Автор: Aurenga
Фандом: Weiss kreuz
Рейтинг: NC-17
Жанр: slash, AU, OOC
Пайринги: множественные. Основной - Кроуфорд/Фуджимия.
Примечание автора: Время условное, пост-Капитель
Отказ от прав: Персонажи фика принадлежат их создателям. Автор фика не извлекает материальной выгоды от их использования. Размещение фика на других ресурсах - с согласия автора. Ссылки на фик – приветствуются.
Отзывы: сюда
Где, обреченный на неуспех,
Падает первый снег,
И, вызывая то гнев, то смех,
Завершается век,
Где упоенно, влажно, темно
В вазе гибнут цветы,
День забредает в мое окно,
Посторонний, как ты.
Дым расплывается по реке,
Костенеет вода.
Ты забывай меня вдалеке -
Медленно, навсегда.
Даже когда засвистит в трубе
Ветер - сильней зверья,
Ты не подумай, что по тебе
Стонет душа моя.
А.Гедымин.
…и мы думали, что солнце -
только вымысел японца.
Н.Гумилев.
Сервомотор глухо загудел, тяжелая створка пошла вбок. Черное небо роняло мелкий холодный дождь. Влажные прутья поблескивали в свете фонарей. Шидаре стоял, чувствуя, как намокает на плечах пиджак, и клял себя за то, что не захватил зонта.
Дом за его спиной возвышался мертвой громадой. Ни одно окно на фасаде не светилось. Шидаре знал, что левый флигель внутри ярко освещен, только плотные жалюзи на окнах не пропускают ни лучика.
Серебристая "тойота" за воротами зажгла и погасила фары, тихо мяукнув в знак того, что сигнализация включена.
- Отдайте ключи Такуо, - сказал Шидаре. - Он поставит машину в гараж.
- Не стоит. Мы не планируем задерживаться, - клиент помедлил и, понизив голос, добавил, - сегодня.
Шидаре понимающе кивнул.
Такуо, пожав плечами, направился к своей будке. По кожаной куртке, тесноватой для широких плеч охранника, стекали капли. Ворота начали закрываться, отрезая клиентов от машины. Шидаре вдруг подумал, что прутья литые, на машине не прорваться. Разве только грузовиком…
- Идемте.
Двое гайджинов молча следовали за ним. Шидаре видел их раньше - на записях камер слежения. Чутье не обмануло: даже по искаженной серой картинке с камер Шидаре уверенно определил, что это действительно клиенты, им нужны услуги и они готовы платить.
Он мог позволить себе рисковать так сильно, как немногие из его коллег, благодаря безошибочному чутью на людей. Как-то к Шидаре явились полицейские. Умные, талантливые парни, им могла бы светить актерская карьера, но все же выдать свое отвращение за неуверенность им не удалось. У настоящих клиентов в глазах прыгали жадные искры: предвкушение и ужас, похоть, временами стыд. Шидаре отлавливал их под любой маской, так же хорошо, как различал их отсутствие.
Эти двое не боялись, смущаться чего-либо перестали очень давно, и хотели главным образом друг друга, - но тут уж ничего удивительного. Они явно знакомы не пару дней. Получат новые ощущения; возможно, особую связь, прочную, как все, замешанное на крови.
По представлениям Шидаре, это и была романтика.
Парочке дали рекомендацию, он помнил точно. Кто именно дал, вылетело из головы, но можно будет проверить по досье. Шидаре начал собирать досье очень давно, почти с самого начала карьеры. Поначалу только из соображений безопасности, для подобных случаев, когда не помнишь, кто привел нового клиента. Слишком опасные занятия требуют чрезмерной осторожности. Но некоторое время спустя досье пригодилось и для другого.
Шидаре отворил незапертую дверь, жестом пригласил гостей в дом. Нэка, бесшумно ступая, приняла верхнюю одежду. Девочка начинала у Шидаре актрисой в "ванильных" лентах, но удовольствие и изобретательность, с каким она предавалась своему занятию, очаровали режиссера. Он мог обойтись и без ассистентки, но решил иначе. Хрупкая и полногрудая, в школьной форме Нэка выглядела точно хентайная картинка. К тому же чутье говорило, ей можно верить, даже несмотря на то, что Нэка отказывалась называть свое настоящее имя. Она Кошка, и не более того.
Шидаре не знал, почему все это сейчас пришло ему в голову. Он посмотрел на Нэку, и та ответила настороженным взглядом. "Все нормально", - подумал Шидаре. Все действительно было нормально.
Нэка едва заметно качнула головой. Один из гайджинов улыбнулся ей, блеснув синими глазами.
Художник в Шидаре на минуту взял верх над деловым человеком. Явились антураж, завязка и цветовая композиция кадра. Ничего особенного, просто немного качественной эротики для тела и души. Нэка с этим вот, как его?
Действительно, как? Ведь Шидаре сообщали, когда устанавливали контакт, и он не мог не проверить. Что там, он глазами помнит файл досье, с фотографией. Но имя? И все-таки: кто давал рекомендацию? Асагава? Кажется, это ему Шидаре сказал при последней встрече, что базу неплохо бы расширить, за последнее время сразу несколько постоянных клиентов вынуждены были отказаться от его услуг… Да, Асагава, несомненно. Но проверить нужно.
Или не нужно. Уже… поздно. Поздний вечер…
Все в порядке.
- Прошу прощения, - сказал второй гайджин, высокий, с отрешенным лицом. - У нас не так много времени.
- Да, конечно. Будете что-нибудь пить?
- Кофе, - быстро ответил первый, и Шидаре, глядя на его волосы, подумал, что в кадре обязательно должны быть апельсины.
- Нэка, кофе в гостиную.
"Интересно, что они закажут?" - впервые подумалось. Для Шидаре не существовало ограничений, никаких, этим он отличался от сотен порнорежиссеров, от дилетантов до матерых профессионалов, чья продукция все-таки не могла удовлетворить определенную категорию потребителей. Но каждый особый заказ был испытанием, не столько для хитрости, изворотливости, хватки, позволявшим Шидаре играть с законом, не столько даже для выдержки - мораль для порнографа была понятием столь же фантастическим, как, скажем, телекинез, - сколько для таланта и творческого дара. Маньяки порой снимают мучения жертв, но разве можно ставить этот кошмар в один ряд с лентами Шидаре? С произведениями искусства?
Он считал себя истинным художником. И помнил: рука об руку с истиной всегда бродят тюрьма и смертная казнь.
Усевшись, клиенты обменялись продолжительным взглядом. Шидаре подумал, что тронут. Приятно видеть людей, понимающих друг друга без слов.
- Мистер Шидаре, - спросил высокий, почти незаметно покосившись на часы, - скажите, насколько широк ваш диапазон?
- Я профессионал. Вопрос только в сумме, которую вы можете предложить. - Шидаре так же незаметно оценил, сколько стоит время клиента. Знакомая марка; когда-то он мечтал позволить себе такие. Керамический браслет не царапает кожу, и, занимаясь сексом, часы можно не снимать…
- И вы никогда не отказывали клиентам? - поинтересовался первый гайджин, странновато улыбаясь.
- Один раз. Клиент хотел документальный фильм о собственной смерти. Насильственной. Разумеется, с полной предоплатой.
- И вы?..
- Таким образом, он хотел выступать в качестве актера, - пояснил режиссер. - Но он не устраивал меня с эстетической точки зрения. Поэтому я отказал.
Вопрос задавался Шидаре не впервые, и в ответ всегда рассказывалась эта полуанекдотическая история. Она ему нравилась, потому что отражала его жизненное кредо. Обычно вопросов больше не возникало.
Вошла Нэка с подносом. Выразительно глянула на первого гайджина, ставя чашки на стол. Тот накрутил на палец прядь волос, провожая ее шалыми глазами. Потом снова обернулся к Шидаре.
- Среди ваши клиентов есть довольно известные люди, не так ли? - продолжил он, сощурившись. Мелкие блики вспыхивали на золотых пуговицах блейзера и в синих глазах, обрамленных слишком густыми рыжими ресницами.
"Да как же его зовут?"
- Есть, - сказал Шидаре, испытав необъяснимое удовольствие. Часть его существа вскричала от ужаса, требуя вернуться к прежней осторожности. Но быстро умолкла.
Рыжеволосый откинулся на спинку дивана и заложил ногу на ногу.
- И вы храните информацию о них?
- Я их помню, - похвастался Шидаре. - Всех.
- О да, - сказал гайджин. - Я вижу… вижу, вы серьезный человек. Но ваши досье - мощное оружие.
- Еще бы.
"Откуда он знает о досье? Кому я говорил? Асагаве? Нет, ему я не говорил. Кто о них знает? Такуо? Нэка? Нэка предала меня? Она с ним знакома! Почему я не помню их имен?"
- Да не волнуйтесь вы так, - рыжий по-прежнему улыбался. - Все в порядке.
- Конечно, - согласился режиссер. - Я надеюсь не разочаровать вас. Ведь вы, как я понял, намереваетесь сделать заказ? Я хотел бы выслушать пожелания…
Рука Шидаре легла на мобильник, прицепленный к брючному ремню. Из-под стола не видно. Звук и виброзвонок выключены. Два нажатия клавиши, два почти незаметных движения. Такуо придет пустая СМС, а он, как велено, позвонит на домашний телефон и скажет одну кодовую фразу, чтобы Шидаре ответил другой.
Нужно уходить. Нужно, чтобы Такуо открыл задние ворота. Там ближе к шоссе. И пусть Микио и Тати держатся рядом. А лучше и Асада, и Ингава тоже…
Треньканье, похожее на голос старинного телефона с диском. Оно было как голос ангела-хранителя.
Шидаре подчеркнуто медленно снял трубку.
- Босс, мне выключить фонари?
- Только на заднем дворе, - выговорил Шидаре и вспотел от облегчения. - Все в порядке, я надеюсь?
- Да, - скучающим голосом ответил Такуо.
- Хорошо.
Шидаре сглотнул. А если охрана не успеет? Но он же вышел, и впустил этих двоих, и остается с ними уже несколько минут - для выстрела времени более чем достаточно. Или они все-таки не убивать явились? Потребуют денег? У него нет денег, все отдано!..
