозяевам это может оказаться весьма полезным. - Они мне не хозяева, - мрачно процедил он. - Поверь, мне на это наплевать, - я помимо воли начал терять терпение, что с таким упрямцем, как Фудзимия, было немудрено, - Речь сейчас не об этом. Отвести меня к Критикер - это все, о чем я прошу. Это что, так сложно? Ножки стула противно взвизгнули, когда Айя резко встал. Я непроизвольно напрягся, не зная, что от него ожидать: его мысли были укрыты плотным серым туманом, сквозь который я не мог пробиться. Похоже, как только он оценил ситуацию, то тут же поставил блок, так что сейчас от моего дара особо проку не было. Как те, кто чаще других сталкивались на миссиях с паранормами, Вайсс прошли хорошую тренировку на блокировку посторонних мыслей. - С каких это пор ты опустился до того, чтобы просить? - послышался позади ехидный голос, который я узнал, даже не оборачиваясь. Сконцентрировавшись на Фудзимии, я не удосужился даже бегло просканировать квартиру, за что и поплатился. Двигаясь неторопливо и осторожно, Кудо вошел на кухню, не спуская с меня цепкого взгляда змеелова, по собственному опыту знающего, что доверие порой может быть весьма опасным. Он был в одних пижамных штанах и домашних тапках, но более безопасным от этого не выглядел. - И тебе привет, Йоджи, - кисло выдавил я. Рана на шее от его лески сразу напомнила о себе противным жжением. - Какая неожиданная встреча. Тоже заглянул на ранний утренний чай? - Я могу спросить то же самое, не находишь? - он машинально погладил пальцами циферблат своих часов, словно его это успокаивало. И ничего, что все остальные вокруг начинали нервничать. - Раз уж стоял в коридоре, то, наверняка, все слышал, так чего глухого из себя строишь? - Люблю, знаешь ли, людей помучить, - нагло ухмыльнулся Йоджи, - Хобби у меня такое. Особенно, если эти люди мне немало крови попортили. Айя фыркнул и направился к плите, захватив по пути стоявшие на полке баночки с кофе и чаем. Мне оставалось надеяться, что он не будет настолько скупердяем, чтобы пожалеть для меня хотя бы чашечку. В животе противно урчало, ведь со времени взрыва во рту не было ни крошки. - Надо же какие мы злопамятные, - съязвил я в ответ. - С тобой еще и не такому научишься, - не остался в долгу Йоджи. - Так что там насчет информации, которая есть только у Критикер, а? Я ведь не Айя, меня общими фразами не накормишь, - Фудзимия удостоил его мрачного взгляда через плечо, но дополнительную порцию сливок в кофе все же положил. - Я человек любопытный, поэтому прежде чем решить, что делать, мне нужно услышать подробности. Так что валяй, рассказывай. Как ни прискорбно было это признавать, но другого выхода у меня не было. - После срыва церемонии мы планировали сбежать, оставив Эсцет разгребать те проблемы, что на них свалились, но Наги и Фарфарелло пропали еще на берегу. Решив найти их позже, мы с Кроуфордом залегли на дно в райончике, где сам черт ногу сломит, однако нас нашли даже там. Причем нашли слишком быстро, что наводит на мысли, что они знали об этом заранее. Мне удалось не попасться, а вот Кроуфорда взяли живьем. - Живьем? - переспросил Айя, ставя перед нами с Йоджи две кружки с дымящимся кофе, - Разве Эсцет практикует сочувствие к подчиненным? - Так же, как инквизиция, - грея руки о горячие бока кружки, хмуро буркнул я, - Поэтому мне и не по себе, что в этот раз они действовали не так, как обычно. Зато есть шанс, что я доберусь до Кроуфорда раньше, чем они решат, что он им больше не нужен. Йоджи расслаблено откинулся на спинку стула. Уж не знаю, что так на него подействовало: кофе ли или еще что, но это все же было лучше, чем постоянно опасаться его гибкой стальной подружки. - Значит, хочешь найти Кроуфорда, так? - задумчиво пробормотал Йоджи и почему-то скользнул взглядом по сидевшему рядом Айе, который с безразличным лицом пил свой чай, хотя сам был