Было страшно снова поднять взгляд и увидеть их лица.
- Перед тем, как перейти к делу, - сказал высокий, дождавшись, когда он все же сделает это, - мы хотим кое-что уточнить. Несмотря на множество прекрасных отзывов, в последнее время ваши клиенты часто бывали недовольны. В чем заключался конфликт?
- Он уже разрешен, - пожалуй, слишком быстро ответил Шидаре. - Это моя вина, я был недостаточно корректен. Но ни для кого никакой опасности не возникло.
"Где хранятся досье?" - спросил он себя. - "Ты надежно их спрятал?"
"Я надежно их спрятал", - ответил он себе. - "Только я знаю, где".
"Нужно бежать", - сказал он себе. - "Здесь что-то не то творится, но задумываться опасно. Это отнимает время. Нельзя ждать. Беги, и все".
"Беги!" - приказал Шидаре.
- Прошу прощения, - выдавил Шидаре, чувствуя, как по спине текут едкие капли, - я покину вас. Н-на секунду.
Высокий молча кивнул, глядя в сторону. Очки блеснули.
Дом достался Шидаре по наследству, но покойному дяде подземный коридор до гаража не требовался. В отличие от племянника. Систему безопасности разрабатывали люди из Института, и основным ее достоинством была возможность сбежать, быстро и легко выбраться из всех этих стен, замков и решеток. Бросить Нэку, пусть шлюха спасается сама, кинуть тупых молодцев из охраны на мясо и умчаться. Только Шидаре любит Учитель, и Шидаре спасется.
Тусклые лампы в плафонах белой пластмассы слабо покачивались, точно земля под городом снова дрогнула в беспокойном сне. Может, и так. Может, он не заметил.
Шидаре сделал два глубоких вдоха, закрыв глаза. Где-то он читал, что это успокаивает. Сердце выпрыгивало из груди, хотя бы пара секунд требовалась на восстановление равновесия…
Не помогло. Он тотчас забыл об этом, бросившись по коридору вперед. Преодоление. Полсотни, даже меньше шагов, два коротких пролета бетонной лестницы, - запертый люк беспокоил Шидаре сильнее всего, на ключ и замок должно было уйти много времени, потому что пальцы у него дрожали, но все же потом был гараж, машина, бегство, свежий воздух, немного денег в подушке сиденья - была жизнь…
Он так рвался к жизни, что, сбитый с ног, пополз к ней на брюхе, не чувствуя адской боли в коленях от удара, не обращая внимания на узкое лезвие, пронзившее икру. Только когда тяжелый ботинок опустился ему на голову, - до странного медленно, видимо, в планы убийцы не входила трещина в черепе, - Шидаре лег щекой на пыльный бетон и замер, тихо скуля.
- Опять промазал, - разочарованно сообщил ему голос свыше. С акцентом.
Коротким движением убийца выдернул нож, Шидаре дернулся, ахнув от боли, - и на миг испуганное животное, в которое он превратился, отодвинул в сторону прежний хозяин этого тела. Неприятно удивленный, что убивать его явились иностранные наемники. Конечно, якудза не стали бы выступать против Института, а нанимать обычных парней, нуждающихся в деньгах, бессмысленно, - дом слишком хорошо защищен…
Но почему не полиция?
Ребристая подошва убралась с виска Шидаре, и наемник присел на корточки. Он не собирался кончать его сию же минуту? Безумная надежда разом смела остатки рациональности. Пообещать что угодно, лишь бы выпустил, выпустил, ведь так близко, двадцать шагов, лестница, люк, машина, и пусть даже стреляют вслед, всегда есть шанс… Шидаре медленно, очень медленно поднял голову, точно собираясь заглянуть в глаза хищнику, - в сущности, так и было, - и подавился очередным вдохом.
Он видывал мужчин намного экзотичнее. И более пугающей внешности. По части пирсинга наемник был просто дитя. Мода на декоративные шрамы тоже еще не схлынула, хотя, конечно, украшать ими лицо решался не всякий. Впрочем, рядом с черной повязкой на глазу они выглядели уместно. Но и не такие красавцы порой здесь, за дозу или деньги на дозу, позволяли делать с собой все, что угодно. А наемник действительно был красив, жуткой красотой извращения, в которой Шидаре, порнограф по призванию, знал толк.
Взгляд.
Не светло-карий, а желтый, тусклый, как свет подвальных ламп, единственный глаз неподвижно уставился на Шидаре, и тому, только что обливавшемуся потом, стало холодно.
- Ты мне нравишься, - сказал наемник, усмехаясь. Так говорят щенку.
Голос был тихим и глухим.
Шидаре сглотнул, пытаясь просчитать, во что это выльется.
- Ты очень изобретательно грешишь, - усмешка стала шире. - Мне понравилось.
"Альбомы", - осенило Шидаре. Не в одиночку же этот тип убирал охрану, пока он вел беседу с теми двумя. Взрослые мужчины, не страдающие моралью, они наверняка посмотрели альбомы в студии. Возможно, кое-что пришлось по вкусу... Паника сошла - настолько, что Шидаре ощутил, наконец, острую боль в пронзенной ноге. Это неважно, кость цела, ему недалеко, совсем недалеко. Конечно, наемник смеется. Но, может быть, еще все получится.
…двадцать шагов, лестница, люк, машина…
- Я-то всегда убиваю, - доверительно сообщил одноглазый, усаживаясь по-турецки. - А ты нет. Получается даже веселее.
- А… да, - сказал Шидаре, пытаясь вспомнить, что было в верхних альбомах пачек. Те две шестилетки? - Весело.
- Может, мне тебя отпустить? - предложил наемник.
Шидаре вытаращился на него. Одноглазый скалил зубы. Ровные, белые.
- Отпусти, - сказал Шидаре.
- Ну иди.
Шидаре тревожно посмотрел на него. Наемник сидел не шевелясь.
- Иди, иди.
Шидаре с трудом поднялся. Все тело трясла лихорадка. Одежда насквозь промокла от пота. Глянув на брюки, Шидаре понял, что обмочился, сам не заметив.
- Чего ждешь?
Тихий вопрос хлестнул, как плеть с шипами. Однажды сумасшедшая звезда постели Хоннико опробовала ее на режиссере… Желтый взгляд неподвижно упирался в окровавленную брючину Шидаре. Тому отчего-то вспомнилось, как под плетью вопили шестилетки. Долго, впрочем, не выдержали.
Шидаре, часто оглядываясь, с трудом заковылял по коридору, и, наконец, скрылся на лестнице. Через некоторое время хлопнул, открываясь, люк.
- Надо же, он поверил, - сказал Фарфарелло.
- Сбежал, - бодро сообщил рыжеволосый.
Высокий искривил краешек губ. В дверях показалась Нэка. На блузке темнело пятно: похоже, девушка только что опрокинула на себя стакан сока. Руки ее висели плетьми, по подбородку текла слюна.
- Спасибо, Нэка, - тепло поблагодарил Шульдих. - Можешь идти.
Умалишенная кукольно повернулась на месте и побрела куда-то.
- Зачем? - поморщился Кроуфорд.
- А то бы ты ее убил, - мрачно сказал немец. - Скажешь, нет? Она милая девчонка, Брэдли, умеет впадать в нимфоманию, как наш ирландец - в буйство…
Нетронутый кофе стыл на вишневого дерева столе. В роскошной люстре со щелчком перегорела одна из ламп, на толстый ковер легла лишняя тень.
- Она погибнет при взрыве.
- Я ее отправил на травку. Будет спать у ворот и ничего не помнить. А через полгодика придет в норму. - Шульдих цопнул из вазочки конфету, отправил в рот и сморщился - под шоколадом оказалась карамель, твердая как камень.
- Хорошо, - согласился американец. - Я надеюсь, ты все выяснил?
- Выяснил, выяснил… Дубликатов нет.
- Какая непредусмотрительность.
- Он очень боится полиции.
- Правильно, - вполголоса сказал Кроуфорд и снова глянул на часы. - Увы, полиции ничего не достанется. Кроме обгорелого трупа, который при жизни занимался шантажом, не имея достаточной квалификации.
- Брэдли… - телепат бесцеремонно забросил ноги на роскошный диван и устроил подбородок на плечо Кроуфорда. - Почему ты смотришь на время? Ты что-то видел? Что случится?
- Шидаре должен стать трупом.
- Только? - подозрительно сказал Шульдих и заставил американца повернуть голову, обхватив ладонями лицо. - У тебя слишком много мыслей.
- Это мое нормальное состояние, - заметил Кроуфорд, усмехаясь. - Иди в машину. Мне нужно еще кое-что сделать.
- Так ведь скоро рванет.
- Позови Фарфарелло. И ждите меня.
Дождь кончился. Кто-то потушил фонари, но с ясного неба светила луна, в эту ночь заканчивавшая рост. Россыпь городских огней над горизонтом затмевала звезды. Ветер шуршал листвой. На черном браслете часов зеленовато фосфоресцировали стрелки. Оставалось чуть больше пятидесяти секунд. Американец помнил точное время. В видении, собственно, присутствовало лишь два достаточно четких фрагмента; одним из них был этот циферблат с абрисом летящей чайки из двух полупризрачных черт. Второй фрагмент теперь следовало не спугнуть.
Возле крытого выезда из режиссерских катакомб Кроуфорд замедлил шаги. Растворенный зев гаража извергал затхлость и ощущение смерти, хотя трупа было не различить. В безмолвии почудилось тиканье таймера, - несомненно, иллюзия. Собственное чувство времени пророка, врожденное и отшлифованное до совершенства, отсчитывало последние секунды.
Он еще раз покосился на часы и шагнул за угол, ловя взглядом алый затылок.
В гараже воняло бензином, но все равно было свежей, чем в подвале. Шидаре выбрался из люка, волоча ногу. Боль все усиливалась, дергала грязным крюком, заставляла плакать и выть. Шидаре с трудом захлопнул крышку, не стал запирать. Наполовину ползком добрался до машины, и, оказавшись на сиденье, закрыл глаза, не веря удаче. Чуть припахивало бензином - освежитель воздуха выдыхался, но бензин пах свободой и жизнью. Лестница, люк, машина - он уже в машине, это конец, почти конец спасительного пути! Стало даже немного легче - от сознания, что он на колесах, и теперь можно на самом деле сбежать…
Облизнув губы, Шидаре повернул ключ.
И еще раз.
И еще.
Машина не заводилась.
Шидаре пытался снова и снова, задыхался в истерике, напряженно вслушиваясь в кашель обездвиженного автомобиля, уже не веря, пытался, - пока не услышал сквозь шум мерное тиканье.
Он вылетел из салона как ошпаренный. Упал на одно колено, воя от адской боли в ногах. Поднялся. Шидаре готов был бежать, ползти, все что угодно, лишь бы только жить, выжить, еще немного дышать. Как угодно, где угодно, пусть сдаться полиции, пусть в тюрьме, но дышать. Спотыкаясь, он поковылял к переключателю, потом вспомнил, что можно было открыть дверь с пульта, а пульт остался в машине…
Когда дверь гаража только начала подниматься, Шидаре уже знал, что за ней ждут.
И тогда его затопила слабость.
Все.
Есть пределы и инстинкту самосохранения. Силы закончились. Их нет, совсем нет, и значит, дальше трепыхаться нелепо и ненужно. Значит, настал час. Шидаре погубил себя неосторожностью, самоуверенностью, гордыней, но он все-таки сумел не разочаровать Учителя и исполнить сказанное. Он дурной человек, он был дерзок со старшими и допускал минуты неверия. Порой даже скупился, жалея денег, и несколько раз задумывался о том, чтобы скрыть часть. Он грешен и раскаивается. Но Учитель любит его, простит и заберет к себе.
Шидаре умер.
Он умер в тот момент, когда понял это. Оставалась ничего не значащая мелочь - покончить с телом.
Что ж, по крайней мере, это все-таки сделает японец.
- Ты Тецуо Шидаре, - сказал убийца, входя. - Ты снимаешь детскую порнографию, для извращенцев, которым нравится видеть страдания невинных созданий. Ты приговорен и не избежишь наказания.
"Зачем все это?" - подумал Шидаре, сидя на полу. Он уже умер, и потому мог позволить себе думать о посторонних вещах. Развлекаться мыслями. Как-никак, впереди ждала вечность, заполненная чем-то вроде этого. - "Странная компания. Все гайджины чокнутые, и этот с ними тоже чокнутый. Кто же в наше время ходит с мечом?"
- Ну, давай… - шевельнулись его губы и сложились в счастливую улыбку. Шидаре вверял себя в руки Учителя.
Отсеченная голова в углу улыбалась тьме. Айя вытер катану об одежду убитого, немного помедлил и пошел наверх. Дождевая свежесть, встречавшая его, была приятна, но в воздухе носилось что-то настораживающее… противоестественное. Точно эту историю, о самом обычном и далеко не самом сложном задании группы, рассказывал кому-то отъявленный лжец.
Легко и удачно. До странного. Как по нотам. Подходя с задворок, они наткнулись на распахнутые ворота, похоже, хозяин собирался покидать дом. Но машина не показалась. Она не могла пройти мимо - по пустынной дороге, если только не полчаса назад, но разве с тех пор двери остались бы отворенными столь гостеприимно? Абиссинец заподозрил ловушку и жестоко пожалел, что сюда они отправились вдвоем с Йоджи.
"Шидаре Тецуо", - вспомнил он вводную. - "Тридцать три года, порноактер, порнорежиссер. Использует в фильмах детей, реальные изнасилования, пытки, убийства…" На редкость омерзительный тип, но все же не наемный убийца или незнакомый с правилами подпольный боец. Охрану Тецуо держал довольно многочисленную, но парни не имели ни реального опыта, ни толковой подготовки, - по большому счету, балласт…
Что-то здесь было не так.
Кудо, пока Абиссинец размышлял, по обыкновению решил рисковать и едва не силком потянул Айю за собой. В пустоту и тишь. Казалось, здесь нет никого, даже охраны, дом стоит пустым и неосвещенным, отпертым, приглашая воров… или Вайсс.
Айя отправил Балинеза обыскивать территорию. Сам он оценивал, насколько рискованно будет лезть в дом, когда дверь гаража начала подниматься. Времени на размышления не осталось, а потом Фуджимия понял, что цель - на расстоянии десятка шагов и без всякой защиты. Больше ничего не требовалось.
Он вышел на воздух. Ветер шевельнул пряди у щек.
…и пальцы сомкнулись на рукояти прежде, чем Айя понял, что именно его встревожило.
Слишком темно. Кто-то выключил фонари.
Гарнитура в ухе проснулась за миг до того, как он потянул к ней руку.
- Абиссинец, - сказал Йоджи. - Здесь кто-то был до нас. Они все мертвее мертвого.
- Охрана?
- Да. Холодным оружием.
- Я у гаража. Иди сюда. Немедленно.
- Ты так за меня тревожишься? - протянул Балинез с наигранным интересом.
- Я сказал "немедленно".
Айя отключил связь, зная, что иначе с Йоджи станется подать еще пару глупых реплик перед тем, как сделать, что сказано. И тем самым, возможно, отнять у себя же решающую секунду.
Абиссинца не особенно волновало, с кем им довелось пересечься. Пусть это выясняют Критикер. Почему мертвы охранники, почему зарезаны, а не застрелены, почему Шидаре был жив, кем был ранен, почему не пытался бежать или сбить Айю машиной - все это позже. Сейчас нужно просто убраться отсюда.
Он успел сделать два шага.
- Ложись! - рявкнул над ухом смутно знакомый голос.
Абиссинец остановился. Но не более. Стальная змея зашуршала, потянувшись из ножен…
…оружие, не успевшее обнажиться, упало рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Айя отстраненно удивился, что еще жив.
Но раз жив…
Локтем - смешно, если противник оказался настолько ловок, чтобы подобраться и обезоружить; значит, дотянуться до катаны и ударить ножнами назад - хватка ослабеет и можно будет вырваться.
Руку поймали на полпути. Железные пальцы немилосердно сдавили кисть, - правую, для меча… еще немного, и захрустели бы кости.
- Down! you, moron… - спокойно сказали в затылок, прижимая Айю лицом к асфальту.
Взрыв.
Грохот прокатился несколькими волнами: заряды детонировали не одновременно. Он наступал издалека, от левого флигеля, где была студия, но последний взрыв оглушил и ослепил, прогремев почти рядом. С гаража сорвало крышу, горящие обломки пролетели в жуткой близости и покатились по влажной траве, шипя и потрескивая. На подъездном склоне полыхнул короткий пожар.
Отсчитав пять секунд тишины, Айя попытался встать.
Движение оборвали. Абиссинец дернулся почти отчаянно, но его только плотнее вдавили в землю, навалившись всем весом.
- Тебя бы убило этим обломком, - несколько раздраженно заметили над ухом.
- Кроуфорд?!
- Спокойнее.
- Отпусти меня!
- Идиот. Сейчас рванет еще один заряд. Заложен в машину. На этот раз сорвет стену.
Гром встал во весь рост. Ударил в землю чугунной стопой, послав к небу огненный рык. Абиссинец уже своей волей вжался в землю. Зажал уши - его запястья освободили за миг до этого, непрошеный спаситель тоже не желал глохнуть. Горячая волна прокатилась на расстоянии ладони, пронеся собою тяжелый металлический лист. Что-то заскрежетало, оседая, и сверху осыпался густой водопад искр. Айя прикрыл глаза.
- Вот теперь действительно все, - Кроуфорд выпустил его, встал и отступил на шаг. Резюмировал, отряхиваясь, - если ты сейчас схватишься за меч, я буду окончательно разочарован.
Американец со скучающим видом смотрел, как он поднимается и подбирает оружие. Айя напряженно следил за руками противника; Кроуфорд демонстративно скрестил их на груди, показывая, что огнестрел сегодня не в его планах.
- Ты жив? - нелепо спросил Абиссинец. Надо было что-нибудь сказать.
Последовал смешок.
- Нет. Ты просто очень хочешь меня видеть.
- Что ты здесь делаешь?
- То же, что и ты.
- Я убил Шидаре.
- Хорошо, - Кроуфорд кивнул. - Правда, ты испортил игру Фарфарелло, но я думаю, что он не обидится.
"Где чертов Кудо?!" - Фуджимия стиснул зубы. Кроуфорд жив, Берсерк здесь… не иначе Черные тоже выбрались из рушащейся башни в полном составе. Было наивно надеяться. Но где Йоджи?
Пророк смотрел разочарованно, склонив голову к плечу.
- Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
- Где Йоджи?
Кроуфорд вздохнул.
- Жив. Я велел его не трогать. Не хочу с вами ссориться, - насмешливый взгляд поверх очков. - Я ждал другого вопроса.
Айя выпрямился. Заставил себя отвести взгляд от высокой темной фигуры; дорогая ткань кроуфордовского серого костюма отливала сталью. Что толку пялиться как кролик на удава, американец все равно ничего не будет предпринимать; его план прост, и понятен без предвидения и без чтения мыслей.
На горизонте холодно сиял город.
Айя сосредоточился, выравнивая дыхание. Он допустил слабость. Он с самого начала этой миссии неверно рассчитывал действия: недооценил опасность, пошел на риск, утратил самообладание. Ошибки совершены, осознаны и не повторятся. Теперь он полностью отдает себе отчет в том, что происходит, и что он собирается предпринять.
Провидец сдержанно улыбался.
- Я знаю, зачем ты меня спас, - Айя пожал плечами. Взгляды скрестились клинками, и почудился лязг. - Ты надеешься, что я буду благодарен. Тебе. Хочешь меня использовать. Не удастся.
На лице американца явилось странное выражение. Не злость и не насмешка.
- Разочарован? - бросил Фуджимия.
- Восхищен. Что ты ответишь, если я скажу, что хочу помочь?
- В чем?
- В восстановлении справедливости.
Айя ответил не сразу.
- Чьей?