напряжен, как готовая распрямиться пружина. Недоумевая, я заглянул в мысли блондина, которые он даже не стремился спрятать, считая, что ничего сверхсекретного в этом не было. Думаю, Айя бы его мнения не разделил, но он, в отличие от меня, чужие мысли читать не мог, поэтому пребывал в счастливом неведении, иногда оказывавшемся гораздо лучше полного знания. Они были любовниками. Причем уже давно, но кроме их команды никто об этом не знал, даже я. Когда мы сталкивались на миссиях, все их мысли были заняты только работой и ничем другим, так что неудивительно, что я это пропустил. Что же, тем проще для меня. - Да, - твердо сказал я, глядя прямо на Кудо, - Я хочу найти его во что бы то ни стало. Йоджи едва заметно вздрогнул, почувствовав у себя в мыслях нарочно оставленные мной следы. Неприятное ощущение, но зато теперь он знает, что я в курсе и могу добавить к своим словам еще один аргумент. - Ты ведь можешь это понять, верно? Он мог. Так же, как и Айя, но Йоджи воспринимал их отношения острее, так что я сделал ставку на него и понадеялся, что не ошибся. - Персии сейчас нет в городе, - поежившись, он отхлебнул кофе и встал закрыть приоткрытое окно, из которого тянул пронизывающий сквозняк. - Но ты можешь подождать здесь, пока он не вернется. Айя протестующе фыркнул, резко отодвинув чашку с чаем и расплескав напиток на стол. - Нет, не может, - упрямо заявил он, - Когда Персия вернется, мы отведем его к нему, но в моей квартире он не останется ни на минуту. - Айя, - Йоджи подошел к нему вплотную, но тот даже не вздрогнул. Не обращая на меня никакого внимания, он поднял руку к лицу Айи и порывисто прижался к его губам, словно это могло убедить его. Айя инстинктивно ответил, только через пару секунд вспомнив, что они на кухне были не одни. Он бросил на меня свирепый взгляд, на который мне, к сожалению, нечем было ответить. - Он поможет нам уничтожить их раз и навсегда, - тихо сказал Йоджи, касаясь носом его уха, - Ты же понимаешь. - Нет. Это больше не наша проблема, - мотнул головой Фудзимия. В его глазах фиолетовым пламенем полыхнула забытая ярость, которую я видел, когда он сражался с Кроуфордом, зная, что ему все равно не победить. - Все закончилось, когда их Старейшины были убиты. Айя-тян теперь в порядке. Нам больше не нужно… - Закончилось? - невесело усмехнулся я, не поднимая глаз от водоворота в моей кружке, - Ты действительно так думаешь? Ты веришь в это? Он замер с открытым ртом, словно разом растерял все слова. - Все только начинается, Айя. Все только начинается. Ванная была именно такой, какой должна была быть, исходя из общего метража квартиры: небольшой, но уютной, даже несмотря на то, что являла собой образец стандартности. Кремовый кафель, пушистый коврик под ногами, душевая кабинка. Все, как у всех. Стаскивая с себя мятую, пропахшую морской солью и водорослями одежду, я с любопытством разглядывал всякие мелочи, которые не сразу бросались в глаза, но могли многое рассказать о хозяевах квартиры. Не хозяине, а хозяевах, потому что Кудо зашел сюда не погостить. Он жил здесь так же, как и Айя, причем довольно давно. На полочке над раковиной в глубоком стакане стояли две зубные щетки, рядом с зеркалом висело два полотенца, а на самой раковине стояла почти доверху наполненная окурками пепельница, словом, все признаки пребывания здесь Кудо были налицо. Я с видимым удовольствием залез под душ, надеясь, наконец, смыть с себя этот чертов рыбный запах и тонкую корку соли, от которой чесалось все тело. Сомневаюсь, что Вайсс после этой заварушки чувствовали себя лучше, но им, в отличие от нас, по крайней мере, было куда возвращаться. Для Шварц же это стало только первым этапом безумных скачек со смертью. На полчаса я постарался забыть все, что произошло, и не думать о том, что может произойти, чтобы сполна насладиться горячей водой и маленькой