Самообладание вернулось полностью, но под привычным панцирем начинала расти жгучая злость. Обычно подобные взгляды - оценивающие, с головы до ног - бросают один раз. Кроуфорд рассматривал его уже вторую минуту и с неослабевающим интересом, без прежнего холода; едва не любуясь. Так, будто собирался купить.
- Иногда наши справедливости совпадают. Почему бы этим не воспользоваться?
- Ты враг.
Кроуфорд покачал головой. Стекла очков насмешливо блеснули.
- Конкурент. Вы убиваете людей, которые провинились в чем-то, но их по разным причинам невозможно отдать под суд. Мы занимаемся тем же самым. Хотя реже, по большей части из любви к искусству, и значительно эффективней.
- Хочешь сказать, что Шварц собирались отплатить Шидаре за тех детей, которых он замучил?
Американец улыбался почти добродушно.
- Мне безразлична судьба этих детей. Они не представляют объективной ценности. Но вам может показаться интересным то, что за последний год всех малолеток приводили сюда их собственные родители.
- Ты лжешь.
Кроуфорд только пожал плечами.
- С чего бы мне?
- Тебе не удастся меня использовать, - повторил Айя.
- Как тебе будет угодно. Со смертью Шидаре из рук Критикер выскользнула одна нить. Преступления будут совершаться, невинные гибнуть, Бог будет обижен, а Фарфарелло счастлив, и все благодаря тебе.
Такой улыбки - кота над сметаной - на лице пророка Айя прежде не видел. "Его устроит любой ответ", - подумалось внезапно.
- Чего ты хочешь? - бесстрастно спросил Фуджимия, надеясь не проиграть хотя бы ближайший ход.
- Вот диск с результатами нашего собственного расследования. Все данные доступны проверке. Ты передашь диск Критикер. Мне будет достаточно, если они просто примут информацию к сведению.
- Пошли его по почте, - без прежней уверенности огрызнулся Абиссинец.
- Ты передашь, - утвердительно сказал пророк. - Скажем, в качестве благодарности за спасение жизни. С содержанием можешь сначала ознакомиться сам. Я разрешаю.
- Я ознакомлюсь, - вполголоса пообещал Айя, хмуро подумав, что хотя бы самый простой прием уйдет в пустоту.
Американец шагнул ближе. В лунном свете блеснула лазерная радуга на внутренней стороне диска. Новенький пластик, обычный CD-R; Айя повертел упаковку, ища на поверхности диска надписи помимо лейбла производителя, - и пропустил чужое движение.
Кроуфорд протянул руку и стер с его щеки грязь.
- Надо было идти вчетвером, - сквозь зубы сказал Айя.
Ливень усыпляюще барабанил по крыше трейлера, оконные стекла казались слюдяными, подернутые пеленой небесной воды; шел взрослый холодный дождь, не склонный рассыпать капли. Было три часа пополудни, но казалось, что близится вечер. Цукиено зажег над столом обе лампы. Склоненный над ноутбуком, он находился в легком трансе, какой случается от долгой работы за компьютером в полной тишине, - монотонный шум ливня с успехом ее заменял.
Кен ушел искать дешевый отель, в котором можно было бы нормально выспаться и помыться. То ли заблудился, то ли пользовался благами в одиночку.
Йоджи под потолком спал сном праведника. Как всякий уважающий себя плейбой, он умел делать это неслышно, точно его нет вовсе. С края кровати свисала расслабленная рука, и от одного взгляда на кого-то, столь уютно устроившегося, начинало клонить в сон.
Одаль проехала одинокая машина.
- А Шварц? - спросил Оми. - Они были вчетвером?
- Я не знаю. Возможно.
Абиссинец разговаривал с ним, только чтобы не спать. Айю мучило и злило чувство, что он упустил какую-то деталь. Намек. Мелочь, подметив которую, можно было бы выйти к разгадке и выиграть. Казалось, если сейчас позволить себе заснуть, как незамутненный Кудо, то ключ ускользнет и исчезнет уже окончательно. Не нужно быть блестящим психологом, чтобы понимать значение последней сильной эмоции, затирающей добрую половину всех наблюдений и подозрений. Проклятый американец так легко выбил Айю из равновесия. Одним касанием. Щека горела словно от удара.
"Иногда наши справедливости совпадают".
"Мне безразлична судьба этих детей".
Кудо дрых как дитя. Он клятвенно уверял, что никого живого не видел и ничего не слышал; долго уверял, пока ему это не надоело, и он не послал допросчика к чертям. Но тем не менее, по оценке Айи, Балинез не мог не столкнуться с уходящим Кроуфордом. Косвенное свидетельство присутствия телепата? Возможно. Свидетельства присутствия Фарфарелло были, как обычно, более вещественны, и если так, то как просто им троим было разделаться с половиной состава Вайсс... Даже без сиюминутной надобности; ради того, чтобы избавиться от части проблем в будущем…
Почему?
- Сначала я думал, что там вирус, - пробормотал Цукиено, уставившись на пустую коробку из-под диска. Распахнутая, тускло отсвечивающая радугой, она была похожа на призрак книги. - Но это было бы слишком.
- Просто?
- Логично.
- Значит, там есть вирус, - внезапно сказал Фуджимия.
- Айя? - насторожился Оми.
- Информация.
Это не была та самая деталь. Другая. Но от нее тоже можно было плести цепочку, выводя новые факты из немногих имеющихся. Айя лег на живот, вытянулся на узкой постели, приподнявшись на локтях. Черты его лица были совершенно неподвижны, даже глаза застыли.
Оми бросил на него короткий взгляд, снова уставился на экран и беззвучно вздохнул. Подумалось, что Айя похож на сфинкса. Цукиено понял его; но жаль, что брошенную Айей мысль теперь придется додумывать самому. Впрочем, информация - это так и так по его части. Компьютерный вирус состоит из единиц информации. Из них же, только высшего порядка, состоит вирус психологический, идея. Вряд ли Абиссинец смог бы это сформулировать, он просто не счел бы нужным произносить так много слов. Оми Цукиено это не касалось; Мамору Такатори был обязан так мыслить…
Но "результаты собственного расследования Шварц" не содержали идей. Информация казалась совершенно чистой, от начала до конца была легко доступна проверке.
В последний год деятельности всякие косвенные улики, которые после обработки позволили бы арестовать Шидаре, исчезли, - что и стало причиной обращения к полицейским убийцам Вайсс. Актеры-жертвы больше не были случайными неудачниками, Шидаре наладил безопасную и практически легальную поставку "тел". Теперь становилось ясно, что в действительности ее наладили для Шидаре другие фигуры этой партии.
Несколько выше рангом.
- Что это за организация? - голос Фуджимии, жесткий, как его взгляд, почти осязаемо ударил в спину. Оми вздрогнул.
- Благотворительный фонд. Еще при нем есть институт. Или это фонд при институте, который изучает… я не совсем понял, что. Они говорят про исконную религию Японии и подлинное учение Будды, но в примеры все больше приводят высказывания какого-то своего Учителя. Шидаре все перечислял на их счета, у него самого почти ничего нет.
"Порнограф-убийца жертвовал на благотворительность", - подумал Оми. - "Все, что зарабатывал. Это… так… случается".
- Они присылали ему жертв, - продолжил он, не дождавшись от Айи реакции. - Приверженцев их истинного учения. Вроде как добровольцев, но я думаю, что их обкалывали наркотиками или каким-то другим способом лишали воли.
- И матери приводили детей? - странным голосом уточнил Фуджимия.
- Д-да…
- Зачем это им было нужно?
Оми подумал. "Да, - согласился где-то внутри него Такатори, - есть и проще способы делать деньги".
- Устранить неугодных с пользой? - предположил Оми и невольно оценил рациональность Учителя. - Что-то не то узнали, не подчинились приказу, чего-то не выполнили…
Айя молчал, положив голову на руки. Фиолетовые глаза поблескивали в полутьме.
- Айя-кун… Знаешь, что? - Оми заторопился, под горлом неприятно томило, хотя непроизнесенное "shi-ne" Абиссинца на сей раз не имело отношения к настоящей фамилии Оми, и вообще Айя не видел его в упор. - Знаешь… а ведь здесь почти все взято из открытого доступа. Материалы сайта этого института. Статьи из новостных лент, правда, не только наши, еще из Штатов и Британии. Видеозаписи собраний. Из того, что чуть сложнее достать - врачебные заключения и данные по членам организации с мест их работы. Из того, что нужно добывать под прикрытием - записи с камер слежения, переговоры с мобильников… никакой работы для паранормов. И что же теперь, признать, что Шварц действуют эффективней Критикер?
- Нет, - сухо ответил Айя, перевернувшись на спину. Днище верхней кровати было на расстоянии вытянутой руки. - Они знали, что искать.
- Подбирали доказательства для известного решения? - понимающе спросил Оми.
- Да.
"Иногда наши справедливости…"
Что может понимать под справедливостью Кроуфорд? Что значит - "наши"? Его и полиции? Его и Вайсс? Его и…
Глаза Фуджимии расширились.
- Если подключить логику, - вслух рассуждал Оми: он сделал в общем правильный, но несколько запоздавший вывод, что Айя в настроении разговаривать, - то эти сведения должны побудить полицию действовать. Шидаре был только их мусорщиком, наверняка там еще много всякого… И главарей будут либо судить, либо дадут нам новую миссию…
Айя его не слушал. Он поймал, наконец, ту самую, ускользавшую, как рыбка, деталь, понял намек и вести бесед больше не желал. Лежал, вытянувшись на узкой постели; в полутьме мерно мерцал дисплей перед Цукиено, по металлической крыше били струи дождя.
- И все-таки… - почти вдохновенно продолжал Оми.
- Кто стоит во главе организации? - перебил его Абиссинец, приподнявшись на локте. - Их биографии?
Цукиено осекся и заморгал. Еще полгода назад ему удавалось отыгрывать милого мальчика, полу-ребенка, полу-подростка, - сейчас уже нет, и въевшаяся привычка строить чибика начинала выглядеть комично. Айя смерил его хмурым взглядом и снова лег.
"…наши справедливости совпадают".
Что может понимать под справедливостью Кроуфорд?
Месть.
То же, что и Фуджимия Айя.
Мысль должна была злить или раздражать, вызывать протест. Вместо этого Айя чувствовал спокойное, глубинное удовлетворение. Разве понять врага не есть первый шаг к победе?
- Здесь нет… - промямлил Оми.
- Ты можешь найти?
- Попробую.
- Ищи.
Айя заложил руки за голову и прикрыл глаза. Что ж, теперь Вайсс тоже знают, что искать. Кто из главарей пересекался раньше со Шварц, кому паранормы хотят отомстить… и интересно бы знать, за что. Он уже начал задремывать, умиротворенный сознанием первой, пусть невеликой победы, когда в ближайшее окно довольно агрессивно постучали. Почти сразу стукнулись в дверь, и Айя встал отпирать.
Мокрый как мышь Хидака ввалился, нечаянно прихватив с собой чуть не ведро уличной воды; вплеснул грудью кусочек ливня.
- Привет, Кен! - не оборачиваясь, помахал рукой Оми. - Нашел что-нибудь?
- Все места заняты, - с остатками недавней обиды доложил тот. - Чертов городишко. В один номер заселяются завтра, можно попользоваться душем… хотя там на улице такой душ, что только держись. Йоджи! - и он немилосердно дернул приятеля за ногу. - Йоджи, просыпайся и поехали! Я не поведу, я устал!
- Пусть рыжие водят, - не просыпаясь, ответствовал Кудо. - Я сплю.
За миг до этого Айя собирался ответить, что поведет сам, но решение тут же переменил, и дернул напарника за свешенную руку с такой силой, что тот полетел на пол.
- А, чтоб тебя!.. - Йоджи ударился локтем о перекладину и взвыл. - Злобный ты, Ай-й… к-со, больно…
- Влезай в штаны и иди в кабину.
- Кен, отойди, ты мокрый и холодный!
- Куда я отойду?!
- А чего бы чибику не пойти порулить, а? Оми, хватит играться, иди работай!
- Погоди-ка, - вдруг сказал Оми. Айя покосился на него с тенью удивления на лице, но вид Цукиено был слишком серьезен. - Йоджи, помнишь, ты рассказывал что-то про белые платья? Как тебя учили радоваться жизни?
- Ну, - разулыбался тот, сменяя гнев на милость. - Я ее помню, даже по имени. Странное имя, она ж не гайджинка точно, а имя гайджинское какое-то… Чишаха? Вишака?
- Наплевать на имя, - сказал Оми.
- Ага, когда девушка умеет так радоваться жизни…
- Наплевать, - младший из Вайсс смотрел почти страшно. - Как называлось то место, куда она тебя водила?
- Я имени ее не помню, - мирно засмеялся Йоджи, - а ты хочешь, чтоб я помнил, где тусуются всякие укурки в платьях. Нет, то есть зрительная память у меня супер, если я выпью немного, чтобы раскрепоститься, то подвал этот найду по запаху, я когда частным детективом…
- Йоджи. Подойди сюда, посмотри. Они были одеты вот так? Как на этой фотографии?
Йоджи прошествовал по трейлеру, по пути пихнув Кена и ухитрившись облапить Айю. Тот привычно отстранился, глядя на него холодно и задумчиво.
Кудо сунулся в дисплей через плечо Бомбейца.
- Ну да… - почти растерянно ответил он через некоторое время. - Вроде.
Оми молча взялся за голову.
- Да что вы так? - изумился Йоджи. - Ну не пойду я туда больше, я только с девушкой туда ходил… А что?
- Они собирают картотеку. Йоджи, ты заполнял анкету?
- Нет, конечно! Какую еще анкету?!
- Чем вы занимались там, кроме радостей жизни?
- Оми-чан, ты что? Ну… да не помню я! Пели чего-то, плясали. Весело было. По какому случаю паника?
- Они следят. Иногда. На них работают мастера.
- В чем дело? - спросил Кен.
Дождь утихал, и становилось светлее, несмотря на то, что день клонился к вечеру. Оми подумал, что с ужина и до полуночи имеет смысл открыть киоск. По крайне мере, ему на свежем воздухе думаться будет лучше.
Найти профайлы отцов-основателей Института оказалось легко, официальный сайт усиленно раскручивался. Но статьи эти, вышедшие из-под пера преданных учеников, все были одного жанра: наполовину дифирамбы, наполовину рефераты писанных основателями трудов. Попытка разобраться с трудами обещала Оми головную боль и ничего больше; похоже, для их понимания требовалось глубокое знание всей мировой философии. Или столь же глубокое незнание.
Айя требовал фактов. Место рождения, полный отчет о передвижениях по миру. Кое-что о лекциях на Западе Цукиено все-таки накопал, но Абиссинца это не удовлетворило. "Шварц с кем-то из них раньше встречались", - уверенно сказал он. Оми проглотил более чем логичный аргумент, что нельзя в Интернете найти сведения о чьих бы то ни было встречах со Шварц, и признался в беспомощности.
Айя угрюмо хмыкнул и замолчал надолго.
Йоджи застрял в гостях у хозяек отеля. Муж одной, он же отец второй, витал где-то в качестве блудного духа, поэтому дух не менее блудный, но более осязаемый пользовался страстным гостеприимством. Кен принял у него сонную вахту, но, в отличие от профессионального любовника, довольно шумно сопел. Оми пытался думать о Шварц; их отношения с институтом - дело десятое, а вот то, что они собираются делать сейчас…
- Ты отправил отчет Критикер? - вдруг резко спросил Айя.
- Еще нет.
- Почему?
- Почему Кроуфорду нужно было передавать диск через тебя? - неуверенно спросил Оми, тут же понял, что зря, но все же докончил. - Не любым другим способом? Здесь что-то не так…
"Я знаю, что здесь что-то не так!", - едва не рявкнул Айя. Сдержался; только смерил Цукиено таким взглядом, что тот испуганно сжался.
Он умолчал о том, при каких обстоятельствах был передан диск. О взрыве. Айя чувствовал ловушку. Поразмыслив, он не счел нужным верить, что без вмешательства Шварц ему суждено было погибнуть на этой миссии. Но все же - перерезанная охрана Шидаре, приценивающийся взгляд Кроуфорда и его протянутая рука в эргономичном черном браслете…
- Там нет спрятанных файлов? - спросил Фуджимия. - Прямого обращения? Не сказано, чего они хотят?
- Я первым делом смотрел, - загрустил Бомбеец. - Ничего. В списке источников информации указан контактный телефон. Обычный мобильный. Я проверил - по нему еще ни разу не разговаривали. Новый контракт.
Он помолчал, почти уверенный, что и на этот раз Айя ничего не ответит. Потом спросил:
- Так мне… отправлять?
- Как хочешь.
Оми растерялся. На миг. Потом его глаза сузились, а губы сошлись в нитку. "Дело прежде всего, - довел до его сведения Мамору. - Дело, а не самодеятельность".
- Я чувствую жалость. Это явно не моя. Наги, забери обратно.
- Я не чувствую жалости, Шульдих.
- Вот я и говорю - забери, - фыркнул немец и в который раз с грустью покосился на убитую Фарфарелло плазменную панель. Панель неосторожно показала ирландцу папу с кардиналами, а Кроуфорд отказался покупать новую, поэтому труп телевизора, зияя раной, стоял у стены памятником самому себе. - Бедные, бедные напуганные люди!
- Они не выглядели слишком бедными, - заметил пророк. - Экономными. На их месте я бы тоже организовал коллективный заказ.
- Как все скучно, - глядя в сторону, протянул Шульдих: больше разыгрывая выбранную роль, чем из непосредственного желания. - А я-то решил, что бедные напуганные люди оторвали последнее - от себя, от семьи!..
- Отрывали они не у себя, - уточнил Фарфарелло и оторвал лист от фикуса. - Кроуфорд, а еще есть видео? Мне понравилось. Взяли и оторвали с корнем.
- …чтобы спасти репутацию, Фарф, заткнись, честь и эту… корпоративную совесть…
- Сам заткнись.
- Они ведь понаделали собственных деток, - развивал мысль немец. - А если бы те узнали, что папы любят делать с чужими?
- Мне другое интересно, - проговорил Наги. - Они не боялись, что картотека Шидаре достанется нам?
- А чего нас бояться?
- Я знал, что ты это скажешь, Фарфи, - обрадовался Шульдих.
- Видео больше нет, Фарфарелло. У нас тоже есть репутация, Наги, и пока есть смысл ее поддерживать. - Кроуфорд смотрел в зеркало и не считал нужным оборачиваться, потому что и так видел все. Отражение устраивало его всесторонне. Гостиная в любимом стиле ар деко, с безмятежной цветовой гаммой: матово-белый, кремовый, коричневый, золотистый. Нецветковые растения, которые прекрасно чувствовали себя на попечении приходящей работницы. Высокие окна; скромные бра в простенках. Невозможно сравнить с тем произведением авангардного искусства, которое требовал снять Шульдих, называя "уютным уголком". Дизайнер имеет право на сумеречное состояние сознания, но дом должен оставаться домом. Или, по крайней мере, напоминать его.
Наги устроился в дальнем кресле и утонул в нем, сохраняя обычный сосредоточенный вид. Фарфарелло сидел на диване, раскинув по спинке длинные худые руки, на которых, вопреки обыкновению, не было бинтов. Ирландец был в ремиссии четвертый месяц. Человек со свирепым чувством юмора, с нестандартным вкусом и небрезгливый, но вполне адекватный… жаль, что нельзя к нему привыкать. Потом будет неприятно и обидно.
Шульдих сидел на столе и болтал ногами, ловя взгляд Кроуфорда в зеркале. Тот чуть улыбнулся. Они только что вернулись с деловой встречи; задание выполнено, плата получена, заказчики благодарны и полны уважения. Кто-то по-японски раскланялся, создав неловкость: телепат не мог сдержать ухмылки, имитируя этот дурацкий, с его точки зрения, обычай. Кто-то на западный манер пожал руку и предложил обращаться в случае трудностей. Канцелярия премьер-министра - то место, где действительно могут решить проблему.