вынужденной передышкой, которую мне так милостиво подарил Кудо. Внезапно я поймал себя на мысли, что завидую ему. Им обоим. Они выбрались из-под падавших обломков наяву, а вот мы получили в руки лишь непрочную туманную иллюзию, на деле обернувшуюся самым худшим кошмаром в моей жизни. - Когда выйдешь, свежая одежда на стуле, - раздался из-за запотевшей стенки голос Йоджи, который с чем-то там возился. Как он умудрился пробраться в ванную незамеченным, так и осталось для меня загадкой. Как бы странно это ни звучало, но я не чувствовал исходящей от него агрессии, только обычную в таком случае настороженность, но не более. Айя сказал, что их Персия вернется только сегодня к вечеру, так что у меня был, по меньшей мере, день на то, чтобы более или менее прийти в норму, и первым пунктом в моем списке первоочередных дел было принятие душа. Айя только фыркнул и, демонстративно сложив руки на груди, удалился в спальню, так что роль гостеприимного хозяина пришлось разыгрывать Йоджи, с чем он, надо отметить, отлично справился. - Подушка и одеяло на диване в гостиной, - добавил он, постучав в кабинку, чтобы привлечь мое внимание. - Я понял. И, слушай… - я открыл дверцу, надеясь, что он еще не ушел. - Что? - Йоджи недовольно поморщился от поваливших на него клубов горячего пара, однако то, что я был абсолютно голым, его ничуть не смутило. Я немного замялся, не зная, как лучше выразиться. - Я только хотел сказать… - Лучше не надо, - перебил он меня, - А то я и вправду подумаю, что настоящий Шульдих погиб при обвале, а ты всего лишь его неудачная копия. Не будем впадать в крайности, ладно? - Ладно, - согласился я. - И послушайся моего совета: постарайся пореже попадаться на глаза Айе. Диван в гостиной, - на всякий случай напомнил Йоджи, закрывая за собой дверь в ванную, а я быстро захлопнул душевую кабинку, потому что ноги уже облизывал холодный сквозняк. III. Сделка Измотанный и выжатый, как провинившийся лимон, я проспал весь день и, наверное, спал бы дольше, если бы не довольно болезненный тычок в бок в исполнении угрюмого Айи, который меня и разбудил. - Хватит дрыхнуть, - было первое, что я от него услышал, - Вставай. Почему-то непроизвольно вспомнилось, как по утрам меня будил уже одетый и готовый к тому, чтобы я отвез его в школу, Наги. Это было одной из моих повседневных обязанностей, но я всеми правдами и неправдами от нее увиливал, к примеру, начиная отстреливаться от мальчишки подушками. В Айю подушкой, к сожалению, кидать было нельзя. - На сборы - 10 минут, - уведомил он меня тоном, не терпящим возражений, - Не успеешь - твои проблемы. Я ждать не буду. Спорить времени не было, так что, бросив на него через плечо сердитый взгляд, я умчался в ванную и уже через 8 минут 36 секунд стоял у дверей, готовый к встрече с тем, против кого работал большую часть своей жизни наемника. После вчерашнего душа на стуле меня ждала стопка чистой одежды, оказавшейся мне почти впору. Учитывая то, что Айя относился ко мне, как к неизбежному злу, от которого он надеялся в скором времени избавиться, то версия о том, что одежда принадлежала ему, отпадала сама собой. Согласно методу исключения, оставался только Йоджи. К тому же у нас с ним было более или менее сходное телосложение, только он был немного выше. Таким образом, я стал невольным обладателем черных брюк, тонкой водолазки и слишком длинного, на мой взгляд, плаща. - А я об него не запнусь? - не удержавшись, полюбопытствовал я у стоявшего рядом Йоджи, за что был тут же вознагражден сверлящим взглядом ярких зеленых глаз. - Если не нравится, можешь попросить одежду у Айи, - деловито предложил он, - но не ручаюсь, что получишь что-то кроме увесистой затрещины. Нарисованная моим воображением картина была слишком ярка и реалистична, чтобы я на это предложение купился, так что по здравому размышлению я благоразумно решил