- Педофилы ужасно мерзкие, - пробормотал телепат, бросив рисоваться, - все мерзкие, а эти - в особенности. Я думал, меня стошнит.
- Когда ты привязал им всем по фобии, я ничего не сказал, - терпеливо сообщил Брэд. - Это был знак одобрения. Я надеялся, ты поймешь. Кстати, я и не знал, что бывают такие фобии.
- Паническая боязнь бантиков - моя любимая, - улыбаясь, сознался Шульдих. - По-моему, она была к месту. Но все-таки они жутко мерзкие. Брэдли, может, ну их к чертям?
- Шульдих, это не люди, это рычаги влияния.
- Что, нам тоже придется заняться шантажом? - вполголоса поинтересовался Наги.
- Не шантажом, - менторским тоном, с налетом иронии ответил американец. - Это будет услуга за услугу, выгодная для обеих сторон.
- Понимаю, - уронил Наоэ, прикрыв глаза.
- Вам-то все равно, а мне по головам лазить и в этом дерьме купаться! - уныло сказал телепат.
"Арбайтен, арбайтен", - едва не сорвалась у Брэда с языка ехидная фразочка самого Шульдиха, временами доводившая прочих до неистовства. Но он промолчал. Подошел и опустил руку на плечо немца. Тот упрямо пялился на узор ковра, молча в обоих доступных ему диапазонах частот. Поза, выражение лица, эмоциональный фон свидетельствовали: это не каприз и не лень, и "мерзкие типы" - тоже лишь отговорка. Шульдиху вообще не нравился этот замысел, с самого начала.
Кроуфорд с самого начала знал, что так будет. Немец начал психовать, как только услышал знакомую кличку: Шульдих ненавидел Крота до ядовитых слез, но мстить ему не хотел.
Когда к Шварц обратились с просьбой, пророк еще не видел никаких перспектив. Нужно было всего лишь поддерживать форму и репутацию. Это Шульдих предложил Наги пощипать банковские счета Шидаре и откусить кусочек добавки к тем деньгам, которые причитались им за чистку компрометирующих архивов порнографа и его аккуратное устранение. Вольный художник оказался нищ, как церковная крыса, потому что все деньги перечислял на благотворительность. В Фонд Светлого Учения Истины.
Немец ржал над омерзительным названием, когда у Кроуфорда ком стал в горле.
"Крот". Он не столько подумал, сколько вспомнил - жару, вонючую воду, безглазые тюки паранджей с женщинами внутри; точеные лица европейцев, изуродованные солнечными ожогами…
Крот вырвался из-под контроля Эсцет гораздо раньше Шварц, в одиночку, при живых Санрюдзин; это, собственно, и натолкнуло тогда Кроуфорда на мысль, что пора избавляться от лишней опеки. Не имея кротовой мощи и кротовой свободы действий, он вынужден был искать пути безопасней, и любой из них оказывался дольше. Отпуск для детальной разработки планов дезертирства сотрудникам не предоставлялся.
Два года назад, в Пакистане, Черных бросили против ренегата.
Видение прошлого встало перед глазами таким же непрочным и зыбким, как будущее.
Крот уезжает на бронетранспортере по тряской пыльной дороге, ласково улыбаясь в пышную исламскую бороду. Он не имеет отношения к мусульманству, равно как к христианству, иудаизму, учению Будды и синто; он умело использует любые идеологии. Крот сильный паранорм, но его достоинство и опасность не в этом. Подслеповатый, неопрятный, отталкивающего вида, он сумел создать собственную методику воздействия на человеческий разум. Люди работают на него. Обычные и сверходаренные, таланты и недоумки. Работают так, что он может на них полагаться.
Он смеется. Воздух колышется, небо пляшет в глазах от невыносимой жары; мотор надрывно ревет. Крот уходит, навеки оставив тройку Галлера под сухим пакистанским небом. Ее глава упокоился в руинах саманной хибары, едва не до фундамента разнесенной прямым попаданием; того, что осталось от Карлхайнца Галлера, Кроуфорд никогда не увидит.
Не пожелает.
Ему достаточно бесчувственного Наги на руках. Достаточно единственного яркого пятна на серо-желтой дороге, на серо-желтом пустынном камуфляже рыжая прядь, Шульдих любит яркие цвета, камуфляж на нем выглядит странно и страшно, как маска болезни... На ногах один Фарфарелло, но даже амок уже не в силах бросить его в атаку; Брэд прикидывает, сколько ран придется вскрывать заново, освобождая плоть от металла.
Он вовремя остановил Шварц, выставив тройку Галлера щитом; Карлхайнц был умница, но лишняя инициативность еще никого не довела до добра… Кроуфорд даже сумел признать поражение, склонившись перед смехом довольного и не особенно взволнованного Крота, переступил через гордость. Вынужденный, более чем разумный шаг, единственный выход.
Но оставлять за кем-то окончательную победу было не в правилах американца.
Это как осколок внутри. Удалить только хирургическим путем.
Базу данных, часть которой вошла потом в подарок для Критикер, собирал Наги.
"Если ты уверен", - сказал телекинетик, в то время как благостно-безмятежное лицо Крота смотрело на него с монитора, - "я тоже уверен. Я сделаю все, что от меня зависит".
Ирландец только молча оскалился.
"Что?!" - взвыл Шульдих. - "О, шайссе… Брэдли, нет-нет-нет! Хочу в другое полушарие! Да как он здесь оказался?!"
"Он японец", - пожал плечами Кроуфорд, рассматривая через плечо Наги групповое фото отцов-основателей Института Светлого Учения. - "Мацумото".
"Что именно ты видел?" - потребовал Шульдих.
"Скажем так: я стою рядом с его трупом и испытываю удовольствие".
"Ну, я тоже порой что-то такое вижу", - мрачно сказал телепат. - "Ты уверен, что это не была, скажем так, сладкая греза?"
"Я когда-нибудь ошибался?"
Вместо ответа немец развернулся и направился к выходу, пиная по пути стулья.
Вопреки ожиданиям, вечером злой и разнервничавшийся Шульдих забрался к нему в постель. Любовь тоже выходила злобной и нервной, пока Брэд не стиснул запястья рыжего в железной хватке, пресекая все нежеланные действия. Казалось, немец только этого и ждал. Он был ненасытен; Брэда давно так не выматывал приятный труд. Шульдих довел его до изнеможения, и, удовлетворенный физически и морально, наконец, по-хозяйски устроился в объятиях.
"Да что с тобой?" - спросил американец, вплетая пальцы в апельсиновую шевелюру.
"Брэдли… я заразился от тебя предчувствиями, и у меня ужасное предчувствие".
"Ставим твое против моего?" - усмехнулся пророк.
"Ты не ошибался", - грустно сказал телепат. - "Пока. А вот Галлер ошибся. И Куртц тоже".
Он поднял голову с груди любовника, сел рядом, поджав ноги, и уставился Брэду в лицо так, будто видел в последний раз. Синие глаза поблескивали. Кроуфорд погладил его по щеке, ощутив на мгновение странную неловкость.
"А вдруг?" - неожиданно тихо спросил Шульдих. - "Брэдли, я боюсь…"
"Все будет хорошо", - твердо пообещал Кроуфорд.
Шульдих вздохнул. Улегся рядом, прижавшись лбом к его плечу. "Обещаешь…", - донеслось беззвучное, ускользающее, и в следующий миг рыжий уже спал.
Брэд не видел причин отказываться от мести. Тем более, когда она обещала быть столь… полной, совершенной и упоительной.
Да, видение выглядело странным и не поверялось логикой, но такие приходили и прежде. Обыденная логика основывается на том, что известно сию минуту, и потому всегда ущербна. Значит, предстоит неожиданный ход, смена правил, чтобы новая фигура в игре сделала увиденное возможным, а затем и случившимся. Во всяком случае, Кроуфорд работал в этом направлении.
Он был уверен в себе и своем Даре.
- Зануда! - сообщил Шульдих и пихнул его в бок.
Парадоксальным образом телепат находил Кроуфорда занудой всякий раз, когда тот принимал решение идти на риск и играть со смертью. Поначалу это казалось шуткой, но потом пришлось усомниться: слишком уж недовольным казался немец, подкалывая его. Нельзя спорить, в такое время американец становился еще расчетливей и осторожней, чем обычно, но как могло быть иначе?
Текли минуты, переменяя все. Особенный час. Странный: знать, что будет через неделю, и не знать, как будешь к этому относиться - подобного опыта пророк не имел. Зеркало навязчиво притягивало взгляд, и Брэд заключил, что нервничает.
- Прихорашиваешься, Брэдли? - встрял Шульдих, выдернув его из мира абстракций. - У тебя свидание?
Кроуфорд улыбнулся.
- Именно. У нас будет любовь.
- Случайная связь? - с наигранным изумлением протянул Шульдих.
- Неслучайная. Через… - Брэд глянул на часы, - тридцать секунд.
- Ого! - сказал Шульдих. - Тогда ты зря одевался.
Американец засмеялся, не разжимая губ, и, прервав, наконец, самосозерцание, направился к креслу. Уселся, скрестил на груди руки, с видом идола Уолл-стрит и улыбкой Будды.
У не сводившего с него глаз Наги улыбка выходила загадочней, но повторить остальное не удавалось.
На столешнице из грушевого дерева затрепетала в вибрации голубовато-серебряная трубка, исполнив первые такты Токкаты ре-минор.
Прежде чем откинуть крышку трезвонящего мобильника, Брэд выдержал паузу.
Номер не определялся.
Разговор был недолгим. Кроуфорд слушал и соглашался на разные лады, тоном благородного полководца, принимающего капитуляцию у не менее корректного противника. Не торопясь, пододвинул ежедневник в кожаной обложке, записал адрес и время.
- Да, - сказал он. - Я надеюсь, мы придем к взаимовыгодному соглашению. До встречи.
Отложил трубку. Поправил очки.
- Ну! - азартно сказал немец.
Провидец медленно вскинул кулак - жестом сдержанного торжества, - и, встретившись глазами с Шульдихом, демонстративно щелкнул пальцами.
- Yeah! - сказал он и перевел веселый взгляд в пустоту. - Крот, детка, я знаю, что ты меня слышишь. Чем бы ты ни занимался, помни - ты неудачник. Брэд Кроуфорд сделает тебя как маленького желтенького цыпленка.
Они распродали все, даже сумели отдать часть недельных цветов без скидки, - свадебная церемония забрела погулять в парке, и счастливому жениху потребовалось количество. Торговлю пришлось свернуть; кому-то завтра предстояло ехать на цветочную биржу. В эти часы парк не бывал пуст, но на открытой сцене сегодня выступала какая-то местная группа, - гуляющие потянулись туда. Динамики работали на полную мощность, и все же на край парка доносилось только буханье ударных, пения почти не было слышно.
Солнце, как желтая птица, село на кроны, и пригревало неверным теплом вечера. Воздух стыл, от ветра до костей пробирала дрожь. Листья шумели.
- Это не миссия, - без выражения сказал Оми, запихивая в мусорный пакет подгнившие стебли. - Это участие в широкомасштабной операции. Приказано вернуться в Токио.
- Хорошо! - заявил Йоджи, потягиваясь. - У меня эти городки, с патриархальными нравами и неналаженной ночной жизнью уже вот где… Чего ты дуешься-то, Оми-чан? Чем больше народу, тем легче…
- Я рад, - ответил Цукиено, - что хоть кто-то рад.
- А что? - насторожился Кен.
- Мы предназначены для точечных ударов, - чеканно произнес Айя. - Не для облав. Какой смысл?..
- Это не облава, - вздохнул Оми. - Это очень большая операция. Очень. Вместе с заданием прислали общую информацию, гораздо больше, чем на том диске. Оказалось, нужно было только копнуть, и такое полезло… Они занимаются всем. От наркотиков до науки. И - вплоть до сейсмического оружия.
- Это что, вроде как почитать на досуге? - удивился Йоджи. - Никогда раньше никакой информации не было.
- Новая кадровая политика, - точно ученик у доски, ответил Оми. - Ее проводит главный консультант.
- Какой еще?..
- Формально командует операцией Персия, но ни один приказ не будет отдан без одобрения главного консультанта. Фактически, от него приказы и исходят. Он занимается разработкой общей стратегии и тактики. И вследствие этого признано нецелесообразным передавать нам инструкции через посредников.
- А какое задание-то?
- Пока - только вернуться в Токио и поступить в распоряжение… консультанта.
- А кто - консультант?
Бомбеец почти в отчаянии покосился на Фуджимию.
Айя сидел на низкой скамейке возле трейлера, закинув ногу на ногу и обняв колени. Смотрел в стену.
- Это же не… - начал Кен и осекся. - О, черт!
Повисло молчание. Цукиено набрал в грудь воздуха, намерившись что-то сказать, но не решился, и вместо этого продолжил с остервенением забивать мусор в мешок. Простоявшие несколько дней в воде цветы не высохли, а загнили, и выскальзывали из пальцев, оставляя на них коричневую холодную слизь. Желтая вода в пластмассовых вазах мерзко пахла, но возиться с ней и то было приятнее, чем видеть лица команды. Почему они всякий раз смотрят на него так, будто это он во всем виноват? Неудобно, сложно, не устраивает оплата, - нет, они ничего ему не скажут, но посмотрят как на врага…
- Этого не может быть, - проговорил Йоджи, и Оми услышал щелчок зажигалки. - Они же в розыске.
- Кто?
- Шварц.
- Как они могут быть в розыске, если они официально мертвы?
- Так они живы. Их должны были объявить в розыск, - упорно повторил Балинез.
Оми вздохнул.
- Нас не могли переподчинить им! - вскинулся Хидака. - Только не нас! У нас же… личные счеты…
- Ну, не "им", - грустно, почти примирительно сказал Оми, - ему. Консультанту…
- Что-то там у Критикер перегорело, - пробормотал Йоджи.
- Расплавилось и стекло на пол, - согласился Цукиено. Он не сразу отважился задать вопрос, строго говоря, он предпочел бы вообще его не задавать, но иначе пришлось бы решать ему, а он не хотел. - Что будем делать?
Никто не ответил. Оми почти моляще оглядел старшую тройку. Кен с виноватым видом расправил еще один пакет и сунул в него пучок нетоварного вида астр, ломая длинные стебли. Йоджи курил, всем видом давая понять: "я в ярости, и не ждите от меня полезных идей".
- Айя?
Абиссинец поднял голову и смерил их тяжелым взглядом. Кен опустил глаза, затягивая мешок. Йоджи бросил окурок мимо урны и потянул из пачки вторую сигарету. Оми смотрел на Айю прямо и ясно.
- Меня нет, - сказал Фуджимия. - Кен, ты будешь работать на него?
Тот нервно передернул плечами, по-прежнему избегая встречаться с ним взглядом.
- Он же нас убьет. Чужими руками. Пошлет в самое пекло.
- Зачем?
- Чтобы избавиться…
- Почему он не избавился от меня и Йоджи на вилле Шидаре?
- Ну… - Хидака явно не ожидал, что от него потребуют такой длинной логической цепочки, - он же хотел, чтобы вы передали Критикер данные…
- Почему он не передал их любым другим способом?
Кен моргнул. Поразмыслил, шевельнул губами, уставился в небо, щуря левый глаз, и, наконец, резко выдохнул:
- Да не знаю я! Не было меня там, черт, я мыслей не читаю!
- Оми, - словно мгновенно забыв о нем, продолжил Абиссинец. - Ты будешь работать с ним?
- Да, Айя, - и младший кивнул, как будто слова ему казалось недостаточно.
- Почему?
- Потому что это работа, - Цукиено помолчал. Он понимал, что Фуджимия попросил его объяснить для Кена и Йоджи, поэтому собрался с мыслями и заговорил. - Я ознакомился со всеми материалами. Я многое знаю о нашей цели. Это чудовище, с которым невозможно справиться в одиночку, но справиться нужно. Мы должны выполнять указания, но не должны испытывать преданности!..
Он замолк, переводя дух, и по выражению лица Айи понял, что сказанного достаточно.
- Йоджи, - сказал тот спокойно, - я объясню, почему Кроуфорд передал диск через нас. Из-за этого Критикер пришли к выводу, что мы можем работать вместе. Я уверен, он требовал нашего участия в операции под его руководством. Мы нужны ему. Не для того, чтобы нас убить. Он умеет видеть будущее.
- Не иначе, - процедил Йоджи, - ты доказываешь, что мы должны расслабиться и получить удовольствие.
- Ты не дурак, Кудо.
- А сам ты собираешься пересидеть где-нибудь все эти танцульки, потом вылезти, гордо сказать "Я Вайсс!" и вернуться непорочным?
- Нет.
- Да неужели? - незажженная сигарета Балинеза некрасиво свесилась с губы, и яростно-ядовитая ухмылка стала гротескной. Он шагнул вперед и навис над Айей. - Значит, задницы подставляем вместе?..
В следующий момент Йоджи издал булькающий звук и сполз на асфальт, обеими руками зажимая солнечное сплетение. Фуджимия бил не играючи. Лиловые глаза метнули молнию и вновь наполнились холодом; Айя встал, переступил через скорчившегося Кудо и пошел к выходу из парка.
Оми негромко окликнул его.
- Мне нужно подумать, - бесстрастно сказал Айя, не обернувшись. - Мы выедем после одиннадцати.
Намико почти закончила будничную уборку и поливала цветы в гостиной. Обычно по средам она только проходила по дому с наэлектризованным веничком, сметая пыль в общих залах, прибиралась по мелочи да поливала цветы. Влажная уборка полагалась в субботу.
В спальни и кабинеты ее просили не заходить, она и не стремилась - ужели делать то, чего не просят? - только хихикала про себя, представляя, какой бедлам развели там, должно быть, эти молодцы. Самому старшему и тридцати нет. Хотя он-то, старший, как раз аккуратист, а вот остальные… И с чего собрались такой компанией: трое гайджинов и подросток? Она как-то раз даже спросила у мальчика, Наги, не обижают ли его странные эти люди, но тот, хоть глядел обычно совенком, улыбнулся в ответ: "Да что вы, тетушка Намико, я и сам обидеть могу".
И второй раз он усмехнулся - когда Намико, понизив голос, спросила, знает ли он, что дом проклятый. Вначале, конечно, выслушал. Намико рассказывала, пока мыла плиту, и Наги даже жевать перестал. Она знала, о чем говорит, она и работала тут десять лет назад, еще когда те самые люди были живы. Семья: родители, двое детей и тетка с дочерью. Они редко бывали дома, а может, Намико теперь и не знает уже, редко выходили из комнат. Племянница главы семьи вовсе была больна чем-то и почти не вставала. Намико видела ее один раз - девочка спала в кресле, бледная, как восковая кукла, и вся седая. Ох и страшно было. Ходить сюда убираться соглашалась одна Намико, потому что молодая была, глупая и храбрая, а теперь-то она ни за что бы не стала связываться.
"А что случилось?" - спросил Наги.
Щетка остановилась, Намико вздохнула. Всю семью нашли только через два месяца после смерти, потому что они ни с кем не водили дружбы. И дом на отшибе, среди сада, запаха-то не слышно… Задолжали взносы, вот и пришли за ними. А там уже и хоронить нечего. И было нечего, потому как разделали всех, точно скот на бойне. Племянницу поначалу вовсе не нашли, даже подозревали, что она это все сделала и сбежала. Потом только разобрались, что от нее одни лоскутки остались, по углам. С тех пор и пошел слух, что дом проклятый, и водятся в нем мстительные духи, ждут, когда вернется убийца, да слепы и не отличают уже человека от человека. Хозяин намучился - ни продать дома, ни сдать за приличную цену. Одно остается, гайджинам сдавать, им-то все едино, одна забава…
"Не бойтесь", - дослушав, сказал совенок и отправил в рот ложку хлопьев. - "Были, конечно, тут какие-то духи. Но мы их распугали".
"Монаха позвали?" - понимающе спросила Намико.