обойтись тем, что презентовал Йоджи. - Да вроде и так нормально. Зато меня в темноте не видно. - Вот видишь, везде можно найти хорошие стороны, если постараться, - усмехнулся он. Мне стало интересно, откуда у него столько оптимизма при такой-то работе, но когда я собрался его об этом спросить, рядом бесшумно возник Айя. - Идем. Мы шли по типичным административным коридорам, которыми славилась большая часть небоскребов Токио: таким же серым, узким и, казалось, нескончаемым. Причем чем выше был пост того, к кому ты шел, тем больше этих чертовых коридоров предстояло тебе преодолеть. Что уж говорить о том, что без знания этого лабиринта мне до Персии было бы никогда не добраться. Ему даже особая охрана не нужна была: никакой киллер не нашел бы его в этом муравейнике. Чем выше мы поднимались, тем неодобрительней становились взгляды, бросаемые на меня проходящими мимо людьми. Каким-то образом они знали меня, даже не зная, и боялись так, словно одно мое присутствие здесь могло навлечь на них беду, как дурной талисман. Я всегда любил, когда меня боялись, потому что страх сковывал противника и заставлял его ошибаться, но сейчас он был мне совсем не на руку. - Почему они боятся меня? - шепнул я Йоджи. - Правда что ли? - недоверчиво прищурившись, переспросил он, - А ведь когда я спрашивал, чуть ли не каждый говорил, что будь он на месте Вайсс, то не стал бы столько с вами возиться. - В смысле “с нами”? - Со Шварц. Учитывая, что вы были нашими основными конкурентами, у Критикер на вас довольно внушительное досье, и чуть ли не каждый второй знает вас всех в лицо. Мне стало смешно. Изнутри Критикер поразительно напоминала мне Эсцет: все прячутся друг за другом, надеясь так выглядеть храбрей, чем они есть на самом деле. - Поверь, я еще не самое худшее, что может быть. Вот наш малыш - другое дело. С ним шутки плохи. Представляю, какой переполох бы поднялся, появись тут Наги. - О, нет, - насмешливо покачал головой Йоджи, - Не представляешь. Наконец, шедший впереди Айя остановился перед широкой дверью, последней в коридоре. Мне очень хотелось надеяться, что это конец моего пути, а не переход в очередной безликий серый коридор, по которому двигались старательно прятавшие свой страх люди. К счастью, на этот раз мои надежды оправдались. - Персию уже предупредили о твоем визите, - бесцветным голосом произнес Айя, открывая дверь, за которой я увидел только тьму, изрезанную горизонтальными полосами света. - Входи. Не заставляя повторять дважды, я шагнул вперед, ощутив слабое движение воздуха позади, когда массивная дверь захлопнулась за моей спиной. Глаза постепенно привыкали к полутьме, и вскоре я смог различить среди ярких полос света тень большого кресла. - Давно не виделись, Шульдих, - сказал человек, чей голос был на удивление молод для того, кто мог стоять во главе Критикер. И еще мне показалось, что я знаю его, хотя в нем и звучали новые, ранее не известные мне нотки. - Кто мог знать, что все обернется таким образом, правда? Ночник на его столе вспыхнул изящной, сложившей крылья бабочкой, и в его неярком свете я смог разглядеть лицо Персии. Горизонтальные полосы света за его спиной сомкнулись с характерным шуршанием жалюзи, так что лампа осталась для нас единственным источником света. - Да уж, - усмехнувшись, протянул я, качая головой, - Никто не мог знать… Оми. Или мне теперь звать тебя Персией? - Оми Тсукиено умер вчера, - он печально качнул головой, словно прощаясь с погибшим. Так странно было видеть обычного подростка в этом кресле, вместе с тем, за что он теперь отвечал, что я не мог избавиться от чувства ирреальности всего происходящего. - Меня зовут Мамору Такатори. Мальчик, погибший и родившийся в один день с новым именем и новой судьбой. Такое не часто увидишь. Сейчас он был растерян и подавлен, но в его глазах я видел, что, несмотря на возраст, он будет