Наги подумал.
"Вроде того".
И замолк, сосредоточенно глядя перед собой, как обычно глядел.
Странные все-таки. Если взяться убирать за человеком мусор, всегда много чего о нем узнаешь. Намико проработала в агентстве хозяйственных услуг пятнадцать лет, и порой шутила, что могла бы уйти в частные детективы: есть и умение, и подходящая легенда. Вот, скажем, чем можно так разнести телевизор? След-то не от пули, Намико и такие видывала. Не иначе, напильник швырнули. Вот уж, прямо сказать, баловство… что значит, уши надрать некому. Даже не вынесут. Она еще раз окинула взглядом высокий зал, и подумала, что в субботу предложит помыть окна. Будет дополнительная плата.
- Вы закончили? - настиг ее вопрос старшего. Тот, устроившись в кресле, читал утреннюю газету.
- Почти, уважаемый.
- Не сочтите за невежливость, нельзя ли распрощаться на сегодня? Мы ждем гостей.
- Да-да, конечно, - закивала Намико, загоревшись любопытством. Дом они сняли пару месяцев назад, столько же времени сюда ходила Намико, и того мусора, который после гостей остается, не замечала. И что за гости? Уж не девушек ли ждут? Раз сказано "мы"? На человека, который может у себя дома с кем-то встречаться по делам, похож только один старший…
Что же, она придет и все наметанным глазом увидит. То-то занятно будет.
- Наги, закрой дверь, - попросил за ее спиной старший гайджин, и Намико чуть удивилась - она видела, что совенок только выходил из столовой, но замок щелкнул сразу, стоило ей захлопнуть дверь. Подумаешь ли, глядя, что он такой быстрый на ногу?
Кроуфорд отложил газету.
- Мир изменился, - продекламировал Шульдих, появившись на лестнице. - Я чувствую это в пиве, я чувствую это в воздухе. В воздухе пахнет органическими удобрениями. Проще говоря, воняет навозом. Зачем они нам, Брэдли?
Тот пожал плечами: он уже отвечал на этот вопрос.
- Нас четверых недостаточно. Я подозреваю, что с Кротом теперь еще кто-то из наших. Он и в одиночку был хорош. Представь, что он сумеет сделать с качественной поддержкой.
Шульдих бессловно застонал, прикрыв глаза. Брэд заподозрил, что его ждет еще один жаркий монолог на тему "почему нельзя трогать Кротов и почему мы должны немедленно уехать из Японии", но за спиной Шульдиха возник Фарфарелло. "Все еще ремиссия", - с облегчением понял Кроуфорд. День без того обещал достаточно проблем.
- Пушечное мясо, - объяснил ирландец и любовно уставился на свой нож, очевидно, представляя, что бывает с пушечным мясом и что после этого остается.
- Нет.
- А что ж еще? - изумился телепат. - Они и есть мясо.
- При подобной тактике требовались бы не четверо Вайсс, а регулярные войска с танками, - хмыкнул пророк. - Кстати, этот вариант существовал, и в нем Крот уходил невредимым. Весьма неконструктивно.
- Конкретный план уже есть? - спросил молчавший до сих пор Наги.
- Только общее направление. Полицейские аналитики должны со дня на день предоставить мне более подробную информацию, и от мистера Ватанабэ еще не пришло письмо. Если он не поторопится, мне придется его немного расстроить.
- Мной? - с надеждой поднял голову Фарфарелло.
- Нет. Полицейскими аналитиками.
- Можно, я тоже скажу, что ты зануда?
- Нельзя, - Кроуфорд поколебался, глядя в потолок, и раскрыл ежедневник. - Иди-ка сюда.
- Зачем?
- Раз уж ты сегодня в настроении - вот адрес человека, который страдает избирательным выпадением памяти. Мистер Такуми забыл, что знаком с нами. Посоветуй ему хорошего врача.
Чувственные губы психопата растянулись в улыбке.
- Милый Брэдли! - протяжно выдохнул ирландец, с лаской косясь исподлобья. - Ты не зануда. Ты хороший.
- Фарфарелло, когда ты изображаешь Шульдиха, это выглядит чудовищно.
Шульдих рассмеялся.
- А мне нравится! - объявил он, перегнувшись через перила.
- Мне нравится эффект. - Фарфарелло зажал листок точно сюрикен, двумя пальцами, и повернулся с довольным видом.
Брэд окликнул его.
- Насчет врача. Это не должен быть патологоанатом!
- Я понял, понял… - ирландец отмахнулся нарочито замедленным движением. - Только напугать. Можно, я возьму твою машину?
- Зачем тебе?
- Она красивая.
Кроуфорд смерил его несколько недоуменным взглядом. Фарфарелло просительно улыбался.
- Он будет хорошим, Брэдли, - перевел телепат, весело скалясь, - он хочет покататься в красивой машине.
- Никого не сбивать.
- Да.
Порадовать Фарфарелло просто, как ребенка: пиво, фильм ужасов, покататься. Кроуфорд представил, что будет, когда наступит декомпенсация, и помрачнел.
- Когда они приедут? - нетерпеливо спросил Шульдих, танцующей походкой спускаясь по лестнице. - Жажду познакомиться заново.
- Они уже приехали, - ответил Наги. - Машина за углом.
- Откуда ты знаешь?
- Из столовой видно. Не меньше чем полчаса назад припарковались.
- И до сих пор там?
- Сейчас гляну. - Наги скрылся за витражными дверьми. Двигался он немного быстрее, чем обычно; больше ничего не выдавало волнения, но немец покосился ему вслед с улыбкой.
- Наги, золотце, принеси мне шоколадку… Так, значит, Беленькие собираются с духом? - Шульдих почти взвизгнул от удовольствия. - Милые! Брэдли, я решил. Я выберу себе любимчика и буду его ласкать.
- Если ты имеешь в виду то, о чем я только что подумал, то ты сущий дьявол, - усмехнулся американец.
- Это ты дьявол, Брэдли, - медовым голосом ответствовал телепат. - Я просто маленький чертик. А где они будут жить? Ты снимешь им квартиру?
- Зачем? В доме пять пустых спален.
Немец вытаращил глаза, разыгрывая праведный гнев.
- Ты собираешься пустить животных в дом?! От них же будет пахнуть этими… удобрениями.
- Цветами, Шульдих, цветами… - лениво ответил Брэд. - Каждое утро свежий букет, разве плохо?
- Если каждый вечер один из Вайсс будет танцевать на столе в гостиной стриптиз с цветком в зубах, то через некоторое время, пожалуй, я начну мириться с их существованием. Даже, пожалуй, активно мириться. То есть действительно активно. Но честно, Брэдли, мне все равно не хочется находиться с ними под одной крышей.
- Что ты предлагаешь?
- А пускай они так и живут в фургоне, - не задумываясь, ответил Шульдих. - И смешно, и никаких проблем! Кроме того, Вайсс и тяжелый физический труд - это так… - немец поводил пальцем в воздухе, подыскивая слово, - правильно… удачно сочетается.
- Увы, - американец улыбался, - их не продали нам в рабство, никто не будет танцевать для тебя стриптиз, и Фарфарелло ни от кого не сможет отрезать кусочек. Порядочные арендаторы возвращают собственность владельцу в целости и сохранности.
Шульдих воззрился на него.
- Брэдли, тебе что, выдали к ним инструкцию? По эксплуатации? - мысль привела немца в бурный восторг. - О Майн Готт, я хочу видеть этот документ! Группа Вайсс. Инструкция. Кормить. Выгуливать. Одевать. Раздевать… кстати, ты кого выбрал?
- Выбрал?
- Раздевать. Учти, рыжий мой. И блондин тоже.
- Шульдих, прекрати.
- Зану-уда! - влюбленно пропел Шульдих. - Да ты точно потребовал с них инструкцию, я тебя знаю. Покажи, покажи, покажи мне ее, Брэдли!
- Шульдих...
- Я знаю, где ты ее прячешь, - заявил немец. - Во внутреннем кармане! - и с этими словами он полез шарить под кроуфордовским пиджаком.
Брэд поймал его, усмехаясь, и применил безотказный, хотя и нечестный прием: слегка скрутил и прижался губами к губам. Шульдих немедленно вцепился в него, как в рождественский подарок, забираясь на колени и ероша волосы. Сегодня рыжий явно собирался спать в его постели, это было прекрасно, но Кроуфорду все-таки предстоял сейчас тяжелый разговор, и он не был расположен забавляться. "Какой ты скучный", - фыркнул в голове Шульдих; точно апельсиновый леденец растаял на языке.
Наги деликатно кашлянул.
- Уйди, мелкий, дяди заняты! - отмахнулся немец.
- У нас гости, - в обычно спокойном голосе Наги мелькнула искра лукавства.
- Идут? - сверкнул глазами Шульдих, подхватываясь на ноги.
- Идут.
Кроуфорд поправлял галстук.
Телепат любовался им, улыбаясь на свой фирменный манер, жизнерадостно и чуть саркастично.
- Этот дядя - большой начальник, - сообщил он Наги, показывая на Брэда пальцем.
- Я заметил, - прохладно ответил тот.
Немец вытащил из пальцев Брэда расческу и стал приводить в порядок им самим разлохмаченные пряди.
- Я люблю начальников! - страстно, понизив голос, поведал он. - У них такие большие… полномочия…
Кроуфорд глянул на него устало.
- Шульдих, я тебя прошу.
- Будешь должен, - радостно согласился тот. - Хочешь спокойно провести официальную часть? Поприветствовать новых сотрудников?
- Вступить во владение имуществом, - на свой манер пошутил американец.
- А потом - дискотека? - строго осведомился телепат, грозя пальцем.
- Джем-сейшн.
- Ну ладно, - утомленно заводя глаза под потолок, согласился Шульдих. - Все равно будет скучно. И ты остаешься мне должен. Наоэ, гаденыш, так и не принес шоколадку своему старому дядюшке. Все сам, все сам…
- Что делать… - проговорил Брэд, когда дверь закрылась. - Он бы все испортил.
Наги понимающе кивнул.дальше >>> Aurenga
http://www.mr-yaoi.ru