править кланом Такатори железной рукой. За свою недолгую жизнь он видел достаточно, чтобы не сломаться под грузом этой ответственности, но на самом дне его разума навсегда останется маленькая аккуратная могилка с именем “Оми Тсукиено” на надгробной плите, куда он будет приходить каждый раз, когда по его приказу отнимут чью-нибудь жизнь. - Снова Такатори. Какая ирония, - хмыкнул я, - Меньше всего я ожидал увидеть здесь тебя. - Я тоже, - слабо улыбнулся мальчик, и мне показалось, что оттого, что я знал его, когда он был еще Оми, ему становилось легче. - Но ты пришел не за этим. Что заставило “тварь тьмы” искать помощи у света? - Полагаю, определенное стечение обстоятельств, - пожал я плечами, - Однако это может быть на руку нам обоим. Мамору слегка наклонил голову вбок, как любопытный птенец, словно так мог лучше меня рассмотреть, но его глаза уже давно не принадлежали ребенку. За их подкупающей синевой крылся острый, гибкий и в достаточной степени изощренный ум человека, который с этого дня отвечал за слишком многое, чтобы вести себя, как легкомысленный подросток. Он примерял новую маску со старанием примерного ученика, и я уже видел, как она врастает в его кожу, становясь для него новым лицом. - Могу я узнать подробности? - Конечно. Мне нужно знать все, что знает Критикер о специальном отряде Эсцет, который отправляют по следу предателей, - Гончих. - А взамен… - А взамен я дам вам информацию о последних исследованиях Эсцет по клонированию. Их новый проект - создание искусственных сверхлюдей, которые превосходят обычных по умственным и физическим показателям или обладают паранормальными способностями. Раньше он был вторичным, и ему не уделяли особого внимания, но после провала церемонии воскрешения он станет тем, на что они бросят все свои силы. Полагаю, это не в ваших интересах. Мамору выглядел абсолютно растерянным. Масштабы того, что могло произойти, если Эсцет удастся эта задумка, привели бы в смятение кого угодно, не то, что мальчика, получившего свой пост всего день назад, но уже обязанного решать, как это остановить. Ему придется повзрослеть всего за пару месяцев, и я не мог ручаться, что при этом он не растеряет того милосердия, что когда-то было свойственно Оми Тсукиено. - Я знаю тебя не первый день, Шульдих, - он справился с собой довольно быстро, удивив даже меня. Что ж, значит в Критикер появился человек, действительно достойный носить имя истинного Персии. - Каковы гарантии того, что это все - не один большой блеф, посредством которого ты пытаешься вытянуть из меня информацию? Это было достойно моих мысленных аплодисментов. Воистину достойно, потому что я действительно блефовал, отчаянно и нагло. Этот проект существовал на самом деле, но кроме факта его существования и его целей я не знал ничего, хотя и торговал этой информацией, даже ей не обладая. - Гарантии - Кроуфорд, - со спокойным лицом ответил я, - Сейчас он у Гончих, однако все еще жив. Если я вытащу его, он даст вам ключ ко всей интересующей вас информации. - Кроуфорд у Гончих? - я вздрогнул, услышав этот голос, который невозможно было спутать ни с каким другим. Благодаря ему я сейчас стоял здесь, а не покоился на дне токийского залива в качестве рыбьего корма, как старики. Его рука вынесла меня из-под обломков, когда я уже потерял сознание, но его не оказалось рядом, когда я очнулся. - Наги. - Здравствуй, Шульдих, - он вышел из тени за креслом молодого Персии, что могло значить только одно: то, что он больше не был одним из нас. - Рад, что с тобой все в порядке. Как видишь, со мной тоже все хорошо. - О, я вижу, - кивнул я, - Я вижу это даже слишком хорошо. Наги склонил голову в традиционном поклоне, который я видел только раз: когда он встречал Брэда в аэропорту. Мальчишка никогда не делал этого ни при ком из нас, во-первых, потому, что с его точки зрения мы бы этого все равно не поняли и не оценили бы, хотя это и было жестом уважения, а во-вторых, из всех нас, наверное, только Кроуфорд в полной мере заслуживал этого. Но здесь, сейчас что-то изменилось. Его глаза больше не были пустыми. Они мерцали в полутьме, позволяя мне видеть в своей глубине медленное движение крохотных, утонувших звезд. Спавшая в Наги тьма ожила, укутав его с ног до головы в незримый саванн силы, наполнив его до краев, как бесценный сосуд, и позволив стать ею до конца. Казалось, я видел, как она покорно лежит у его ног, обвив их дымчатыми кольцами, как она осторожно тянется ко мне, но отступает по неслышному приказу хозяина. Он уже не был тем, кого я знал столько лет. Он - живая смерть, и чтобы карать, ему не нужна коса: один взгляд, одно едва заметное движение руки, и жертве уже никогда не вырваться из его силков. Другой Наги, завораживающий, безжалостный, опасный, как никогда. Но кому бы он ни служил, его душа всегда будет темней самой безлунной ночи. Черный навсегда… - Я больше не Шварц, - тихо произнес он, словно услышав мои мысли, и опустил тонкую руку на плечо Мамору, который тут же накрыл ее своей. - Я теперь никому не принадлежу. Хмыкнув, я покачал головой. Стеклянные стены, за которыми Наги провел всю свою жизнь, наконец, треснули, и я был рядом, чтобы увидеть их оседающие осколки. Никогда бы не подумал, что там, где потерпел поражение мир, многие годы пытавшийся пробиться сквозь них, одержит победу обычный светловолосый подросток. - Ты никогда никому не принадлежал, Наги, - усмехнулся я, - Тебе это только казалось. Прикрыв глаза, он наклонил голову к плечу совсем как Мамору пару минут назад, и я приказал себе не думать о том, что могло так прочно связать двух таких разных людей. На это у меня не было времени. - Значит, Кроуфорд у них. - Ненадолго. Я доберусь до них прежде, чем они сочтут его ненужным и пустят в расход. Так что насчет сделки, Персия? - Я принимаю твои условия, - недавняя растерянность растаяла в глазах Мамору без следа, уступив место решимости тверже стали. - Ты получишь необходимую информацию, но я оставляю за собой право на дополнительные гарантии. Я настороженно прищурился, впившись в него изучающим взглядом. Он действительно не был дураком, но встречного хода так скоро я от него все же не ждал. - С тобой отправятся мои люди, - продолжил Мамору прежде, чем я успел залезть к нему в голову, - Они помогут тебе найти Кроуфорда и проследят, чтобы вы с ним не смылись при первом же удобном случае вместе с ключом к нужной мне информации. Это справедливо, не находишь? - Как знаешь, - развел я руками. Браво, малыш Оми, браво! - Справедливость не по моей части. Но пусть учтут: я не буду вытаскивать их, если они куда-нибудь вляпаются. У меня своих проблем по горло. Мамору улыбнулся по-старому, так, как улыбался когда-то Оми: светло, почти по-детски, и положил подбородок на сцепленные пальцы рук. - Они не доставят проблем, будь спокоен. Я пожал плечами и повернулся, чтобы уйти, но уже взявшись за металлическую дверную ручку, замер, вспомнив кое о чем. - И еще. На днях я встретил в трущобах одного мальчика. Он паранорм, читает память вещей. Это он помог мне узнать, что случилось, так что… Полагаю, Критикер будет рада пополнить свои ряды таким пси. - Разумеется, - кивнул Мамору. - Я оставил на нем свою метку, так что Наги отыщет его без труда. Тихий, едва уловимый шепот нагнал меня, как легкий бриз. “Шульдих…Кроуфорд, он… Найди его…” Не вполне осознавая, что делаю, я опустил его слова на самое дно своего разума, спеленав в маленький бархатный кокон, словно хрупкую умирающую бабочку. Мне оставалось лишь надеяться, что когда мы встретимся с Наги в следующий раз, то не будем стоять по разные стороны баррикад. - Айя, зайди ко мне, - услышал я, выходя, - У меня есть для тебя задание.

дальше >>>

Eishi
http://www.mr-yaoi.ru